Выпуск №19

Автор: Ольга Бугославская

Княгиня М. К. Тенишева «Впечатления моей жизни» — М.: «Захаров», 2019.

В книге чрезвычайно интересны, во-первых, фигура рассказчицы, а во-вторых, время и место действия – предреволюционная Россия.

Мария Клавдиевна Тенишева – жена крупного промышленника, инженера и основателя знаменитого коммерческого училища в Петербурге Вячеслава Николаевича Тенишева. Будучи по натуре активным преобразователем и созидателем, она относилась к числу тех деятелей, которых называют мотором общества и чьи усилия способны вывести страну на новую ступень развития.

Княгиня Тенишева принадлежала к людям искусства, обучалась оперному пению и выступала на различных сценах. Она серьёзно занималась изобразительным искусством, коллекционированием, оказывала очень существенную поддержку художникам, устраивала выставки, популяризировала русское искусство в Европе, на средства Тенишевых издавался журнал «Мир искусства», Марии Клавдиевне довелось сотрудничать с Дягилевым, Бенуа, Репиным, Врубелем, Рерихом и многими другими, как принято выражаться, выдающимися деятелями культуры. Но сферой искусства её деятельность отнюдь не ограничивалась.

Поселившись с мужем в Брянском уезде недалеко от Бежицкого металлургического завода, Мария Тенишева занялась обустройством жизни заводских рабочих: «Мало-помалу я заинтересовалась заводом, стала расспрашивать о нём, изучать быт и условия жизни рабочих и экономическое положение их… и понемногу передо мной развернулась целая картина истинного положения рабочих на заводе. Я открыла, что, кроме заевшихся, зажирелых матрон и упитанных равнодушных деятелей, в нём жили ещё люди маленькие, пришибленные, опалённые огнём литейных печей, оглушённые нескончаемыми ударами молота, по праву, может быть, озлобленные, огрубелые, но всё же трогательные, заслуживающие хоть немного внимания и заботы об их нуждах… Кто же, как не они, дал этим деятелям, да и мне с мужем, благосостояние? Кто от этих тяжёлых трудов, пота и мозолей получал львиную долю? Конечно – мы все… А что было дано этим немым, безымянным труженикам взамен пролитого пота, утраченных сил, преждевременной старости? Кто до этой поры позаботился о них? Об улучшении их жизни, их детях? Кто прислушался к их голосу, их жалобам, их нуждам? Никто… Верхи неумолимо попирали низы с какой-то жестокостью, не оглядываясь по сторонам. Каждый жадно, холодно урывал кусок в свою пользу… не замечая своих младших братьев, которым, казалось, не было суждено когда-нибудь вынырнуть из едкой копоти, палящего жара, обмыться, успокоиться, разогнуть спину… Да, в этом пекле и грохоте жили живые люди, которым надо было помочь. Надо, потому что до этой минуты ничего для них не было предпринято».

Мария Тенишева была ярко выраженной альтруисткой, хотя обстоятельства её жизни, казалось бы, мало способствовали развитию любви к людям и каких бы то ни было филантропических настроений. Начиная с несчастливого детства, крайне омрачённого отношениями с деспотичной и неуравновешенной матерью: «Я боялась матери, трепетала перед ней. Её чёрные строгие глаза леденили меня… Мне было жутко…»; «У меня есть брат… Он всегда грустный, редко со мной играет. Всего чаще он плачет. Мне его жаль. Мать его постоянно бранит, наказывает. Он тоже её до ужаса боится. Раз, вероятно, он очень провинился. Мать на него страшно сердилась, кричала. Потом, взяв за волосы, потащила в другую комнату, а там, кажется, очень наказала. Он долго жалобно плакал, о чём-то молил… Потом брат уехал. Я никогда в жизни его больше не видала».

Несчастна Мария Тенишева была не только в родной семье, но и в семье первого мужа, Рафаила Николаевича Николаева: «Трудно было найти более ничтожных людей. Разговоры, мысли их, идеалы – невозможно описать. Всё был так серо, обыденно, бессодержательно. Пошлость колола глаза…»

Тормозом на её пути было и преобладавшее тогда отношение к эмансипированным женщинам: «Надо сказать, что если трудна дорога каждого артиста, то для женщины-артистки она неимоверно трудней. … Чтобы женщине пробить себе дорогу, нужны или совершенно исключительно счастливые условия, или же ряд унижений, компромиссов со своей совестью, своим женским достоинством. … Как бы талантлива она ни была, всегда она будет позади посредственного художника, и всегда предпочтут дать заказ третьестепенному художнику, чем женщине с явным и ярким талантом».

В течение жизни люди вообще причинили ей много зла и очень часто обманывали её доверие. Но тем не менее склонность к деятельному альтруизму в ней не сломалась. Не говоря о том, что у неё, как жены очень состоятельного человека, были все предпосылки к тому, чтобы стать просто праздной и капризной барыней. Но она сама глубоко презирала такого рода людей и недоумевала, зачем нужны деньги тем, кто не способен обратить их на общее благо.

