Выпуск №13

Автор: А.Нуне

 

(Роман выйдет в издательстве НЛО в феврале-марте 2021)

 

     Анахарсис, скифский мудрец, на вопрос, кого больше, живых или мертвых, переспросил: «А кем считать плывущих?»

 

 

7 августа 2015 – 7 сентября 2015        Путь из Дамаска

 

Азиз приступил к давно разработанному плану побега. Пока он учился в техническом институте, его не трогали. Но теперь, с окончанием, надо было в армию. Он не хотел воевать ни за Асада, ни в армии революционеров, и вообще не хотел стрелять в людей. Азиз хотел учиться дальше и решил бежать из страны.

Маршрут он продумал тщательно, в интернете в разных группах, созданных специально для обсуждения этой темы, и проанализировал все возможности. Азиз ко всему подходил основательно.

После долгих раздумий, прочитав в социальных сетях рассказы соотечественников, уже сумевших к тому времени эмигрировать, о достоинствах и недостатках разных стран, он выбрал страной проживания Германию.

На последних курсах института он начал подрабатывать и откладывал деньги, ни на что не тратя. В результате сумма оказалась не такая уж большая. Родители дали ему с собой еще полторы тысячи долларов, все, что смогли сами накопить.

Ранним утром седьмого августа 2015 года Азиз вышел из дому, имея в поясном кошельке, спрятанном под рубашкой, доллары, что дали родители, и еще своих две тысячи евро, к счастью, заранее обменянных – стоимость местных денег падала с каждым днем. И немного сирийских лир, для трат внутри Сирии. Из вещей у него был с собой только рюкзак, в котором поместились надувной жилет, спальный мешок, пара смен белья, запасные штаны и свитер, несколько футболок и тонкая куртка. Он знал, что, возможно, часть пути придется перебираться пешком, и потому лучше быть налегке.

Паспорт и мобильный он уже упаковал в пластиковые пакеты, на случай, если окажется в воде. Он читал на форумах, что такое происходит почти с каждым. Наличные деньги были тоже в отдельном пакете, защищающем от влаги.

Высокий, со спортивной фигурой, вчерашний студент с орлиным носом и львиной гривой непокорно вьющихся волос, начал свое опасное, и, возможно, последнее в жизни (многочисленные рассказы очевидцев в интернете не оставляли места излишнему оптимизму) путешествие налегке и без сожалений.

 

Азиз сел в маршрутное такси из Дамаска до Бейрута, заплатив две тысячи сирийских лир. На то время это было около двадцати пяти долларов, Азиз приучал себя пересчитывать все на доллары. Кроме него в такси были еще пятеро. За два часа они доехали до Бейрута, и Азиз поймал местное такси до аэропорта. Билет на самолет в Стамбул он купил заранее по интернету, заплатив около четырехсот долларов. Пока время было рассчитано правильно – Азиз прибыл в аэропорт, когда регистрация на его рейс еще не началась. Выйдя из аэропорта в Стамбуле, он сразу поехал на автобусную станцию и сел в автобус до Измира.

Прибыл он туда уже поздно вечером и направился в выбранную по интернету ночлежку. С завтрашнего дня надо было искать людей, готовых перевезти на греческий остров Самос.

Азиз заснул мертвым сном, едва его голова коснулась подушки в дешевом номере, заставленном трехэтажными кроватями.

Утром, выспавшийся и бодрый, Азиз направился на толкучку, где намеревался найти посредника для переправы в Грецию. Он планировал выдержать предыдущий темп передвижения, но все оказалось не так просто. Изо дня в день Азиз надеялся наконец найти проводника, который согласится перевезти на лодке в Грецию, но каждый раз ничего не выходило.

