Выпуск №20
Автор: Александр Курбатов
Николай Степанович Додонос
Однажды Николай Степанович Додонос обкакался у нас в школе.
В общем-то, ничего смешного. Старый человек, все мы читали и учили про его трудовые подвиги. Наверное, у него было что-то плохо с желудком, ну и во время выступления он пукнул, старые слабые мышцы не удержали, и вместе с пуком наружу прорвалось некоторое количество более плотного вещества.
Все всё поняли. Во-первых, запах распространился явно не просто пуковый, ну, и Николай Степанович, быстренько закончив рассказ, не стал садиться, а вышел из зала, чуть шире и медленнее обычного переставляя ноги. Надо сказать, никто не заржал, и даже не хихикали, только выразительно переглядывались. Вообще-то мы хорошо относились к Николаю Степановичу. Он к нам часто приходил на всякие встречи с ветеранами, рассказывал интересно, как мог, старался не повторяться.
В общем, всё тогда закончилось прилично, а на следующий год опять была какая-то дата, и Николая Степановича снова пригласили. На этот раз выступление обошлось без конфуза. Только уже после, когда был концерт, и Вадик Галкин играл на пианино, он стал вдруг как-то ёрзать и поджимать седалищные мышцы. Учительница пыталась ему сказать, что Вадик, заканчивай быстрей и уходи. Но Вадик доиграл до конца, встал, поклонился.
А потом вредный Вадик сказал: «Вот так. И ничего сверх программы».
Происхождение этого текста (это, именно, не воспоминание, не анекдот, а текст).
Я его увидел во сне в виде печатной страницы. Точнее, верхней части печатной страницы. Примерно, как Дмитрий Иванович Менделеев, увидевший во сне свою таблицу в виде разворота учебника химии с собственным бородатым портретом в верхнем углу.
Понятно, что здесь не точное воспроизведение, а то, что я второпях восстановил по горячим следам на следующее утро при помощи моей далеко не фотографической памяти. Будучи припёртым к стенке, я смогу выделить места додуманные, досочинённые для связности текста после безуспешных попыток подобрать слова, про которые почувствовалось бы: да, вот это оно. Но за некоторые фразы, в частности, за начало и конец, за общий сюжет и примерный объём и порядок я ручаюсь.
Вариантов происхождения принципиально отличающихся — два. Либо это реально виденный и наглухо забытый текст, либо состряпанное моим мозгом из подручного материала.
Насчёт первого, я почему-то уверен, что ничего подобного я не читал и не забывал. На чём зиждется такая уверенность, непонятно и логическому объяснению не поддаётся. Всё это на уровне «отродясь материализма», чувства, что всё вокруг на самом деле так, как я это воспринимаю. Поколебать это чувство было бы приятно, интересно, но пока никак не удаётся. По поводу всякой оккультяпщины типа связи с мировым информационным полем, путешествий души с глазами, мне рассуждать как-то стыдно и неприятно. Не знаю, опять же, почему. Возможно, мне просто не известна терминология, которая не вызывала бы у меня отторжения. Единственный такой чисто свидетельский момент: оставшееся ощущение, что текст больше напоминал страничку в интернете, чем бумажный листок, — во-первых, не было никаких изгибов бумаги и самой бумажной фактуры, во-вторых, отчётливое впечатление именно части страницы, исписанной в две колонки, и, в третьих, буквы как-то перемещались во время чтения, хотя, может быть, это было относительное перемещение букв в системе отсчёта, связанной со взглядом.
По поводу второй версии. В пользу неё говорит то, что это была ночь первой бурной стадии простуды, организм переключился на борьбу и не особо контролировал мозги. Интересно, из чего мозги изготовили это произведение. Насколько я помню, раньше все мозговые завихрения представали во сне в виде жизненных событий. Произведения искусства встречались: музыка, совершенно сумасшедшая архитектура, которую до слёз было жалко терять при пробуждении. Книги тоже присутствовали, но как фон (например, во всяких романтических историях в библиотеках или в бесцельных плутаниях по магазинам). Об открываемой и читаемой книге отчётливое воспоминание только одно. Правда, содержание в тот раз начисто стёрлось, осталось только впечатление чего-то теоретического, с общих позиций. И ещё во сне я знал, что это первый том чего-то там, толстый, в красном переплёте. (Несколькими годами позднее я увидел два тома Музиля «Человек без свойств», в таком же красном переплёте, и после некоторых колебаний со второго раза купил. При покупке о том сне не вспоминал, при прочтении тоже ничего не «щёлкнуло», сопоставил только сейчас.)