Преобразования в Бежице Мария Тенишева начала с организации школы. До неё при заводе существовала маленькая школа, вокруг которой вовсю процветала спекулятивная торговля и коррупция: мест в ней было мало, а желающих поступить много… «В школу попадали исключительно дети богатых мастеров, и как бы ни был способен ребёнок, это не принималось в расчёт, если отец не был достаточно зажиточным». Княгиня стала попечительницей школы, расширила её и полностью реорганизовала. Ещё одним достижением Марии Тенишевой на ниве просвещения стало создание в Бежице ремесленного училища, впоследствии прославившегося на всю страну: «Из прежней грубой скорлупы вышли деловые, способные юноши, настоящие люди. Впоследствии все они вышли на дорогу, получили хорошие места, знания их сейчас же находили себе применение и хорошо оплачивались».

Но самой серьёзной и сразу бросавшейся в глаза проблемой были бытовые условия, в которых находились рабочие: «Рабочие жили в огромных двухэтажных деревянных казармах, разделённых на множество мелких квартир, в которых помещались две, а часто даже и три семьи. Вокруг этого тесного и неопрятного жилища ютились наскоро сколоченные хлевки для коров и свиней, расточая зловоние и непролазную грязь вокруг. Дома детям было тесно, душно, нехорошо. Зачастую под пьяную руку на них сыпались побои и пинки не только родителей, но и других, живущих с ними, рабочих. Матери прогоняли детей на улицу, чтобы избавиться от шума и рёва, да они и сами охотно бежали от тесноты и дурного обращения и слонялись весь день на свободе, одичалые, огрубелые, развивая в себе бог весть какие пороки».

Княгиня организовала для рабочих столовую, разрушила процветавшую при заводе монопольную торговлю, а также, что важнее всего, совместно с мужем обеспечила каждую семью отдельным жильём: «Вначале понемногу, а потом верстами потянулись домики с садами, огородами, обнесённые заборами. … Всё, что было забито, обезличено казармой, на свободе разом пробудилось, приняв жизненную нормальную форму. Проявились индивидуальности, личный вкус, заговорили человеческие потребности в уютной, чистой обстановке».

В имении Флёново Тенишева создала сельскохозяйственную школу с богатейшей библиотекой и театром, которая, как и ремесленное училище, пользовалось очень большим спросом: «Наконец школа была готова, и я назначила день для приёма учеников. Уже спозаранку во Флёново собралась целая толпа баб и мужиков, таща за собой вереницы ребятишек всех возрастов, девочек и мальчиков… Пришли бабы с пятью-шестью сиротами, прося меня взять их… не хватало вакансий, чтобы принять всех желающих». Движима она была теми же мотивами, которые побудили её создать училище в Бежице: «Я чувствовала нравственный долг сделать что-нибудь для них (крестьян), и совсем уж было противно в разговорах со многими из богатых помещиков нашего края слушать, как эти люди, часто без милосердия притеснявшие мужиков, называли их «серыми», презирали, гнушались ими и, как и заводские деятели когда-то в Бежице, видели только себя и свою выгоду».

Ещё одной важной вехой стала организация в имении Талашкино кустарного промысла: «Я всегда думала, как бы хорошо было дать возможность крестьянам заработать в зимнее время, особенно женщинам. … Крестьянки сперва туго поддавались… Приходилось переплачивать, чтобы заинтересовать, привлечь их. Рисковали лишь самые смелые, но зато немного погодя не было отбоя от них, за пятьдесят вёрст приходили иногда, умоляя дать работу. Материал весь покупался у баб: сукно, пряжа, холсты. Всё это у нас окрашивалось, кроилось, подбирались подходящие нитки и снова шло к ним в работу. Не покидая своей избы, зимой крестьянка легко зарабатывала 10-12 рублей в месяц, что для них представляло значительные суммы. Между ними были настоящие художницы, мастерицы с врождённым вкусом, умением и фантазией, тонко видящие цвета и с полуслова понимающие, чего от них хотели. В конце концов мы начали достигать удивительных результатов».

Мария Тенишева собрала богатую коллекцию предметов русской старины, которую передала в дар городу Смоленску, а также уникальную коллекцию акварелей, которая была подарена Русскому музею.