Он уже знал всех лавочников, которые соглашались за определенные проценты быть посредниками в оплате перевозки. Цена переправы на лодке была тысячу двести долларов, лавочники брали себе по завершении дела 50 долларов. Это нелегально, риск, что придет полиция с обыском и деньги пропадут. Азиза уже не раз кидали, обещали, что завтра будет лодка, но потом на назначенное место не приходил никто, и Азиз шел к лавочнику забирать свои деньги обратно. Он уже наслушался историй о том, что люди теряли деньги, оплатив сразу тем, кто им обещал, все или задаток, поверив, как своим. Постепенно у Азиза начали сдавать нервы. Ему казалось, что он никогда уже не выберется из Турции. На девятый день поисков он познакомился с семьей из родного города. Отец семейства, Юсеф, высокий, благородной внешности человек, был преподавателем университета. Супруга его, Феруз, преподавала в школе. С ними был двенадцатилетний младший брат Феруз, очень грациозный подросток Фади, с невероятно красивыми глазами и тонкими чертами лица, такой же красивый, как сестра, и двое детей, двухлетний Надир и совсем еще грудная Амаль. Азизу показалось, будто он родственников встретил. Им тоже пришелся по душе умный и смелый парень. Они вспоминали родной Дамаск, будто уже не одно десятилетие жили в изгнании, выискивали общих знакомых. И, главное, целью их путешествия была тоже Германия. Эта встреча оживила их всех, придала новые силы. И удача наконец улыбнулась. Через одиннадцать дней после того, как Азиз прибыл в Измир, и через две с половиной недель после прибытия семьи Юсефа, наконец нашелся водитель, готовый отвезти их на побережье. Они пошли в полночь в парк, в то место, о котором накануне договаривались. Вначале показалось, что кругом пустынно, но затем послышался тихий шепот из соседних кустов. Неподалеку под разными кустами, пригнувшись, прятались группки людей. Азиз и Юсеф с семейством тоже решили присесть под одним из кустов. Прошел час, но никого не было. Вдруг послышались звуки мотора, медленно проехала машина, кто-то из нее освещал фонариком кусты. Все затаились, вжимаясь в кусты и стараясь не дышать. Ничего не заметив, патруль отъехал. К счастью, младшие дети спали, но Фади занервничал. Азиз заметил, что его пробирает дрожь. Приобняв мальчика за плечи, шепнул: “Не бойся, брат, Аллах поможет!” Тот благодарно улыбнулся ему и, кажется, приободрился. Но Азиз сам начал тревожиться, думая, что опять все закончится бесплодным, таким изматывающим ожиданием. Но через два часа снова послышался шум мотора, к ним подъехали два мини-автобуса с легковушкой и остановились.

Немного подождав, из-за кустов начали отрываться черные тени, вытягивающиеся в свете фар и грозно нависающие над стоящими в островке света, по мере приближения превращаясь в обычных напуганных людей. Водители рассаживали выходивших по автобусам.

Два мини-автобуса полностью забились, некоторых молодых людей усадили на пол между сиденьями на корточки.

Автобусы тронулись. Большинство уставших и перенервничавших людей смогли наконец погрузиться в тревожный сон под убаюкивающее покачивание машин, едущих в полной тьме по пустынной дороге.

После примерно часа езды оба автобуса вдруг резко затормозили, спящие люди повалились друг на друга и не сразу могли понять, где они и что происходит. Крики на дороге их окончательно разбудили. Выглянув в окна, пассажиры увидели, что вооруженные люди вытащили обоих водителей микроавтобусов на дорогу и жестоко их избивают, пуская в ход даже ноги. Пассажиры сидели, оцепенев, не зная, как поступить. Проснувшиеся дети начали громко плакать. Избив водителей и надев на них наручники, вооруженные люди заглянули в автобусы и довольно вежливо знаками велели всем выходить. Кто-то, знающий турецкий, перевел, что это тайная полиция в штатском. Полицейские тоже были на мини-автобусах. Беженцев сразу разделили, семейных посадили в один автобус, одиноких мужчин в другой. Азизу не хотелось расставаться семьей Юсефа, но полицейские были непреклонны.

Всех повезли в участок. Группу мужчин привели в участок и велели сесть на пол за неимением места. Кто-то принес слух, что семейных сразу отпустили. Азиз почувствовал облегчение и радость за новых друзей. Молодые люди заснули, сидя на полу. Утром им раздали хлеб, немного свежих помидоров и огурцов и воду, но покидать участок не разрешили. На обед тоже были хлеб с помидорами и водой. Ужина не было. На следующее утро снова принесли то же самое и воду в пластиковых бутылках. Становилось ясно, что полиция еще не совсем понимает, что с ними делать. Азиз встал, чтобы немного пройтись и размять затекшие ноги. Выйти из помещения не разрешили, ходить было негде, всюду на полу в небольшом коридоре сидели беженцы из их автобуса.

