Выпуск №23
Автор: Мария Панфилова
*
Сиганул и сгинул. Марк. На платформе мрак.
Вышел за сигами, клацнул дверцей.
Погрузка/разгрузка гравия
Запчасти для иномарок
На стене гаража: Рома я тебя сердце
О Венеция! О мама миа Рим!
Тоскана… забиты глиной, поговорим…
Картинка выцвела, тоску навевая
Провода облака поперёк висят
Впереди камера на пятьдесят
Монастырь Успенский. Не успеваем.
Листья осоки зазубренные. Жара.
Борщевик не сдаётся, руки воздев для виду.
Камыш замышляет. Напеваю с утра
Звезду, мать иё, Аделаиду…
*
живоначальной троицы
творог и молоко
на пепелище строится
влипая в рококо
вот переславль-залесская
вот улица советская
и церковка в лесах
и вечность на часах
и крестик в спешке купленый
и помниобомне
и мирумир облупленный
затёрто нетвойне
*
в чахлом квадрате газона
у новостройки
завела свою древнюю песню цикада
свою травяную прибрежную
туманную аллилуйю
звёздную
среди асфальта и жести
млечную
среди арматуры
живую
среди остатков цементной пыли
смелая, призвана
в эту голую тощую местность,
рай до-словесный
и утвердить, и осмыслить
после заката и до полуночи служба
милой цикады до-колыбельное пенье
*
а после окажется
это была не цикада
что-то замкнуло в системе
сигналка сбоит
и скрыпит надрываясь
ровно с заката и до полуночи служба
дружба повыдохлась
звуки сочатся сквозь толщу
вечности
сквозь омертвелые слипшиеся послойно
дни
вечера
эпизоды прозренья
сближенья
о сколько
длиться вот этой пытке непониманьем
где ты
милости мелос
сколько
без надежды надеяться
без веры верить
*
только ветер — ау! — посещает аул
чьи пустоты отныне?
вековечную гайку катает катулл
по пустыне
от родимых осин
не убий скарабей
прикаспийский хамсин
ты не спи, ты успей
подивиться хрустальным данайским дарам
отпустить неразумным хазарам…
и айда в матенадаран
кочегаром
*
тётя Ира ушла сегодня
только всегда была
и вот умолкла
и вот растаяла
ею яблоня выращена
ею можжевельник
ею ежевика
и дочь
и внук со внучкою
кошки лежат по краям
не отпускали бы
флоксы цветут
не отпускали бы
растворились обиды
с-с-с-с-ссссс песок
ш-ш-ш-шшш вОды речки Гнилуши…
*
деда миша, мамин папа
вспоминал.
да молчал всё больше.
бабушка дуся до конца жизни
не ложилась спать, если в доме не было целого кирпича чёрного и булки белого.
мама моя лена родилась в сорок пятом,
через десять лет
сочинение в школе писала:
«я считаю героем войны мою сестру ирину,
одна тысяча девятьсот сорок первого года рождения,
потому что она выжила в эвакуации».
эва-эва э-ва-ку-а-ци-я
как сестрица-то иринка
чуть не померла
голодала маленькой
чуть не померла
ах ты уральский златоуст-городок
ах ты кульбик да брусника
шелуха да лебяда
вы вы-ла-зи-ва-е-те’?
— спрашивал транвай в златоусте.
вы вылазиваете’?
вы вылазиваете’?
*
в эсэнтэ цикада цикаде — цок
что в арцахе и нораванке — цвирк
вот такой у неё голосок
древне-римский цирк
в эсэнтэ на мобильном включу дудук
прилетит синица: и так, и тук,
то есть: синь-синь-синь
и тюк-тюк/тюк-тюк
хндзореск! —
вот такой вот звук
в эсэнтэ сентенции коротки
на любой роток штук по семь октав,
а в армении медью материки
сопритюкивались на краю строки
сотворив мало-мало кавказ, устав…
вижу арку чаренца, севан, татев
наблюдаю сезам семицветных скал
завожу дудук теперь в эсэнтэ
среднерусского посреди леска
не имеет права моя тоска
заливаться липовым сургучом
арагац закутался в облака
арарат со своим ключом
Алёше Прокопьеву
*
серебристый хвост августа
светозвук
тумблер жары выкл
хор Ц вкл
гон
позабыт
гонг вечера прозвучал
просачивается сквозь кольчугу туч
свет
звук тишайший
*
Сену очистили к олимпиаде
о «вечно новая Сена»!
осталась ли
в составе её [влаги процеженной]
хотя бы молекула
от Целана?
одиннадцать дней и двенадцать ночей в утробе реки
в колыбели коричнево-чёрных вод
от быков [моста] Мирабо
до сегодняшних дней
целых четыре дня не опознан
[не пойман]
[не понят]
вернулся из темени в свет
«в горькие источники своего сердца»