Выпуск №2

Автор: Татьяна Бонч-Осмоловская

 
Если вас спросят, кто открыл Австралию, вы, наверно, ответите, что капитан Кук.

И ошибетесь.

Я тоже не знала, и потому удивилась, когда билетер в амстердамском Рейксмузеуме, узнав, что я приехала из Австралии, посоветовал посмотреть уникальный диск, хранящийся у них, свидетельство пребывания первого европейца на «зеленом континенте», на нашем австралийском континенте! И был этот европеец голландцем.

За сто сорок четыре года до капитана Кука, ступившего на восточное побережье континента, в 1616 году к его западному побережью приблизился корабль Ост-Индской компании «Эндрахт» под управлением капитана Дерка Хартога.

К началу XVII века эпоха великих географических открытий подходила к концу, уже были открыты Южная и Северная Америка. Уже научились добираться к Индии и Китаю по морю, огибая Африку. Хотя возможность застолбить острова в пользу короны еще оставалась, путешествиями стали больше интересоваться торговые компании, стремящиеся извлечь прибыль из диковинных иноземных товаров. Моряки северных европейских стран, в первую очередь, голландцы, служащие Ост-Индской компании, пускались через океан, чтобы найти краткий путь к землям неслыханных богатств, к Индии, Китаю, Яве.

В начале XVII века голландские моряки достигали Яву, проходя вдоль восточного побережья Африки, затем разворачиваясь на север к Индии и следуя дальше на восток до острова Ява. Путешествие длилось больше года. В поисках более быстрой дороги моряки, прежде чем повернуть на север, отходили все дальше и дальше от континента вглубь Индийского океана. В 1611 году капитан Хердрик Брувер прошел на юг от Мыса Доброй надежды, сколько позволяли ветра, затем повернул на восток и затем на север – к Яве. Ему удалось достичь цели меньше чем за шесть месяцев. Это был прорыв. Капитан Брувер подробно описал свой путь, и Ост-Индская компания одобрила маршрут для всех своих кораблей. Проблема была в том, что навигационные инструменты того времени позволяли довольно точно определять широту, но допускали ошибки в определении долготы. Это не остановило голландских моряков, как не останавливало до них моряков испанских и португальских. На пути Америго Веспуччи и Христофора Колумба, стремившихся в Индию за Васко да Гамой, выросла Америка. На пути капитана Дерка Хартога вырос еще один неизвестный континент.

В январе 1616 года капитан Дерк Хартог на корабле «Эндрахт» покинул порт Техель и направился к Яве. Вместе с ним из Техеля вышел не один корабль, а целая торговая эскадрилья. Но путешествие было трудным, шторм раскидал корабли, и от Мыса Доброй Надежды «Эндрахт» шел один. Капитан Хартог следовал по пути, проложенному капитаном Брувером, в сторону «ревущих сороковых», где ветра должны были перенести его через Индийский океан. Ветра и течения оказались слишком сильными, и 25 октября 1616 года на 26 градусе южной широты, к изумлению капитана Хартога, он увидел перед собой неизвестную землю. Небольшой каменистый остров, где бросил якорь «Эндрахт», не показался капитану Хартогу заслуживающим внимания – это была суровая бесплодная земля, по которой бегали гигантские крысы. Позже они будут названы куолами, окажутся сумчатыми, как большинство обитателей Австралии, и довольно милыми существами. Но на Хартога они, похоже, не произвели доброго впечатления.

Капитан Хартог два дня изучал окрестности, записал свои наблюдения в морском журнале, обозначив координаты места, и покинул стоянку. В ознаменовании своего пребывания на неизвестной земле капитан Хартог вбил в прибрежный песок столб и прибил на него одну из оловянных столовых тарелок. На тарелке он приказал выбить надпись: «25 октября сюда прибыл корабль «Эндрахт» из Амстердама». Хартог перечислил, кому принадлежит корабль, кто хозяин, кто второй купец, кто капитан, кто первый помощник, и указал, что 27 октября корабль продолжил путешествие. Этот маленький островок был впоследствии назван его именем, остров Дерка Хартога, и стал первым островом в непосредственной близости от западного побережья Австралии, куда ступила нога европейца.