Позвонил Юсефу, очень обрадовался, услышав его голос:

– Абу Надир, как вы там?

– Мы снова в Измире, ждем тебя, Азиз, иншалла, и тебя отпустят!

Вдруг полицейские оживились, забегали. В помещение участка забрел с улицы маленький черно-белый котенок. Полицейские передавали его из рук в руки, гладили, один побежал и принес ему откуда-то молоко, нашли блюдечко, налили. Вокруг него столпились полицейские и беженцы и громко радовались, видя, как тот жадно припал к молоку.

К вечеру всех загрузили в автобус и куда-то повезли. В дорогу с собой всем раздали опять хлеб с помидорами и огурцами и воду. Ехали очень долго, все опять заснули. Наконец автобус остановился. Азиз посмотрел на время в мобильном телефоне: прошло чуть больше суток. К счастью, в полицейском участке им разрешали заряжать телефоны. Выяснилось, что их привезли в лагерь прямо на границе с Сирией. Столько времени и денег было потеряно зря. Азиз был обескуражен.

У входа в лагерь у всех отобрали все вещи, мобильники и паспорта, но деньги трогать не стали. Пытаться бежать не имело смысла, куда податься без паспорта?

Весь лагерь был наполнен молодыми беженцами из Сирии. Кормили отвратительно, дали какую-то бурду, которую есть было невозможно. К счастью, к лагерю каждый день приходили жители соседней деревни и приносили с собой еду на продажу. Была и домашняя, привычная сирийцам еда, хумус и фалафель. Азиз каждый день покупал только ее.

Так прошло три дня. Зрело недовольство из-за полной неопределенности. Как-то само сложилось в этом лагере, что люди разбивались на группы из десяти и выбирали себе главного. Неожиданно Азиз оказался во главе такой десятки ребят, с которыми он успел сдружиться. Владея английским, Азиз время от времени выпытывал у охранников, сколько времени их собираются тут продержать и что намерены дальше с ними сделать, но ответов не было, потому что охранники тоже их не знали.

Азиз не знал, что послужило причиной, но вдруг начался бунт. Все его подхватили, раскачивая колючую проволоку и пытаясь выбраться наружу. В бушующую толпу бросили какие-то самодельные взрывчатки, спустили какой-то слезоточивый газ, постепенно бунтующие утихомирились.

Но через четыре дня тлеющее недовольство снова вспыхнуло по незначительной причине и снова волна возмущения захватила всех и понесла к оградам. Охранники опять стреляли, на этот раз Азиза оглушило взрывной волной, какое-то время он ничего не слышал и сидел в оцепенении.

Азиз присматривался к охране. Он уже заметил главного, заместителя начальника. Начальник лагеря появлялся тут нерегулярно, а его заместитель, лысый мужчина с лоснящимся лицом, решал все важные вопросы.

Азиз набрался смелости на десятый день и уловил момент, когда можно с ним поговорить наедине. Спросил, что они смогут сделать, чтобы их выпустили. Тот посмотрел на Азиза оценивающе, долго молчал, достал платок и вытер пот с лица, и вдруг прямо сказал:

– Выпущу каждого, кто заплатит мне 200 долларов. Сто для меня и сто для моего шефа.

Азиз пошел к своей десятке. Они не могли поверить такому счастью. Собрали по двести долларов с носа, Азиз занес их в комнату начальника. Ему велели вести своих парней незаметно к воротам.

Там всех одиннадцать человек выпустили, вернув паспорта и мобильные телефоны. Азиз заглянул в свой заметно полегчавший рюкзак: спасательного жилета там не было. Залоснившийся от частого пользования спальный мешок зато был на месте.

Поэтому не хотелось разбираться, лишь поскорее бы унести отсюда ноги.

Немного пометавшись и порасспросив местных жителей, нашли водителя небольшого автобуса, согласившегося везти их в Стамбул.

Ехали двадцать четыре часа.

Азиз немного потолкался в Стамбуле, позвонил брату в Дамаск. Тот напомнил, что у них есть дальняя родственница в Стамбуле, дал номер ее телефона. Азиз навестил тетушку, переночевал у нее.

Сидел весь вечер в интернете, выясняя, как лучше поступить в его ситуации. Все шло к тому, что лучше снова вернуться в Измир.

Азиз так и сделал, поехав туда с утра на автобусе.