Теперь, всё-таки, о возможных источниках. В реальной моей школьной жизни ничего похожего не было. Среди близких по духу авторов я сюжетов в эту сторону (школьно-испражнятельную) тоже не помню. Разве что «Амаркорд», но там грубее и не по-нашему.
По действующим лицам. Имя и фамилия Вадик Галкин принадлежат реальному человеку, с которым я учился в третьем-четвёртом классе. Он был весёлый троечник с обезьяньими наклонностями. Запомнилась чья-то фраза о нём: «… а Галкин их там всех смешит». (Не чья-то, а Логунова.) Ни на каком пианино он не играл, да и на фразу из рассказа по тем временам был вряд ли способен.
Николай Степанович Додонос во сне, во время прочтения воспринимался как личность более-менее общеизвестная, не нуждающаяся в излишних комментариях, то ли шахтёр, то ли железнодорожник. На самом деле, такого лица среди героев первых пятилеток не обнаруживается. Что-то близкое — машинист Кривонос, который начал водить поезда с удвоенной скоростью (в школе воспринималось как дебилизм). Просто по звучанию фамилии близкое — Льюис Кэролл, которого (согласно предисловию Заходера к «Алисе») звали Чарльзом Лютвиджем Доджсоном, так мало того, он ещё и заикался и произносил свою фамилию как До-до-до-джсон. В общем, весьма похоже. Есть ещё исландский футболист Дадассон. Совсем уж косвенные намёки, в порядке уменьшения правдоподобия: исходя из того, что сон имел место во время болезни, причём начальной стадии с пробивным насморком, понятна сосредоточенность организма на наиболее болезненной его части; в конце концов, с заложенным носом звуки «н» и «д» произносятся одинаково, так что, может быть, Додонос — это просто «нос», который удалось произнести только с третьего раза, а «нос» — это «сон» наоборот.
И последнее. Почему весь этот сюжет привиделся мне не как обычный сон, со знакомыми школьного и не обязательно школьного возраста, сидящими в реальном или наоборот фантастическом актовом зале и т. п.? Анализируя последнее время, я понял, что постепенно из человека действующего, думающего, чувствующего, превращаюсь в человека читающего. Это стало заметно с весны, в книжном календаре — с Асара Эппеля и Бруно Шульца, и окончательно оформилось при прочтении Андрея Левкина. Все внешние события идут как фон и промежутки, а наиболее прекрасные моменты воспринимаются как воплощение или предвосхищение прочитанного. Хотя, с другой стороны, если просто перебирать события, то это время заметно насыщенней. И ещё. Примерно в это же время я перестал получать удовольствие от пития во всех его вариантах. Не знаю, это просто совпадение или происходит в силу одних и тех же причин. Скажем, я превращаюсь в вымышленное существо, в которое лей, не лей — всё без толку.
Где-то через неделю после того, как я всё это написал, мне попалась книга «Волшебная страна» Максима Белозора — примерный аналог алкоголя для вымышленного существа.
Январь 2001
Трипирал, Пумчатка, Противологеди
Это была статья из газеты «Уральский Рабочий». В газету были завёрнуты документы, которые привезли из Асбеста после смерти дедушки. Значит, газета не позже 92-го года. Дедушка был неграмотный и, оставшись один, без бабушки, никаких газет не выписывал. Выписывал несколько лет журнал «Уральский следопыт» специально для нас с сестрой, чтоб мы летом приезжали и читали. По инерции продолжал считать нас маленькими. Мы только один раз, в 96-м приезжали на несколько дней.
