Выпуск №15
Автор: Джейкоб Полли
Перевел с английского Денис Безносов
Шепчущий сад
прислушайся к штокрозе
к тюльпанам,
говорит Королёк я смотрел на пчёл
они высовывались-прятались
мохнатыми микрофонами
чтоб записать голоса снаружи
я приложил ухо к коробке
и они зашумели
предупредить
что чей-то глаз
следит за мной
всё время смотри!
он говорит,
прячась целиком
в изгибе локтя
Самоджека
Мегера буроглазка
мигает крылышками
Пакт
Джереми Королёк подносит пистолет-с-пальчик
к виску
и стреляет
Самоджек прыгает
с тринадцатого этажа
погоди, погоди
говорит Королёк
ты говорить не можешь, говорит Самоджек,
тебе голову разорвало
не могу, не могу
говорит Королёк
а я всё ещё падаю, говорит Самоджек,
руки у него строго
по швам
тогда скорей,
напиши записку, говорит Королёк и одну для меня
раз уж взялся
я не могу написать твою записку,
я ж не знаю, почему ты это сделал
я тебе потом скажу, говорит Королёк, бери ручку
вытаскивай блокнот из кармана
и намалюй сперва свою,
пока не шлепнулся наземь
Самоджек вздыхает
но делает, как ему сказали
что ты там написал, говорит Королек
я тебе не скажу
ага,
говорит Королек и щурит глаза
думаешь у меня нет на то своих причин
я сейчас тебе покажу, говорит он,
и несётся домой, заскакивает на второй этаж
накидывает пояс от халата
на стропило у себя в спальне
натягивает через голову удавку
затем отпихивает стопку каталогов
женского нижнего белья у себя из-под ног
и вешается раздумывая твою мать
не оставил записки пока на хрен не умрёт
Сласти
сласти сладкие конфетки
сласти нюхай сласти тронь
сласти масло, сласти мясо
в сласти-туфли сласти-ножки
сластный торт с шестью
сластными свечами дрожь
сластной тени кругом
сластных около волос
сласти сластные задуй
сластный огонёк-колючку
сласть вдохни
хлопни сластное визжащее лицо да в сласть серебряной булавкой
не загадай потом, чтоб не было
чтоб не было вообще, чтоб было
немудрено, что от него болит,
всего-то пара сластных пальцев да сластная подглядывалка
для сластного подглядывания, для сластных плакс, сластно стоящих
без ничего, но в сластном пиджачке со сластью у тебя в глазу
вышли сласти из-за сласти
раз-два сласти сласти ты!
сластно вверх по сластной лестнице да со сластным скрипом
смотреть, как движутся картинки на экране сластных снов
не важно, что вдребезги мир
не слепнем, не синеем
выбрать бы лицо шатаясь среди сластной дюжины голов
слава сласти сластный прах да к сласти слава
или серолицый схватит нехороший горький будет протыкать тебя насквозь
Чуточка
Здорово
говорит Самоджек вскинув голову
ничего
безо всех
двери
задёрнуты занавески
сыплет сажей веско
тишина
его
плавная кончина
ищет свою
комнатку посередине нетушки оп
в ухе хлоп
отсутствия
как
в то утро
включился
чайник
ничего не
отдавая
несколько месяцев
мёртв его долг
Гусятник
Самоджек находит Джереми Королька
в гусятнике у кого на хрен
бывает гусятник, говорит Королёк
у людей с гусями,
говорит Самоджек он стоит в освещённом
квадрате дверного проёма, его самотень
чудовищем на тусклой задней стене
где Королёк на корточках, жилистые ноги
у него коленками под подбородок
ну и где они тогда, говорит Королёк
Самоджек смотрит на свои ботинки
они предпочитают не пользоваться
гусятником, говорит он
правду говорят, гуси с гусаками шипят
и бьют что есть силы крыльями
если кто посмеет ступить
на ламанбайский двор,
но эти гнездятся среди
старых кистей за сараем
а костятник
Самоджек сел на корточки
в золотой соломе
смотрит на ламанбайское крыльцо из песчанника
и красную входную дверь
будто со стороны на свою жизнь и не
возражает что она происходит без него
имеешь в виду