Позвонил Юсефу, но у тот был недоступен. Но на толкучке, где собирались беженцы, встретилось множество знакомых еще с прошлого пребывания в этом городе. Почти никому не удалось выехать. Но Юсеф, сказали, уже уехал с семьей днями ранее.

К старым знакомым добавились новые, еще одна десятка из лагеря сообразила заплатить начальству и выйти оттуда. Они тоже вернулись в Измир.

И один из этой чужой десятки вдруг сказал Азизу, что завтра будет лодка. Азиз уточнил: “Точно?” Тот подтвердил.

Азиз ему доверял, присмотрелся в лагере, поэтому решился заплатить ему напрямую, без посредника.

На следующий день они встретились в оговоренном месте. Снова ехали в набитых микроавтобусах. Азиз не мог спать, прислушивался, не догоняют ли их снова. Автобус вдруг резко затормозил. “Ну вот, снова по кругу”, – почти простонал Азиз, но ничего не происходило, какая-то неисправность мотора. Водитель немного повозился с ним, и автобус снова затарахтел. Через два с половиной часа прибыли к берегу.

Все вышли, вдыхая запах моря. Азизу кто-то показал их цель, остров Самос. Он смотрел с берега, меньше двух километров было до этого острова и слушал шум прибоя. Яркое солнце слепило, было трудно думать, жара одурманивала. Хотелось окунуться в воду, но вокруг были женщины и дети, и деньги некому было отдать на хранение. На берегу было большое скопление людей. Кто-то уже нашел неведомо где палки и укрепил их среди белого песка, которым было усыпано все побережье, покуда хватало взгляда, и протянул веревки, на которых сушились детские пеленки. Ослепляющее солнце, казалось, усиливалось от надрывного плача младенцев, раздающегося со всех сторон, и само усиливало этот звук. У Азиза закружилась голова, он чуть не упал. Может, это было следствием ранения в лагере, или голода, но Азиз забыл, кто он и где находится.

Из полузабытья его вывел голос знакомого проводника:

– Приготовьтесь, лодка скоро будет!

Такая удача, ведь другие ждут не одни сутки. Азиз вытащил из рюкзака машинную шину, купленную еще в Измире взамен утраченного в лагере спасательного жилета и еле успел ее накачать, через минут пятнадцать прибыла уже лодка. На нее страшно было смотреть: черная резиновая небольшая лодка, уже далеко не первой свежести. Казалось, она должна развалиться на полпути.

Неожиданно в нее начали прыгать люди, которые не договаривались с проводниками. Те ловили их уже на лодке и жестко выбрасывали в воду, невзирая на возраст и пол. Крики людей смешивались с криками встревоженных чаек. Подошли еще два пугающего вида проводника, начали бить прикладом тех, кто пробовал залезть в лодку без договоренности. По проводникам было видно, что это закоренелые бандиты и с убийством знакомы не понаслышке. Из-за их ли холодного, мертвого взгляда, или из-за манеры обращаться с людьми, но никто не рисковал им перечить.

Наконец лодка наполнилась людьми в количестве, явно превышающими разрешенное техникой безопасности. Некоторым стало страшно, но проводники велели плыть, не дали никому слезть. Азизу тоже было страшно. Он успел наслушаться разных историй о тех, кто утонули на таких резиновых лодочках, или кого ограбили пираты, или чьей смерти способствовали якобы спасатели, летящие так низко на своих вертолетах, что ветер, создаваемый винтами, поднимал волны и переворачивал лодку. Но Азиз знал, что пути назад у него нет. Осталось только помолиться Аллаху и надеяться на его защиту.

Чтобы успокоиться и отвлечься, Азиз начал считать пассажиров. Оказалось сорок восемь человек вместе с детьми.

Другие, казалось, тоже передали свою судьбу Аллаху, постепенно угомонились даже дети, лодка все больше отдалялась от берега. Все сидели, тесно прижатые друг к другу. Начало темнеть. Так и было задумано, чтобы к берегам Греции прибыть ночью, невидимыми для пограничного контроля.

