Они испили чашу до дна

Выпуск №15

Перевели с испанского Наталья Метелева и Анна Орлицкая

Они испили чашу до дна

Вот это утро. В такие дни мертвые
писали свои знаменательные стихи.

Таааам! указал наконец
палец с гангреной:
сирень, опыляемая своей тенью,
и тот черный клубок ожерелий,

что отрыгнул ювелир,
с надписью ВСЕГДА.

И правда, стихи мертвых
не забывают своих, прапрапрасвоих,
землю, клопов и костюмы в шкафу, что
кажутся кукольными. Они выпили вино –

хорошее вино, осталась только
одна бутылка на затонувшем

корабле – до дна. Они писали
стихи. Они заявили, что при правильном понимании

все печали жизни – это цыганская
мелодия, бренчащие
сонаты и танцующие дамы, которые убежали,

пиная и качая подолы юбок,
словно шторы дикого дома.

По их словам, как бы это сказать, это что-то
так хорошо заметное на черном, как олень
в утреннем лесу. Его желание –
это наше желание, они записали их,

когда были такими, как мы, смотрели своими глазами,

светло-карими, голубыми, аквамариновыми,
в шкатулку жизни
где не было ничего, ничего, кроме одного утра

на самом дне. И какого утра. Живые,
разумеется, без сомнения, его увековечат.

перевод Натальи Метелевой

Впервые ты грустишь (Велизарий направляет войска к деревьям)

Шшшшшшшш,

птица поет в полутьме –
полет двух полутел.

Свет достигает ручья.
Дует ветер, крутится колесо.
Соловей впускает ночь под склоны древних крыльев,
в птичью пещеру.

Ты грустишь. Я не грущу –
просто волосы твои перепутались со шмелями.
Ветер надувает щеки. Серое лицо с надутыми щеками,
кудрями как у короля и усами как у кота, нарумянь нос Мартину Пеблу!

Ты светловолосая девочка, что крутит пюпитр все утро,
словно подсолнух.
Ты светловолосая девочка, что тренирует птицу левой рукой.
Только зимой тебя нет, тебя похищает уродливая старуха –
похитить Прозерпину, чтобы была зима.

Слушай: однорогая косуля в Тоскане,
которая, говорят, положила начало мифу
о единороге, вновь прячется в перелеске по пути в очередной мрачный возраст,
но прежде чем войти, оборачивается.
Тогда глаза твои, потухшие, словно свечи, слегка загораются.
Смотри, перелетные ласточки уже собираются в путь
в менее демократические страны.
Прозерпина, девочка, что приносит сады,
словно торт на день рождения.

Оставь в покое сады;
не делай этого.

перевод Анны Орлицкой

Очень естественное пророчество

Земля голубая, потому что человек справедлив.
Справедлив. Есть озера.
В них – рыбы,

которые растут,

и птицы –
грозовые облачка,
чьи лапки сверкают
под серым животом,

они летят

над горами,
где монахи свистят,
и воздух от их свиста
движется вспять,

стоит весна,

спускается в долины,
где можно увидеть любовников,
лежащих на траве, уже погребенных,
они всегда, всегда глядят

в небо и мечтают,
погружаясь в прошлое,
о планете, пламенной
и хрупкой, словно канарейка в шахте.
Тем временем

зимородок
бросается с каменного моста
на Землю,

чтобы увидеть ее, такую голубую,

ведь человек справедлив.

Но что если все иначе и человек больше не справедлив.
Что если из планеты начнут без остановки прорастать
дымоходы, словно иголки
липкой, засаленной
звезды.

Что если человек перестанет быть справедливым,
если отравленные моллюски
забудут тайну изгибов,
перестанут сворачиваться в раковинах
и сожмутся на жестяных лестничных клетках,

площадках,
спустятся в подвалы,
что долго спали,
тогда

вековые пещеры
завоют,
покажут клыки – сталактиты
и сталагмиты;

древнее животное,
первобытный ужас
проснется, и с небес

упадет луна, а затем

упадет еще луна,

люди
начнут подниматься
на неотвратимую палубу,
аквариум разлетится вдребезги,
и карпы отчаянно
забьются и провозгласят

новую эру красной Земли.

перевод Анны Орлицкой