А маршрут по Индийскому океану от Мыса Доброй Надежды до этого островка называется у моряков Путем Дерка Хартога.

Ост-Индская компания тоже не пришла в восторг от открытия Хартога, как и от скорости его продвижения к точке назначения. После возвращения Хартог уволился из компании или компания не возобновила с ним контракт, и он служил капитаном на торговых кораблях, ходящих по балтийским морям. В 1621 году, в возрасте 41 года, Хартог умер, так и не узнав об открытии нового континента или не придав значения своему открытию.

Спустя 80 лет, 2 февраля 1697 года на эту землю снова ступила нога европейца. Голландский путешественник и исследователь Виллем де Вламинк увидел высокий деревянный столб, вбитый в песок неподалеку от берега. Наверху столба была круглая оловянная плита, явно дело рук человеческих. Выбитая на плите надпись гласила: здесь был капитан Дерк Хартог в 1616 году. Вламинк снял плиту и после возвращения в Голландию предъявил ее властям как доказательство, что капитан Хартог был первым, кто открыл Австралию. Теперь эта оловянная плита хранится в городском музее Амстердама среди памятников великим голландским первооткрывателям. Там я ее и увидела, последовав совету билетера – плоскую, с трещинами и дырами, серую тарелку с неразличимой надписью. Уникальное сокровище эпохи завершения великих географических открытий.

«Тарелка» Вламинка

«Тарелка» Хартога

 
На столбе, где восемьдесят лет висела оловянная тарелка с корабля «Эндрахт» капитана Хартога, капитан Вламинг укрепил другую тарелку, на которой повторил запись Хартога и добавил рассказ о себе.

И после Вламинга голландцы не стали обживать эту землю. Она так и осталась суровой, неприглядной, без пряностей и золота, по крайней мере на поверхности. Голландцы обошли континент с юга. В 1642 году капитан Тасман, тоже служащий Ост-Индской компании, нашел к югу от открытой Хартогом земли большой остров, который он назвал землей Ван Димена. Сегодня этот остров называется в его честь – Тасманией. Он уже знал, что за островком, где останавливался капитан Хартог, лежит целый континент, и в 1643 году капитан Тасман обошел новый континент с севера. Но и эти результаты не обрадовали руководство Ост-Индской компании. Их можно понять. Более суровую землю, чем северная Австралия, еще нужно поискать – жаркие засушливые равнины, наводненные ядовитыми змеями и пауками, а на море среди суровых волн резвятся семиметровые крокодилы. Сумочку из него не сделаешь, скорее он из тебя, и голландцы оставили западное побережье континента его обитателям.

Другое дело – восточное побережье, другое дело – середина XVIII века, другое дело – англичане и французы. В 1770 году Кук (тогда еще лейтенант, а не капитан) остановился в заливе, который он назвал Ботаническим (Ботани) из-за обилия зелени и цветов. На этом заливе сегодня стоит город Сидней. Капитан Кук провозгласил эти земли собственностью британской короны просто по факту высадки на берег. И в 1788 году капитан Филипп высадился здесь с первым флотом британских поселенцев. Флот в основном состоял из заключенных, которым не нашлось места в британских тюрьмах. А тюрьмы были переполнены, потому что к этому времени англичанам перекрыли их налаженный канал отправки заключенных на северо-американский континент. В Бостоне уже выпили чай, а вслед за чаем и другие британские товары перестали устраивать молодую американскую колонию, и вовсе уже не колонию, а самостоятельное государство, и британских заключенных там тоже никто не ждал. Но это уже совсем другая история.
Британцы стали искать, куда же отправлять арестантов, и не нашли более простого решения, как перевозить их на другую сторону Земли, чрезвычайно рекомендованную ботаником экспедиции Кука, Джеймсом Банксом. К слову, Банкс называл континент Новой Голландией, все еще следуя именованию, данному ему капитаном Тасманом.

Высадившись на Ботани Бэй, британцы переименовали окрестности в Новый Южный Уэльс и принялись интенсивно осваивать их. Это было вопросом выживания, природа оказалась совсем не так мила и приятна, как рассказывал Банкс, и колония должна была постараться укрепиться на этой земле.