Пассажиры впали в оцепенение под шум волн, окутанные темнотой. Дети все затихли, заснув. Вдруг резко заглох мотор. Два лодочника жестами показали не суетиться, чтобы лодка не перевернулась. Азиз на карачках пробрался к ним и поинтересовался, что произошло. Выяснилось, что бензин кончился. Для перевозки нанимали непрофессионалов, обычно после двух-трех перевозок лодочники больше не хотели рисковать жизнью, брали новых, которые не очень разбирались, что и как. И вдруг удача: покопавшись, обнаружили галлон с бензином. Все вздохнули с облегчением. Лодку заправили, лодочник дернул за стартер раз, второй, на третий он выскочил и оказался у него в руках. Все пассажиры как-то разом тихо ахнули, замерев.

И поняли, что оказались посреди моря и не знают, не имеют ни малейшего представления, как дальше быть, что делать.

Азиз взглянул на часы на телефоне, было три часа ночи.

После небольшого онемения все снова одновременно затараторили, начали размахивать руками. Проснувшиеся дети тоже включились и дружно заплакали. Немного успокоившись, начали совещаться, что же делать. Одни предложили позвонить куда-нибудь, попросить помощи. Другие сказали: “Подождем до утра, может, придут рыбаки и вытащат нас”.

Через полчаса некоторых начало рвать то ли от морской болезни, то ли от нервов. Дети продолжали все кричать и плакать.

Азиз сохранил у себя на телефоне все рекомендуемые номера на все случаи жизни, найденные на сайтах с советами тем, кто хочет попробовать попасть в Европу из Сирии. Поначалу он пытался убедить напуганных людей, что если позвонить и попросить о помощи, им ничего не будет угрожать. Наконец ему разрешили позвонить. К удивлению Азиза, посреди моря обнаружилась бесплатная интернет-связь, прекрасно работающая.

Он позвонил по ваптсапу одному из сирийских друзей, который был в тот момент в Измире и рассказал о происшедшем. И послал ему свою геолокацию на карте гугл. Друг поделился его геолокацией в разных группах фейсбука, где оказывали взаимопомощь друг другу беженцы. Его попросили дать данные Азиза и меньше чем через четверть часа тому позвонили совершенно незнакомые люди и стали спрашивать, какая ситуация на борту, достаточно ли воды, и задавали всякие другие вопросы. Сообщили, что судя по геолокации, они находятся в данный момент в нейтральных водах. Не повезло, потому что никто не придет на помощь, никого их бедствие не касается.

– Но ваша лодка ближе к водам Греции, – сказал Азизу звонивший ему неизвестный человек. – Попробуйте все вместе погрести руками в сторону Греции. И когда доплывете до вод Греции, я пошлю ваши координаты греческой морской службе, они тогда обязаны будут прийти на помощь.

Азиз рассказал о содержании разговора остальным, немного подискутировали и единогласно решили попробовать погрести в сторону Греции. Примерно час они все вместе гребли с помощью рук, и было ощущение, что ничего не происходит, силы были на исходе, а лодка, казалось, совсем не продвинулась с места. Но тут Азиз увидел вдали в темноте очертания какого-то судна. Особой надежды это ему не внушило. Он вспомнил, как в хостеле рассказывали люди, пытавшиеся неделю назад тоже поплыть на Самос, что на них напали пираты и отобрали все деньги и мобильники. Знакомый говорил, что это немецкие пираты и они не столько за деньгами охотятся, сколько не хотят пустить беженцев в Европу. Несколько человек рассказывали, что столкнулись с ними, говорили, что они все были вооружены. Они забирали у людей все вещи и заставляли развернуться в сторону Турции и следили, чтобы они доплыли и потом забирали лодку.

Азизу стало страшно. Тут судно доплыло до них и Азизу, как единственному, владеющему английским, пришлось вступить с ними в переговоры. Оказалось, что это греческая морская служба. Они привязали лодку к своему судну, помогли людям перебраться с лодки к себе на борт и поехали в сторону Самоса. Они расспрашивали Азиза по пути, с кем он связывался и кого просил о помощи, чтобы убедиться, что нет еще другой бедствующей лодки, что это именно те, по поводу которых им поступил сигнал бедствия.

Судно, казалось, мгновенно доставило их к берегам острова, на лодке пришлось бы еще плыть и плыть.

Всех беженцев попросили выйти на берег и подойти к домику, в котором происходила регистрация. К полудню все получили бумажку под названием “хартия”. С этой бумажкой они могли уехать из острова дальше в Афины. На Самосе было легко получить хартию, а на Лесбосе уже были проблемы, говорили люди в Измире, а на других островах надо было ждать от нескольких дней до нескольких недель.