гусятник, говорит Королёк
у всех есть
костятник
разве, говорит Самоджек, захвачен врасплох
ну да,
точно, говорит Королёк,
где-то
чтобы было куда себя отнести, достаточно близко,
чтобы услышать, как мама,
папа, брат и сестра
смеются
но не понять при том,
над чем они смеются
не очень хорошо,
говорит он, если услышишь лишнего
не очень, говорит Самоджек,
но что ты делаешь в моем сятнике
ищу костяные яйца, говорит Королёк,
а ты мне свет загораживаешь
Дом который построил Джек
срубили первые деревья
завезли в гавань, утопили, уложили спать
век под северным солнцем, закопчённые
до железа были обнаружены всадниками
ведшими коней под уздцы, возведены
облачным валом, плотиной ночи, божьими вратами
видными издали, сквозь них
проезжали, выкатывалось солнце
с луной по-над притолокой, пускали они корни,
покрывались листвой повторно
треснули, отведали дождя, прижали
ветер к своим сердцам, пока
проносились всадники, подобны
гривам своих коней
во тьму, их огоньки
чернели кляксами в подпочвах, их поводья
из золочёных подземелий
служили долго и величественно
потом повторно
были срублены, отёсаны заточенные колья
возведены в крепость
крестьянами, следовавшими за плугом
к лесным опушкам за дровами
чтоб вскипятить котлы
их прах был погребён
под россыпью зёрен
звездоподобных каждый глиняный
рай все ещё покоится в земле
и разрослись,
их обходили за версту
звали драконьей клеткой
чёртовой колыбелью в них вились гнёзда, пускали
корни вглубь
были укрыты наперстянкой, яичной скорлупой
пчелиными сотами, первоцветами, совьими погадками,
их глазуровали, раскололи
распустились на них малахитовые почки, соляные
цветения, взросли они вновь, дали
небольшие полупрозрачные плоды,
именованные в честь женщины, одарившей их
слезинками, ледяными яблоками, святостью
им подносили хлеб
плетёных травяных кукол с косами из волос, монетки
со стёртыми аверсами, бусы
из бирюзы
скручены, распрямлены, наводнены
грачами, прижали они вновь
ветер к своим сердцам, треснули, соскоблили
листвой чешуйки солнечного света, стали
дубравой, отрастили
гривы лишайников, под ними кто-то
перешёптывался, спокойными ночами совещался
в открытые ворота въезжали мертвецы
верхом с разболтанными суставами и колокольчиками
ледяных яблок давали они кров
их для того срубали, корневища
были вспороты легионерскими инженерами
и после брошены, как отростки головного мозга
в складках земли
были древесиной, но продольные пилы
путались в их стальных кольцах
ломали зубцы о кремень
окаймлявший подкорье
были ни на что
не годны, свалены, опалены, унесены
прочь, скормлены пламени,
шипели, дымились, кроваво
чернели, раскалялись, дважды-
калёные верные
местности, будто следы битвы
в сказании о Великом Древе
лежали полуразрушеные, поросшие, ещё тёплые
о них спотыкались
мореплаватели, били
молотами, звенели,
пока не изваяли ворота шлюза,
чтобы те захлопывались,
почуяв прибытие влаги
зеленели, покрывались
илом, познали отходы, россыпь жидкостей,
оборонялись от измороси,
грузоподъемности, селёдочных
толчков-шлепков были брошены
вонять, когда вода отступила
стояли чужаками посреди
высокой травы, отверстые
изогнутые, вновь голодные до
света, вздутые, ветвящиеся,
с облупившимся покровом, распускаясь
клеёнчатой листвой, стряхивали комья
цветений служили
долго и величественно
их не рубили, но выставили стеной и крышу
положили сверху, превратились
в крестьянское жилище с большой
гостиной под высоким сводом, ложилась половица
за половицей на их сросшиеся
перекладины, которые пели
босым ступням песни и потому их звали
жилищем призраков сердцем ветра
ламанбайского