Выпуск №4
Автор: Олег Коцарев
ВЕЛИКИЙ НЕМОЙ
оно и днем в моем районе
практически никого нет
скорость один прохожий в час
лишь вздыхают
бесконечные ряды неизвестно чьих машин
а ночью что и говорить
из всех 12-этажек напротив
в полночь светятся каждый раз те же три окна
вон то мертво-синее на третьем
и еще два
выше
градусов где-то на семь
и это уже смахивает на заговор
есть немного сарказма в том
что такое унылое безлюдное место назвали
площадью чарли чаплина
ну правда
но с другой стороны
я теперь понял
вот теперь я оценил
почему статьям о чаплине
любят давать название «великий немой»
и беспомощная метафора
внезапно стала глубокой
как лужа
с кленовыми листьями и лотерейным билетом
когда покрылась она
первым ночным ледком
ОСТАЕМСЯ В ЖИВЫХ
Говорят, нужно радоваться любви, что бы ни случилось,
Как и добру, преодолевающему преграды,
Как прыжкам против ветра,
Но давайте не будем забывать и о тех,
Кто совершает добро из личных соображений,
К кому благосклонны обстоятельства и потоки,
Кто прикрывает вас сзади, чтобы спастись самому.
Скажем, водитель микроавтобуса,
Проехавший табличку с надписью «Тростянецкий район»,
Водитель, пьющий сквозь опущенное окно
Чай зерновых, водяных, заводских, шоссейных и хвойных запахов,
Слушающий радио и изо всех сил старающийся
Побыстрее достичь пункта назначения
И чтобы никто не погиб – ни он, ни пассажиры,
Чтобы остался в живых мужчина с бородкой,
Чтобы среди обломков не искали
Парня с зажатой в руках баночкой пива,
Женщину с покрытой головой,
Чтобы выжил пацан, сумевший понять, по крайней мере для себя,
Что символизируют трамваи в конце фильмов Киры Муратовой
(если рассматривать трамвай как символ надежности
то в конце фильма он становится надписью
хорошей надписью: «все в порядке»),
Чтобы в живых осталась девушка, слушающая музыку,
От одного из пассажей которой хочется стать
Прозрачным-прозрачным воздухом,
Наполненным зерновыми, водяными, заводскими, шоссейными и хвойными запахами,
Радио спрашивает «Знаешь, как болит?»,
И мысленно все отвечают «Не знаю»,
А решительный водитель даже вслух произносит: «Не знаю».
Давайте запомним его таким и полюбим,
Сфотографируем и обработаем снимок
В стиле ретро
На пожелтевшей и помятой бумаге.
Поставим его карточку на шкаф
И станем говорить: «Это мой прадед!»
А чего стриженый и в наколках?
Ну, так он был актером,
Ага, в театре играл
Сумасшедших.
ЗЕЛЕНЫЙ ЛЕБЕДЬ
с развязанными шнурками
двигаясь в манном песке вдоль моря
и незаметно пританцовывая
наполняя
в 20 км от фронта
шампанским массивные бокалы
бросая в них мидий
оживающих пьянеющих горланящих песни
о касабланке о касабланке
видишь как сходятся в споре
ровные и свободные линии —
прибрежная линия заблудилась
с идеальной прямой
морского горизонта
образцовые сферы пузырьков шампанского
с неправильными раковинами
ленивыми хулиганами
изменчивый фронт
со степенной железной дорогой
что за крепкая рука
начертала всю эту геометрию!
что за радость
размяла ее как тесто!
но найдется ли тот,
кто сумеет их соединить?
ну конечно же
это сверкающий зеленый лебедь
он вбирает в шею свою в каждое движение
и стройную линию
и безумный вираж
и мидию неправильной формы
посмотри лебедь кружится
над бокалом шампанского
над морем
над песком
над товарными поездами
над вражескими позициями
кружится и светится
помигивает
поблескивает
освещая поле боя
поле моря
и поле песка
звучит музыка
лебедь танцует зелено-черно
но не поет
лишь тихо вскрикивает
выдержишь ли ты его пение
если грянет оно
в полный голос?
***
лес молчит и смеется
пока ты кружишься как дервиш
(ка)
столько всего случилось
за эти
месяцы:
морской бой возле берега
где в котелке варились
любовь и морковка
авария на темной дороге жизни
между черных ветвей
засахаренных снегом
полет инопланетян
над мостом из травы прямо в воду
столько всего случилось
за эти месяцы
пока лес молчит и смеется
столько всего изменилось
лишь два листка
оставленных на балконе
лежат
и ничего им не делается
УСЫ СЛЕВА
Сегодняшняя луна — она может быть
монетой в сто, двести, пятьсот гривен,
монетой в тысячу, тысячу пятьсот и пятьсот тысяч гривен,
в зависимости от года выпуска.
Так изменяются соотношений и расстояний
эталоны и мерки, шаги, почки, хвосты, шаги и радиусы, и радость.
Поезд доезжает из точки Е в точку Ё за четыре часа,
а раньше ехал двенадцать,
между стенами дома, похожего на недопеченный торт,
было семь окон, а стало два,
самая высокая в городе двадцатитрехэтажка —
потерялась,
хотя в лифте ее стало больше
дырок для шахтных эксгибиционистов.
Растаяла маленькая речка в степи,
как капля на камне.
Ты помнишь количество и названия всех магазинов
на пути в школу,
но из них ни одного не осталось,
как не осталось и мебельного завода,
который означал половину дороги
и дарил твоему классу парты,
которые невозможно было собрать
из-за неправильного соотношения дырочек и шурупов
в разных мебелефрагментах.
Вместо завода теперь — асфальтовое поле,
на котором пишут огромные надписи
для тех читателей, что наверху,
но количество букв — каждый раз нестабильное.
Дважды не сыграть одинаково
даже оркестру рассвета
в день ошалелой встречи.
Только одно остается неизменным на свете —
расстояние смещения усов
на барельефе о поэте и художнике Тарасе Шевченко
на станции метро его имени,
смещение влево, левый уклон усов,
вызов скульптора округлого восмидесятого года,
гордый сантиметраж, левовство,
жест, влепленный миру —
Годы проходят,
а усы держатся,
а усы не становятся на место.
С украинского перевела Ия Кива