Эту ночь Азиз спал в своем спальном мешке на пляже. Утром он проснулся весь мокрый, днем было холодновато и к вечеру он почувствовал, что простужен. Но все равно сел на корабль, отплывающий в Афины. Там уже ждали автобусы, про которые он тоже заранее все прочитал – они везли беженцев из Афин прямо до границы Македонии за пятьдесят евро. Родительские полторы тысячи долларов были уже полностью потрачены.

По пути Азиз все время старался знакомиться с попутчиками, чтобы не ехать одному, это было опасно, читал об этом в интернете. Поэтому, когда уже ставшие знакомыми попутчики доезжали до своего места раньше него, он тут же заводил новые знакомства. У границы с Македонией оказалась уже большая толпа беженцев, на взгляд более тысячи человек. В отличие от приветливых греков, македонцы не хотели никого впускать. Они закрыли границу и ее охраняли солдаты, а не полиция. Там же и танки стояли. Они хотели впускать людей небольшими группами, но не было никого, кто бы организовал процесс. Зато было много журналистов, они суетились, бегали вокруг беженцев и фотографировали. Беженцы хотели пройти дальше, но их не пускали. Начались волнения, крики и вдруг солдаты начали стрелять в сторону беженцев каким-то газовым оружием.

Какие-то волонтеры раздавали сгрудившимся перед границей людям воду и сандвичи. Так прошло пять часов. Вдруг просто открыли границу и впустили всех.

Толпа вскочила с земли и ринулась в открытый вход, пока снова не закрыли.

В Македонии тоже был лагерь для беженцев, но Азиз решил не задерживаться и ехать дальше.

Было много возможностей: такси, автобусы и поезд.

Азиз сел в автобус, который вез до границы с Сербией, тоже за пятьдесят евро. Поездка длилась почти пять часов, страна оказалась небольшой. Азиз знал, что до этого было время, когда люди этот путь преодолевали пешком или на велосипедах, потому что даже таксистам было запрещено перевозить беженцев, а в автобус и поезд их не пускали. Вообще-то в Македонии надо было заказать местную хартию, но Азиз это проигнорировал и просто сел в автобус. Его никто не стал проверять. Было слишком много народу, наверное, некому уже было проверять.

Доехали до определенного места поблизости границы с Сербией, а там надо было идти дальше пешком. Как выяснилось, шестнадцать часов.

Сербы были очень приветливы. Не было полиции, никто не разворачивал беженцев. Местные жители из деревень подбегали к беженцам и раздавали им овощи с огорода, вареные вкрутую яйца, хлеб.

 Азиз почувствовал, что по-настоящему разболелся. Видимо, простудился ночью, в Сербии было холоднее, чем в Греции и Турции. На границе был полевой медпункт, он туда обратился и ему сделали укол антибиотика. В медпункте же выяснилось, что в Сербии тоже есть своя хартия, без которой нельзя дальше ехать. Надо было идти дальше пешком, в третью деревню по пути, там был пункт регистрации. После получения бумажки можно было двигаться дальше по Сербии.

В деревне перед пунктом регистрации была огромная толпа людей. Азиз ждал с раннего утра до позднего вечера, но его очередь так и не подошла. Он проспал у порога регистрационного пункта в своем спальном мешке, проснувшись утром и посмотрев на очередь из тех, кто все еще был перед ним, ужаснулся и решил, что смысла нет еще целый день так вот стоять без толку. Переговорил с такими же отчаявшимися, как он, решили найти водителя автобуса, который согласится их взять в машину без хартии. Один такой нашелся, сказав, что если они смогут полностью забить автобус, то он не станет проверять наличие бумажки. Ну и денег взял больше, по сто евро с каждого.

Водитель поехал не по главной дороге, все время заворачивая на разбитые проселочные, чтобы избежать контроля сербской полиции, останавливающей автобусы с беженцами и проверяющей наличие хартии.

Через пять часов ужасной езды, когда ежеминутно подбрасывает в воздух и потом резко опускает на жесткие сидения, доехали до Белграда.

Азиз совсем разболелся, поэтому решил задержаться там на пару дней.

В течение двух суток от Самоса до Белграда он был все время в пути. Надо было поискать пристанище, чтобы прийти в себя.