Но при этом она на протяжении всей своей жизни она как будто плыла против течения и постоянно находилась в противофазе с окружающими людьми и веяниями времени. По сравнению с большинством современников Тенишевы были людьми очень прогрессивными. Мария Тенишева отчётливо видела все самые острые проблемы общества, его пороки, которые многим тогда ещё казались нормой. Причём во всех областях, начиная с бытовой народной жизни и заканчивая сферой высокого искусства. Проблемы она не только видела, но и устраняла. Устраняла за свой счёт. Преодолевая косность, лень, недобросовестность, непорядочность многих из тех, с кем ей приходилось иметь дело. Но надвигалась революция, а Тенишевы в глазах борцов за народное счастье были эксплуататорами, ненавистными капиталистами-ретроградами. В своих воспоминаниях Мария Тенишева подробно рассказывает о том, как постепенно она начала ощущать перемену в настроениях учителей и учеников своей школы: «В школе появились очень странные симптомы недовольства… какое-то брожение, которого я никак не могла себе объяснить». Как это отношение стало наконец откровенно враждебным: «Мне невыразимо больно было видеть моих питомцев, мною созданных, к которым я всегда любовно относилась, почему-то так непонятно отвернувшихся от меня. Я была так наивна, что, даже когда слово «революция» было уже ходовым словом и приходили уже слухи о разных происходящих то тут, то там народных возмущениях, погромах помещичьих усадеб, я ещё не догадывалась, что у меня в школе тоже происходит «революция»». Как выяснилось, что «в школе велась пропаганда, раздавались прокламации, читалась нелегальная литература». Как дошло до забастовок, заговоров и прямых угроз: «Вскоре стали появляться прокламации в огромном количестве. В партах, среди книг на столах, в шкафах, на полу, в саду, в телегах кто-то рассыпал их щедрой рукой… Среди листков попадались и стишки, оканчивающиеся словами: «И на первой осине повесим дворян, попов и царя»». Как в имении начались поджоги, приводившие к разорительным пожарам, как конфликт с учителями и учащимися достиг наконец той непримиримой остроты, которая вынудила её закрыть школу. Получилось так, что революция, совершавшаяся во благо народа, сразу же началась с разрушения того немногого, что было создано «единичными тяжёлыми усилиями отдельных лиц», то, что «было сделано для этого народа с любовью, инициативой и большими денежными затратами». Случившееся с наследием Тенишевой символично. В нём отражается судьба прогресса в нашей стране вообще.

Но, с другой стороны, Мария Тенишева фиксирует в своих воспоминаниях такое состояние общества, которое, к сожалению, не сулило благоприятных перспектив. Достаточно того, что она говорит об отношениях так называемых верхов и низов. Самые же горькие страницы посвящены событиям и общей атмосфере предреволюционного 1916-го года: «Чувствую нашу гибель, мы падаем куда-то в пропасть, мы завязли в такую пучину, где умирает всё – и лучшие чувства, и надежды на будущее. Всего ещё два года тому назад, в начале этой страшной войны, я безгранично верила в нашу мощь, честь и патриотизм. А теперь?!.. Глубокая вера моя потрясена во мне до глубины… Давно, давно, ещё задолго до войны, я с отвращением отошла от того круга людей, который присвоил себе название «высшего общества», и поняла всю пустоту, глупую напыщенность, ограниченность и… продажность большинства его представителей. Но Россия не вся же состоит из такого сорта людей, должны же быть и другие, более культурные люди или просто, наконец, люди долга. Но куда же девались они? Где искать их? Неужели в момент катастрофы и эта благомыслящая часть общества оказалась бессильной, и настолько малой, что растворилась в океане беспринципности и всякой продажной дряни?»

Вспоминая годы Первой мировой войны, Мария Тенишева отмечает признаки полного общественного распада. Она пишет о купцах, наживающихся на войне. О чиновниках, чья халатность и безответственность во время войны обходятся особенно дорого. О разложении всего, что относится к области искусства, культуры и просвещения, выразившемся в том, что столичные театры балета и балетные труппы превратились попросту в бордели для аристократии. О деградации религии и церкви, породивших Распутина… Но при этом и при всех пережитых разочарованиях Мария Тенишева сохраняла глубокое сочувствие к тем, кого принято называть простым народом и в чьих интересах якобы вскоре будет совершена революция: «Крестьянская семья – это та самая страстотерпица, на которую обрушилась вся тяжесть настоящей войны. Если у крестьянина пять сыновей, то пятерых и берут в солдаты… зачастую призывают и сына, и отца одновременно. В деревне остались лишь дряхлые старики, бабы да малые ребята. … После нескольких реквизиций в деревнях почти не осталось скота… Если у крестьянина и завелась деньга, так её всеми неправдами стараются у него из рук вырвать. Твёрдые цены установлены только на то, что крестьяне производят, а на то, что они покупают, нет твёрдых цен, и с них дерут за всё три шкуры… Не зная даже слова «патриотизм», он отдал родине всё, что имел: своих сынов, свою последнюю скотину, свой посильный труд… и наконец – свою жизнь». На страницах этой книги то и дело возникают узнаваемые константы российской жизни.

Свою жизнь просветитель и меценат Мария Тенишева окончила в эмиграции, что тоже символично.