Статья называлась «Покинутые города первой индустриализации». Начиналась словами «Трипирал, Пумчатка, Противологеди. Сейчас эти названия никому ничего не говорят. А в начале 20-х годов…»
Далее рассказывалось о том, что Трипирал был город, построенный почти с нуля на новом месте, где жили по принципам коммунизма, что он назывался «Образцовый коммунистический город» — это был первый город, который так назывался, словосочетание это осталось, превратилось в словесный штамп.
Пумчатка и Противологеди — это были близлежащие посёлки, организованные под влиянием, по тем же правилам.
Труд был всеобщим, бесплатным. В основном, сельскохозяйственного характера и всякие ремонтные мастерские. Упоминается, что в посёлке Противологеди был ремонтно-инструментальный завод, на котором работали одни дети.
Зимой 24-го года все люди из города и обоих посёлков отправились на похороны Ленина. Назад они не вернулись. Почему-то никто не вернулся.
Автор статьи пишет о встрече с сыном одного из жителей Трипирала. Этот сын — сам по себе замечательный человек. Зовут Леонард Сергеевич. Он потомок давно обрусевших китайцев, забывших родной язык, заново этот язык изучил, стал востоковедом. Он рассказывал, как в конце 30-х, перед войной, отец возил его, ещё маленького, в покинутые города. До Пумчатки ещё оставалась ветка узкоколейки. В самом посёлке его больше всего поразили бревенчатые пятиэтажные дома — что-то похожее по архитектуре на появившиеся позднее хрущёвки. И как поезд медленно ехал между этими пустыми домами.
В статье говорилось, что город и посёлки были полностью разобраны и позднее частично затоплены водохранилищем. О географическом расположении ничего внятного не сказано.
Статья была подписана «Е. Коровин».
Я тогда как-то безалаберно отнёсся и не сохранил саму газету, не проследил. Так понимаю, что, скорее всего, это всё выдумка товарища Е. Коровина. А редакция не стала проверять.
Никакие поисковики никаких упоминаний про Трипирал, Пумчатку и Противологеди не выдают. По запросу «Трипирал, Пумчатка» гугл говорит «возможно, вы имели в виду «триппер, камчатка»», «Противологеди» — не находит. Сами названия звучат довольно странно. С чего бы так называть? Так что, наверное, выдумки. А жалко. Красивая история.
2006
История про страшное предсказание из детства
История не реальная, на самом деле не происходившая. Пересказ какой-то книги.
Рассказывала наша пионервожатая Марина.
Когда мы были в пятом классе, к нам прикрепили нескольких восьмиклассниц в качестве вожатых. После первой встречи все, кроме одной, к нам больше не показывались, а Марина осталась. Учились мы тогда во вторую смену, уроки заканчивались, когда уже темнело. После уроков с Мариной оставался небольшой коллектив любителей таинственного, и в тёмном классе рассказывали разные истории. Часто, правда, нас заносило в сторону от темы, и всё стихийно скатывалось к пересказу кинофильмов с постреляловкой.
Из того рассказа Марины я запомнил мало. Но один момент, как раз с предсказанием, запомнился из-за своей нестандартной жути. Там главному герою предсказывают, что он ещё один раз в жизни увидит свою навсегда потерянную возлюбленную. Они будут видеть друг друга несколько секунд, по разные стороны решётки, но теперь они будут существами настолько разной природы, что не смогут вынести вида друг друга.
И вот герой в ужасе представляет, каким чудовищем явится ему его возлюбленная. А потом вдруг ещё больше пугается от мысли: что если он увидит её такой же, не изменившейся? Значит, он сам стал чудовищем?
Нигде после в книжках мне такой сюжетный ход не встречался. Хотя я не великий специалист по мистической литературе. Но мне кажется, что Марина там многое сама допридумывала.
После восьмого класса Марина поступила в кулинарное училище. Это мы узнали, встретив её один раз случайно во дворе. Потом узнали, что на остановке возле училища её сбил трамвай. Этому никаких предсказаний не было. Просто вот так получилось.
2008
Теорема Сохоцкого
Упоминается как доказанная в письмах Сохоцкого к Лузину и Шнирельману.