Он стучался по очереди во все в хостелы, но они все упорно требовали хартию. Совсем выбившись из сил и отчаявшись, Азиз зашел в один маленький хостел, совсем без всякой уже надежды, просто чтобы знать, что он не сдался и все попробовал. И тут женщина за стойкой, владелица хостела, увидев его отчаяние и заметив его состояние, сказала:

– Хорошо, принеси хоть какую-то хартию, возьми у кого-нибудь, и я тебя впущу. Мне для проверок нужно.

Азиз вышел на улицу и начал подходить к каждому, в ком видел земляка, с вопросом: “Есть ли у тебя хартия?”

Наконец кто-то ответил положительно. Азиз его попросил:

– Возьми у меня в залог все, что хочешь, мне надо только твою хартию отксерить, я хочу только спать!

Отнес хартию к хозяйке хостела, она сама отксерокопировала,

Когда он возвращал, владелец бумажки ему сказал:

– Давай завтра встретимся, сделаем тебе фальшивую бумажку, чтобы ты мог двигаться, я знаю одно место.

Азиз дошел до кровати и провалился в сон. Проснувшись на следующее утро, он побежал к месту условленной встречи. Земляк повел его в какую-то копировальную студию, там молодой парень-серб в два приема отсканировал хартию, вбил туда данные Азиза в компьютере и распечатал для него хартию. Всего за два евро.

– Какие они доброжелательные и хорошие! – сказал Азиз своему благодетелю.

– Они знают, что мы не собираемся здесь задерживаться, – откликнулся тот.

 

Азиз остался в Белграде еще три ночи, пока не почувствовал, что болезнь отступила и можно продолжить путь в сторону Румынии.

От людей он уже был наслышан, что в тот момент Румыния была самой опасной для беженцев страной. Местная полиция всех арестовывала, снимала отпечатки пальцев и требовала остаться в Румынии. И если ее потом даже удавалось покинуть, то другие страны возвращали назад, если видели зарегистрированные в Румынии отпечатки пальцев. В Румынии построили серьезное заграждение на границе.

Когда Азиз был в Белграде, везде говорили, он и сам прочел в интернете о шумной истории на вокзале в Бухаресте, где оказались запертыми на несколько дней тысячи беженцев, которые не могли дальше ехать, а потом Меркель сказала, что они могут приехать в Германию.

Азиз опять стал названивать всем проводникам, чьи контакты были у него в телефоне. Он готов был заплатить побольше, лишь бы не попасться румынской полиции. Азиз звонил всем и когда ему отвечали, что это пока невозможно, просил дать другие контакты, чтобы он мог попробовать. Ему не хотелось оставаться в Румынии, это никак не входило в его планы. Все, кому он звонил, отвечали, что именно сейчас ситуация очень сложная, никто не хочет рисковать. Ему сказали, что на днях в Австрии нашли грузовик с трупами около двадцати беженцев и был скандал громкий.

Получив один за другим отказы, Азиз снова позвонил брату в Дамаск, попросив что-нибудь придумать. Через час брат прислал номер телефона с именем. По этому телефону Азизу дали другой номер. Человек предложил приехать к нему, в лагерь для беженцев на территории Сербии, пообещав что-нибудь придумать. Азиз, недолго раздумывая, поехал в этот лагерь на севере Сербии, благо у него была фальшивая хартия и он мог спокойно разъезжать по стране. Поездка на машине до лагеря заняла четыре часа.

В лагере Азиз разыскал сирийца, который занимался перевозками. Рассказал ему о своем пути. Тот ему ответил, что готов без проблем отвезти, куда тот пожелает, хоть в Бухарест, хоть в Германию, хоть в Швецию. Перевозчик объяснил, что принадлежит к большой организации перевозчиков, у которой свои люди на каждой границе, все сирийцы.

В данный момент, сказал он, у него девять парней из Сирии, все они оставили деньги за услуги дома, у доверенных лиц, и планируют все ехать в Швецию. Члены организации передают беженцев из рук в руки своим, в каждой стране разные группы работают. Если беженцев где-то арестовывают и план срывается, то перевозчики вовсе не получают денег, но группа слаженная, срывов практически не бывает, сказал он. Сказал, что весь путь обойдется в полторы тысячи евро, половина сейчас, половина в Будапеште. Самих перевозчиков было человек семь. Все были молодые, моложе двадцати пяти лет, работали группами, на группу в шесть человек один главный. Азиз спросил одного: “Что ты тут делаешь?” – “Работаю!” – удивился тот.