А западное побережье оставалось террой инкогнитой еще долго. В 1804 году, спустя более чем сто лет после путешествия Вламинка, его плита была обнаружена французским капитаном Эммануилом Гамаленом, обходящем на корвете «Натуралист» вокруг континента. В Европе Британия противостояла наполеоновской Франции, на южном континенте британская колония спешила распространиться с восточного побережья на юг, на открытую капитаном Тасманом землю Ван Димена, на запад через пустыню и дальше на восток через море на острова, которые сейчас называются Новой Зеландией, торопясь, прежде чем на эти земли заявят права те же французы, продолжающие прибывать сюда с якобы исследовательскими экспедициями.

Обнаружив упавшую на песок плиту Вламинга, капитан Гамален не стал увозить ее с собой, как его ни уговаривал его лейтенант Фрейсине, но поднял и установил на новом столбе. Еще четырнадцать лет спустя, в 1818 году, лейтенант Фрейсине стал капитаном корабля и прибыл на остров, чтобы забрать плиту. Его обратное путешествие было непростым, корабль разбился на Фолклендских островах, но команда уцелела и спасла добытые в экспедиции артефакты, включая историческую плиту. В конце концов плиту привезли в Париж и представили Французской академии наук.

Это было не лучшее время для провозглашения научного открытия. Наполеон возвратился из ссылки только чтобы проиграть Ватерлоо и отправиться в ссылку уже навсегда, восстанавливалась, шаталась и снова восстанавливалась французская монархия, все переворачивалось вверх ногами и без путешествий на южный континент на другой стороне Земли. Плиту потеряли в хранилищах Академии наук, где нога человека ступала еще реже, чем на неизвестный остров на противоположной стороне земного шара. В научных книгах XIX века ученые приводили копии рисунка, сделанного с плиты капитаном Фрейсине. А сама плита на долгие годы считалась утраченной, как и другие объекты, привезенные экспедицией, еще надеявшейся провозгласить французской хотя бы часть южного континента.

Плиту нашли на нижней полке одной из дальних комнат хранилища в 1940 году, спустя более ста лет после того, как ее привезли в Париж. Это тоже были трудные времена. Франция была оккупирована нацистской Германией, и ученые, нашедшие плиту, не могли или не захотели рассказать о своей находке. Они сообщили об этом только в 1944 году, после освобождения Парижа.

Информация о плите была напечатана в главных научных энциклопедиях. После войны об ее существовании узнали австралийские власти и потребовали, чтобы плита была возвращена в Западную Австралию как часть истории континента. Французы согласились, и уже в 1947 году посол Франции в Австралии передал плиту австралийскому премьер-министру.

Но злоключения плиты на этом не закончились – еще три года правительство Австралии и правительство штата Западной Австралии не могли договориться, кому же должна принадлежать плита. Наконец в 1950 году было решено возвратить ее ближе к тому месту, где она была установлена Вламинком, и поместить ее в Морской музей Западной Австралии. Этот один из первых «письменных документов» истории Австралии находится там и по сей день. Сокровище хранится за стеклом в запечатанной коробке, заполненной инертным газом аргоном, в неизменном виде после двухсот лет невзгод и странствий. Спустя несколько лет после того, как я любовалась плитой Хартога в Рейксмузеуме, я оказалась на западе Австралии, побывала в Морском музее городка Фламингтона в окрестностях Перта и увидела там это сокровище.

В октябре 2016 года, в ознаменование четырехсотлетнего юбилея со дня высадки капитана Хартога у побережья Австралии, оловянную тарелку его имени привезли из Голландии и показали в Австралийском морском музее в Сиднее. Затем историческая плита, бывшая корабельная тарелка, снова отправилась в путешествие через океан, обратно в музей Амстердама. Возможно, на свете есть оловянные тарелки с морских судов, повидавшие и больше морей и континентов, но более знаменитых – не отыскать.

* Существует теория, что первыми европейцами, ступившими на землю, названную впоследствии Австралией, были португальцы в начале XVI века. Но они не оставили следов на этой земле. И тарелки Хартога и Вламинка аккуратно называются теперь «первыми документальными свидетельствами пребывания» европейцев на континенте.