Проверить доказательство и сам факт доказательства невозможно. Смоленский архив Сохоцкого утерян после его ареста.
В предвоенные годы наблюдается краткий подпольный бум попыток доказательства теоремы Сохоцкого среди студентов Московского университета. Происхождение его связывают с тем, что один из преподавателей дал эту теорему студентам в качестве задачи. Имя Сохоцкого под запретом, поэтому официально нигде не упоминается.
Возрождение интереса к теореме Сохоцкого связано с именем Б. М. Жукова. В 1967 году он встречается с одним из учеников Сохоцкого и узнаёт о теореме. Вместе с работой по доказательству теоремы Жуков предпринимает попытки добиться реабилитации Сохоцкого, но встречает активное противодействие. Его доклад на семинаре Московского математического общества срывают. Жуков обнаруживает пробел в своём доказательстве, отходит от активной преподавательской работы, сосредотачивается на доработке доказательства, постепенно спивается.
В 1973 году происходит знакомство Жукова с В. И. Петровой. Она переводится к нему в аспирантуру. Возобновляется семинар Жукова по проблематике теоремы Сохоцкого. Из-за своего полулегального характера семинар становится популярным среди студентов. Возникает традиция поездок на выходные в Смоленск, к месту, где был дом Сохоцкого. Эти выезды становятся всё более массовыми и буйными.
Петрову несколько раз вызывают для бесед в комитет комсомола. Жукову угрожают увольнением.
В 1975 году заведующим кафедрой становится Г. А. Злынкин, имеющий тесные связи в органах госбезопасности. При невыясненных обстоятельствах погибает Петрова. Официальная версия – самоубийство. Жуков вторично спивается. Все работы по доказательству теоремы прекращаются.
. . .
Послесловие-объяснение. Этот текст приснился мне в начале декабря. Во сне текст был на экране компьютера, представлял собой какую-то интернет-страничку типа статьи в википедии. При пробуждении почти полностью исчез из памяти, оставив только общее впечатление – тягостное и безнадёжное. Я долго пытался его восстановить. Вот восстановил, частично и приблизительно. Прошу прощения у реальных обладателей фамилий Сохоцкого, Жукова, Петровой, Злынкина за то, что их фамилии мне приснились. Реальная теорема Сохоцкого никакой мистикой не окутана, это довольно простой факт, относящийся к существенно особым точкам функций комплексного переменного.
Но есть общая проблема тупиков математической (и не только математической) мысли, каких-то направлений, оставленных, не доработанных в прошлом, к которым уже никогда больше не вернутся.
К статье, увиденной во сне, там же во сне были некоторые комментарии – что ещё должны быть живы участники семинара Жукова, что можно их поискать, что они могут что-то помнить, а с другой стороны приводилась версия, что вся история с теоремой Сохоцкого может быть позднейшей интернет-мистификацией начала двухтысячных.
. . .
Послесловие-воспоминание. Предыдущий раз вот так во сне мне привиделся текст в январе 2001 года – про Николая Степановича Додоноса. Я тогда этим фактом очень вдохновился – что раз мозг может самопроизвольно во сне тексты порождать, то надо его к этому принуждать и в бодрствующем состоянии. Много всего насочинял тогда.
В этот раз чувствуется, что наоборот – мозг таким образом прощается, никаких словесных конструкций сам сооружать больше не будет. Теперь нужно будет прилагать усилия, преодолевать сопротивление, чем дальше, тем всё более и более упорное.
2021
Картошка
«вспоминал
как посадил картошку
как погорела картошка
вот здесь погорела
а человек нежен
просто так нежен
сам
по себе»
во сне это было стихотворение
поэта из Украины
неизвестного мне поэта
страшное стихотворение
я просыпался и чувствовал
как страх улетучивается
и остаются только слова
только слова
но вы сейчас постарайтесь
почувствовать это стихотворение
как бы изнутри моего
уже не существующего сна
итак
ещё раз:
«вспоминал
как посадил картошку
как погорела картошка
вот здесь погорела
а человек нежен
просто так нежен
сам
по себе»
Январь 2023