Выпуск №23

Автор: Галина Калинкина

Поход на Бар-Хото. — М.: Редакция Елены Шубиной (АСТ), 2023.

Роман или повесть, как называет её сам автор, «Поход на Бар-Хото» увлекает любопытного читателя так же властно, как и бестселлер Леонида Юзефовича «Зимняя дорога» или, к примеру, как его небольшой рассказ «Солнце спускается за лесом». То есть независимо от жанра, объёма, формы читающий подпадает под влияние авторского стиля. По этой новинке Редакции Елены Шубиной вышли рецензии почти во всех «толстых» журналах, критики проштудировали книгу основательно. Нам остаётся остановиться лишь на одном аспекте: о самосохранении — противостоянии героя коллизиям. Каждый раз у Леонида Абрамовича в фокусе текста одинокая фигура рокового человека, не обязательно решающего чью-то судьбу, но точно ломающего собственную из-за вступления в противоборство с обществом, обстоятельствами или предопределённостью. Главный герой романа-повести Борис Солодовников — человек с богатым духовным миром.

По мнению Солодовникова, вся операция по проникновению русских в «дикие» пески Монголии под хоругвями спасения и создания «счастливого государства» на самом деле держалась на деловых интересах купцов-торговцев. Офицер Солодовников задаётся вопросом, зачем он здесь, и сам себе отвечает: «…чтобы низкосортная морозовская мануфактура вытеснила из Халки китайскую далембу и хаембу; чтобы сибирские купцы по дешевке скупали скот, шерсть и кишки для колбасных фабрик у самих монголов, а не переплачивали тройную цену агентам…; чтобы …вместо китайских поселенцев появились русские крестьяне, вместо чумизы – рожь и ячмень, вместо фанз – избы». В приведённом отрывке речь идёт в том числе о представителях старообрядческой династии Морозовых из Орехово-Зуево, на момент описываемых в романе событий активно пробивавшихся на китайский и монгольский рынки.

К слову, фамилия Солодовников принадлежит старообрядческому роду, самым известным представителем которого стал Гаврила Гаврилович Солодовников, Согласно Википедии, это русский предприниматель и благотворитель, действительный статский советник,^, один из наиболее богатых московских купцов и домовладельцев, владелец магазина и театра в Москве; филантроп, направивший на благотворительность более 20 миллионов рублей. Возвращаясь к рассказчику истории похода на бастион Бар-Хото, хочется выделить взгляды Солодовникова на окружающее как взгляды человека с достоинством, который в оценках событий оставался скорее консерватором, чем новатором. Его глазами мы видим, как в побеждённой крепости, где ещё пахнет тёплой кровью и горелым человеческим мясом, на базарной площади уже идёт мена-торговля: «Такая, в сущности, и война — с той лишь разницей, что в начале мы видим её со спины, с парадами и развёрнутыми знамёнами, а потом она оборачивается к нам оскаленным ртом трупа».

Возникает в тексте и мысль о разграблении в более поздние времена старинных старообрядческих кладбищ и пущенных в оборот будничности надгробных памятников. Эта мысль содержится в абзаце про израненного безносого Будду, которого увезли на переплавку: «…он возродится в облике бронзовых подшипников… или дверных ручек и люстр московского метро». Так же и старообрядческие погосты обильно снабдили московское метро мрамором и металлом. Солодовников не совсем прав в своём убеждении, что торговля — единственная движущая сила наряду с посредничеством и коммивояжёрством. Двигателем и отдельных судеб, и целых народов является идея, иногда утопическая. Когда ослабеют китайцы и русские, считает герой романа, «монголы вернут себе былое величие. А величие для них и есть счастье… что-то такое носилось тогда в воздухе от Германии до Монголии, — вернее, копилось, как электричество, в стоявших над миром тучах и вот-вот должно было разрядиться молнией».

Победители зачастую не знают, как распорядиться захваченным имуществом. Захваченная и принадлежащая им ныне недвижимость сильно проигрывает во внешнем виде по сравнению с прошлым её состоянием: «…дошёл до красивого трёхэтажного здания с исчезающими следами прошлогоднего ремонта. …после революции в нём обитали разные советские конторы… Вошли в пустынный вестибюль, раздевались за проволочным вольером бачок для питьевой воды с прикованной к нему цепью кружкой, бюст Ленина. Со второго этажа неслись звуки баяна». Как говорит автор словами героя, «в последние годы распались в прах и не такие устои».

Собственный стиль Юзефовича — это стиль писателя-классика, обладающего способностью минимальным количеством изобразительных средств дать объёмную панораму эпопеи. Предложенная им картинка не герметична, каждый читатель наполняет мир за окном согласно своим представлениям. Обращает внимание авторская привычка заменять повтор существительного личным местоимением в двух ближайших, связанных по смыслу предложениях: «В стенной нише сидел Будда с отбитым носом и тронутыми улыбкой губами. Прежде я увидел в ней знак приятия этого исполненного страданий мира, а сейчас – брезгливый скепсис ко всем, кто надеется его улучшить». Здесь два существительных дважды заменены личными местоимениями. В первой части предложения местоимение «ей» могло бы относиться к двум существительным, но заменяет существительное «улыбка», во второй — местоимение «его» заменяет повтор слова «мир». Всей ли прозе Юзефовича присущ такой приём? По крайней мере, в рамках настоящей книги данный приём точно наблюдается. Подобная словесная экономия тоже, на наш взгляд, становится характерной чертой компактного языка прозаика-классика.

Признак мастерства прозы в её энергетике, в воздействии на читателя, который сопереживает героям и не может отделить себя от происходящего. Из собственной жизни он переносит себя в предлагаемые автором обстоятельства, возвращается вновь и вновь к событиям книги, ощущает книжный мир более реальным, чем окружающую его обстановку. Человек с книжкой идёт по Тверскому бульвару, но на самом деле мыслями он рядом с укреплениями осаждённой крепости в степях далёкой Монголии.