Выпуск №5
Автор: Денис Безносов
Читать поэзию довольно трудно. Читать прозу вроде бы проще. Особенно линейную, особенно без экспериментов, особенно ту, где просто рассказываются бытовые и незамысловатые истории. Чтобы читать поэзию, нужно делать над собой усилие. Для чтения прозы усилий требуется меньше или не требуется вовсе. Никто не хочет себя утруждать, ни у кого нет времени на это. Но есть свободное для чтения время. Уж лучше пусть читают прозу, чем ничего.
Поэзию не принято читать, ею принято гордиться. Преимущественно той, которой учат гордиться со школы. Поэзию необязательно читать, достаточно знать несколько имен, чтоб было, чем обосновать свою гордость. Благо, эти имена повторяют все и повсюду. Не нужно себя утруждать, чтобы добыть эту информацию. Просто повторяешь несколько имен, гордишься ими и слывешь образованным человеком.
На самом же деле поэзия — в отличие от прозы — практически никому не нужна. Прозу обсуждают, о ней спорят, ее переводят, за нее вручают премии, влияющие в дальнейшем на тиражи и переиздания. Даже самая непростая для восприятия, сложносочиненная, экспериментальная проза найдет себе издателя и читателя быстрее и проще, чем поэзия. Даже вроде бы не столь востребованные рынком рассказы и эссе обретают своего сколько-нибудь массового читателя. А поэзию не читают, либо читают, но не поэтические тексты, а какой-то замаскированный под стихи ширпотреб.
На отсутствие читателя принято жаловаться, принято скорбеть по далеким временам, когда поэзия была нужна, в то время как теперь не нужна. Принято сожалеть, что поэты пишут для поэтов, что поэты читают поэтов, поэты ходят слушать поэтов. В ответ на стенания принято пожимать плечами и сообщать тиражи книг Мандельштама и Ходасевича, мол, и раньше-то с читателем у великой поэзии было не так гладко. В ответ на страдания принято даже иногда говорить о том, что поэзия устарела как жанр и никому больше не нужна, не современное это занятие — стихи сочинять.
Но есть у поэзии перед прозой как минимум одно очень важное преимущество — отсутствие у поэзии читателя. В отличие от прозы поэзия практически никому не нужна. Прозу читают, поэзию — нет. Прозу издают, переводят, переиздают, обсуждают. Премии, полученные прозой, могут влиять на ее популярность, могут приумножить ее читателей. У прозы есть рынок. Этот рынок внимательно анализируется и измеряется. У рынка есть перспективы развития. А у поэзии ничего этого нет. Если гипотетически предположить, что она внезапно исчезла, ее отсутствие будет замечено не сразу и не всеми — большинство и вовсе не заметит потери.
У поэзии есть преимущество — у нее нет сколько-нибудь массового читателя. Она может не подстраиваться под рынок, потому что ее на рынке нет, она может не заигрывать с читателем, стараться быть понятной, трогательной, актуальной, какой-угодно, потому что большинство читателей, активно читающих прозу, порой не в силах справиться с простым поэтическим текстом.
Поэзия может почувствовать свободу от читателя, свободу от рынков и любительских рецензий. Потому что, читая современную прозу, среднестатистический читатель наслаждается историей, привычным для него ходом мысли, персонажами, ситуациями, диалогами — и все это в строчку и с делением на абзацы, а дальше на главы и части, все это с аннотацией на обложке, все это, как если бы друг или сосед рассказали ему пару-другую историй из своей жизни. Со стихами так не получится. Уже сама форма выбивает у среднестатистического читателя почву из-под ног. Даже если там тоже рассказывают историю, то очень уж причудливо.
Читатель читает поэтический текст и ничего не понимает, либо что-то понимает, но не все. Читатель читает и ощущает усилие в мозгу — ему неизбежно приходится как-то по-другому думать. Читатель читает поэтический текст и чувствует себя идиотом.
Поэтому читатель, дабы не прослыть идиотом, проделывает с поэзией следующее: он либо говорит, что «поэзия-это-не-мое», либо скорбит по канувшему Пушкину, либо принимается искать в поэтическом тексте то, что бы его «трогало», что бы могло довести его до слез или мурашек. Собственно в этих трех ипостасях современная поэзия и присутствует в голове у среднестатистического читателя: устаревшее непонятно что, изуродованное наследие Пушкина или то-что-может-довести-до-слез (в эту категорию отправляются стихи про любовь, маму-папу-бабушку-дедушку, войну, дружбу и прочее тому подобное).
Тем временем у поэзии нет массового читателя, который бы мог напрямую или косвенно вмешаться в создание текста. Поэзия намеренно от него отгораживается. Так что отторжение у читателя и поэзии взаимно. Потому что поэзии важно не количество, а качество читателя. То же касается и по-настоящему хорошей прозы. Но у по-настоящему хорошей прозы есть шанс обрести сколько-нибудь массового читателя, у поэзии такого шанса нет. Разве что речь о каких-то околопоэтических явлениях, имеющих опосредованное отношение к поэзии.
Тем не менее все и повсюду пишут стихи. Количество поэтов растет от месяца к месяцу в геометрической прогрессии. При этом аудитория, интересующаяся современной поэзией, чрезвычайно мала в сравнении с аудиторией, потребляющей прозу. Количество поэтов растет, количество читателей поэзии уменьшается. Поэзия, вероятно, перестает интересовать самих поэтов.
Современная поэзия нужна небольшому, в сущности, сообществу, которое и есть ее читатель. Однако внутри этого сообщества качество читателя тоже разнится. Далеко не всем внутри этого сообщества действительно нужна поэзия. Выходит, у поэзии нет не только сколько-нибудь массового читателя, у нее вообще почти нет читателя, никакого.
Вероятность того, что написанное поэтом внимательно прочтут и обдумают, или хотя бы внимательно прочтут, чрезвычайно мала. Если же этот поэтический текст не соответствует той или иной или нескольким сразу читательским повесткам внутри небольшого сообщества людей, читающих поэтические тексты, то вероятность его внимательного прочтения еще ниже. Если текст неудобен, не укладывается в ту или иную концепцию, вываливается из уготованного ему контекста или вроде бы не вываливается, но торчит и мешает, то его проще не замечать, чем пытаться его внимательно прочесть. Тем более если он не откликается на какие-то актуальные идеи, не анализирует современность, не занимает ту или иную предложенную сообществом позицию, тем более если он написан не так, как нужно — слишком странно либо чересчур традиционно. И так далее.
Выходит, поэзия вообще свободна от читателя. Она никому не нужна, и поэтому может себе позволить не кривляться, а заниматься искусством. Ей достаточно всего нескольких читателей высокого качества, чтобы не исчезнуть окончательно. Но, к счастью, такие читатели, не требуют от автора ничего, кроме произведения искусства.