Выпуск №9

Автор: Мария Елиферова

Ещё несколько лет назад мне приходилось сетовать на отсутствие современной русской литературы о современности. На протяжении двух десятилетий в книжных обзорах и длинных списках литературных премий доминировали либо исторические романы, посвящённые в лучшем случае второй половине XX в., либо альтернативные миры с элементами фантастики и фэнтези, либо комбинации того и другого. Как будто русская литература в 90-е провалилась в безъязыкость, внезапно утратив речевые средства осмысления действительности. И чуть ли не единственным автором, писавшим непосредственно о реалиях современной жизни, без мистических и постмодернистских украшений, оказалась в те годы Дарья Донцова – жупел для интеллектуалов. Не будем сейчас обсуждать вопрос возможного коллективного авторства её романов – важно то, что фиксация современного быта и социальных отношений как таковая оказывается возможна только в «формате» женского детектива. (Ваша покорная слуга имеет моральное право на столь жёсткое высказывание – я и сама романист, дебютировавший в конце нулевых, и остро ощущала тогда нехватку языка для описания современности, так что тоже пошла по пути наименьшего сопротивления).

С середины 2010-х гг., кажется, ситуация начинает выправляться. Показателен сам энтузиазм, с которым набросились на «Петровых в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова (2015), несмотря на явные недостатки этого романа, не последний из которых – вымученная попытка пристегнуть к современной истории античную мифологию (было не раз ещё у авторов Серебряного века, да и удалось не слишком). Читатель изголодался по изображению современных людей и современной жизни. Безъязыкая современность наконец начинает обретать голос.

В эту многообещающую тенденцию встраивается и роман Шамиля Идиатуллина «Бывшая Ленина» (2019). Для меня он составляет своего рода диптих с вышедшей двумя годами ранее «Вечной жизнью Лизы К.» Марины Вишневецкой. Оба романа повествуют о 2010-х гг. Оба начинаются с камерной семейной сцены, где главное действующее лицо – женщина. Оба повествуют о том, как в современной России частная жизнь семьи оказывается тесно переплетенной с большой политикой и как героям приходится выходить из зоны комфорта и переосмыслять свою жизнь. Вишневецкая отражает московскую точку зрения, Идиатуллин – провинциальную. По большому счёту, оказывается, что фундаментальной разницы нет. Кроме того, что некоторые москвичи могут свалить от неприятностей за границу, как героиня Вишневецкой (и осуждать их за это невозможно).

Кого-то роман разочарует тем, что в нём до самого конца так и не появится фантастика. На мой взгляд, это как раз главное достоинство романа: в Идиатуллине изначально жил прекрасный бытописатель, а фантастика в таких вещах, как «Эра Водолея» или «Убыр», служила только поводом к рассказу истории (не всегда, по-моему, органичным). Наверное, странно слышать такую оценку от поклонницы фантастики, но ничего не поделаешь, если моё впечатление именно таково.

Кого-то огорчит отсутствие внятного деления героев на положительных и отрицательных – такой запрос, судя по некоторым отзывам, в российском обществе есть. Однако во всём мире эпоха классицизма закончилась более трёх столетий назад, если говорить об актуальной литературе, а не о голливудском кинематографе. Мир Идиатуллина населяют не ангелы и демоны, а люди. Как бы нам ни хотелось видеть одну сторону конфликта с рогами и копытами, а другую с нимбом, в реальной жизни так не бывает – азбучная истина, о которой роман напоминает нам лишний раз. Да, увы, одни люди делают плохо другим людям – но мотивы их не демонические, а чисто человеческие: сиюминутное раздражение, деньги, ревность, желание удержать власть. Идиатуллин препарирует эти мотивы с дотошностью, которая со времён Толстого и Чехова у нас табуирована – что, по-видимому, и вызывает дискомфорт у некоторых критиков, поскольку при глубине анализа человеческой психологии, свойственной последним русским реалистам конца XIX в., Идиатуллин лишён толстовской назидательности и чеховской желчи. «Заклеймить бяку» – это задача не про него. А анализ человеческих мотивов без последующего гневного обличения в традиции русской литературной критики воспринимается чуть ли не как оправдание зла. Как ни парадоксально, русский литературный критик XXI в., хладнокровно воспринимающий сцену зажаривания девочки у Сорокина, не готов простить писателю попытку объективно разобраться, почему обыкновенный человек нарушает высокие моральные ожидания.

Иных критиков раздражает то, что роман не предлагает готового рецепта «что делать?» – кроме совсем уж маргинально-донкихотского, воплощённого в фигуре Саакянца. Однако в 2019 г. странно разъяснять, что художественная литература не обязана выполнять эту задачу (да и вообще её задачи иные). Иных – напротив, слишком большая публицистичность текста и недостаточная, по их мнению, художественность. Во всяком случае, отзывы критического истеблишмента свидетельствуют о том, что роман «Бывшая Ленина» вытаскивает современного читателя из зоны комфорта, в которой можно прихлёбывать капучино и безопасно наслаждаться пелевинско-сорокинскими аллюзиями на реальность. На сцену выходит прямое высказывание, вещи названы своими именами. Одни читатели с нетерпением ждали этого момента, для других он послужил крайне неприятным сигналом. Так или иначе, этот сигнал очень важен для русской литературы. Она перестаёт выполнять эскапистскую функцию (ибо даже антиутопия в условиях нулевых годов тоже, по существу, служила эскапизму) и становится инструментом осмысления современной действительности.

И, на мой взгляд, как акт подобного осмысления роман более чем удался. Достаточно упомянуть лишь то, что психология современной (гетеросексуальной) женщины изображена у Идиатуллина намного достовернее, чем у женщин-мэтров современной прозы наподобие Улицкой или Рубиной. А в качестве вишенки на торте – в романе присутствует лучший анализ «Гамлета», когда-либо написанный на русском языке.

 Шамиль Идиатуллин. Бывшая Ленина. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2019.