Поехали вечером на большом автобусе до какого-то места, потом всем велели сойти и пошли дальше по рельсам железнодорожного пути. Азиз удивлялся расслабленности пятерых проводников, они по пути слушали музыку, танцевали весело и вели себя так, будто это нормальный рабочий день на какой-то нормальной работе. У них, казалось, вообще не было никакого страха. Группа прошагала до двух часов ночи, тут проводники сказали: “Сейчас будет граница”.

И действительно, показалась граница с колючей проволокой, рядом были припаркованы полицейские машины.

Но там, где проходили рельсы, не было никаких заграждений. Полицейские посмотрели в сторону группы, но ничего не сказали. Все спокойно пошли дальше. Азиз подумал, что проводники наверняка платят полицейским. Прошли дальше по рельсам, дошли до места, где была автозаправка. Там на заправке тоже работал свой человек, давал знать, есть ли поблизости полицейские, и подготавливал все заранее. В группе, не считая проводников, было человек сорок. По дороге к ним присоединялись другие беженцы, проводники брали с них деньги и соглашались их тоже вести. Вдруг “свой человек” сказал, что подъезжают полицейские. Один из проводников велел всем подать назад. Тут и правда появились полицейские и вышли из машин. Их было человек десять.

Некоторое время все молча переглядывались и сопоставляли силы. Полицейским пришлось признать, что они в меньшинстве против полсотни молодых парней.

Рядом было кукурузное поле. Все беженцы кинулись к нему и там попрятались. Потолкавшись на месте, полицейские уехали.

Тут пришел парень со списком и сказал: “Молодой человек, который хочет в Германию, и еще девятеро в Швецию, подойдите ко мне”. Они вместе вернулись к заправочной станции, там их ждал водитель с машиной, вмещающей семь пассажиров.

Но все в ней поместились, вместе с проводником.

Водитель им сказал: “По дороге не будет никаких остановок, мы едем прямо в Будапешт”.

Благополучно доехали до определенного места, там ждал уже другие два водителя с машинами. Второй водитель довез их до хостела, с которым у перевозчиков была договоренность, и где они были уверены, что полиция не будет проверять. Там оказались другие перевозчики и беженцы. Азиз по новой привычке со всеми завел знакомство и обменялся телефонами. Им дали в хостеле на одиннадцать человек две комнаты. Но у всех была отдельная постель. Там им велели на следующий день подъехать с утра к другому хостелу. Утром компания взяла два такси до этого хостела. Проводник их встретил и сказал, что надо ждать. Через пять часов сообщил, что теперь можно ехать из Будапешта в Германию. Он организовал для них мини-автобус с водителем, тоже арабом. Впереди поехал другой водитель, без пассажиров, он по пути должен был сообщать о поджидающих опасностях. Всю дорогу они переговаривались по мобильным телефонам. Несколько раз, когда едущему впереди водителю казалось, что впереди может подстерегать опасность, они заворачивали на другой путь и ждали, чтобы водитель-дозорный их обогнал. И таким образом он доехал до последней деревни в Австрии, недалеко от Зальцбурга, высадил пассажиров и показал: “Граница вон там. Просто идите пешком по этой улице и окажетесь на территории Германии”.

Время было пять часов утра, ни одной живой души вокруг не было видно. Группа пошла по пустой дороге мимо аккуратных домиков, затем деревня кончилась, они шли дальше по дороге и дошли до другой деревни. Там же был и вокзал.

Азиз понял, что он достиг своей цели и оказался в Германии. Остальные позвонили по номеру, который им дал предыдущий проводник и договорились со следующим, который должен был приехать и забрать их на вокзале, чтобы довезти до Швеции.

Тот приехал быстро, парни попрощались и сели в машину. Азиз остался совсем один. Он не знал, что чувствовать. После стольких мучений, непрерывной езды, сменявшейся тупым ожиданием, страхом смерти и разных опасностей, цель была достигнута, он в долгожданной Германии, но что же дальше? Он понял, что дальше у него не было никакого плана. Прошел ровно месяц с тех пор, как он вышел из дома, заметил он про себя.