Выпуск №16

Автор: Марго Гритт

Егана Джаббарова. Красная кнопка тревоги. — Киев: Paradigma, 2020. — 60 с.

Ежегодно экспертный совет выбирает «слово года» — в 2020-м, например, победило «обнуление», обогнав «карантин» и «самоизоляцию». Если бы кто-то устроил конкурс «ощущение года», уверена, первое место заняла бы «тревожность». Беспричинный страх, нервозность, ожидание худшего — переживание, которое Скотт Стоссел, автор книги «Век тревожности», называет культурным явлением современности — становится не просто привычным состоянием, но образом жизни. Ты можешь мыть посуду, или плавать в море, или пить красное сухое на балконе — тревога «фонит» постоянно, как шум компьютера, к которому привыкаешь и не замечаешь, но к концу дня от него уже болит голова. В стихах Егана Джаббарова будто управляет громкостью этого фона — либо приглушает и пытается заземлиться, по крупицам собирая простые вещи: «утренний побег за печеньем», «идеальное платье безразмерное черное с выразительными цветами», «твой взгляд когда ты вдыхаешь запах хлеба». Либо выкручивает на полную мощность так, что тревожность разрастается до панической атаки: «длинные линии вязкого ужаса / мира в котором никто не спасен / тушки тонких китайских змей / крылья черных летучих мышей / все мы умрем».

 Пандемия, домашнее насилие, неравенство, гомофобия, сестры Хачатурян. Темы сборника — не попытка угнаться за актуальностью, но часть повседневного опыта поэтессы. Одно из первых стихотворений начинается сухим перечислением происшествий: «В Саратове люди требуют выдать им убийцу / девятилетней Лизы Киселевой / В Манчестере преступник с ножом напал / на посетителей торгового центра / Пассажир пронес пистолет на рейс Москва-Бургас» — беспокойство рождается из ежеутреннего, почти ритуального просмотра новостных заголовков, а стоит свернуть окошко браузера — в мире словно ничего не происходит.

Социальная повестка тесно переплетена с личным — по стихам можно восстановить биографию Джаббаровой: воспитание в мусульманской семье, скорбь по ушедшему брату, преодоление болезни, путешествие в Стамбул, отношения с людьми своего пола. Стихотворения складываются в единый нарратив — редакторская заслуга — при этом нарушение хронологического порядка поддерживает лейтмотив тревоги. Например, после стихотворения о похоронах брата — «помню что в последний день Рамазана трое коренастых мужчин / вбивали в ярко-желтую землю деревянный крест» — идет воспоминание о его детстве — «мальчики со двора кричат / Серега Серый выходи гулять / но мой брат их не слышит / он спит с учебником истории на лице», и над забавной картиной уснувшего школьника по инерции от предыдущего текста нависает страшная тень будущей смерти.

В предисловии к сборнику Лида Юсупова написала: «её каждой стихотворение — вся она». Но надо сказать, Джаббарова не замкнута в себе, не сконцентрирована только на собственных переживаниях — она замечает и грязные ботинки узбека, и родимое пятно в виде мыши, из-за которого мужчину не взяли в армию, и лысеющую голову женщины — последний образ будет повторяться в стихотворениях о матери, носившей платок из-за облысения, об онкологических больных и о себе, тоже потерявшей волосы. Джаббарова видит тонкие «нити сопереживания», связывающие ее с миром вокруг, и как она сама говорит в интервью, прядет из них ковер. В его узорах и орнаментах зашифрован единый голос тех, кому не позволено говорить: восточных женщин, геев, мигрантов. В последнем стихотворении сборника «я» и вовсе спрятано. Из сухих новостных заголовков вроде «22 октября 2014 года Гюнель Нуриеву зарезала собственная сестра Парвана» разворачиваются реальные истории живых людей, которых в мусульманском мире преследуют из-за гомосексуальности, но Джаббарова идет дальше, поднимая факты до уровня метафоры: «Парвана означает «бабочка» Гюнель означает «утренний ветер» / бабочка уничтожает ветер <…> бабочка когда-нибудь в бреду будет повторять гюнельгюнельгюнельгюнель».

Стихи Джаббаровой — болезненные уколы современности. Самые сильные из них, например, то, которое дало название сборнику, написаны лаконичным языком. Как заметила Оксана Васякина в отзыве на обложке, работа поэтессы здесь похожа на работу режиссера-документалиста. Попытка охватить масштаб катастрофы современности, но в то же время «выстроить» кадр так, чтобы разглядеть красоту рисунка на платье танцующего дервиша. Так, тоненькая книжка в шестьдесят страниц становится точным и при этом трогательным свидетельством эпохи, в которой мы живем — тревожной, даже опасной, но все еще полной любви и сострадания.