Выпуск №22

Автор: Наталья Мери

Бог одарил Катерину многими талантами. И работа в ее руках спорилась, и готовила она вкусно, и на лицо – красавица, а танцует так, что глаз не отвести. Но самым главным талантом Катерины был удивительно красивый и сильный голос. А еще она писала для своих песен стихи.

Людям нравились ее песни, и вся деревня собиралась в местный клуб, когда Катерина, гармонист  Иннокентий и  пианист Владимир Алексеевич устраивали праздничные концерты.

Владимир Алексеевич когда-то выступал на больших концертах в Санкт-Петербурге, но на старости лет решил перебраться в деревню, в пустующий родительский дом и был очень доволен своей новой спокойной жизнью на природе и общительными соседями.

Он ценил таланты Катерины и всегда старался помочь ей  советом. Например, Владимир Алексеевич отправил ее стихи в петергбургский литературный журнал, в коем, к великому изумлению Катерины, их напечатали, и редактор даже пригласил ее участвовать в постоянной рубрике.

И была бы Катерина счастлива, но неизлечимая болезнь омрачала ее жизнь. Боли в суставах она начала испытывать в ранней молодости. Врачи неоднократно обследовали Катерину, но не находили никаких отклонений и помочь ей ничем не могли. Боли изводили Катерину, и не радовалась она ни наступающему лету, ни яркому солнышку, ни новому письму, в котором редактор литературного журнала сообщал о публикации ее стихов.

Весной боли почему-то усиливались. Вечерами она уходила на берег реки и долго сидела, закутавшись в мамину шерстяную шаль, на полуразвалившейся деревянной скамейке. Она смотрела на спокойную, гладкую поверхнось воды, отражаюшую лунный свет, и ее обуревало желание погрузиться с головой в холодную темную воду и забыться. Но мысль о горе, которое она причинила бы своей матери, останавливала ее, и она возвращалась домой по ночному шелестящему лесу, оплакивая свою неудавшуюся жизнь.

В один из жарких июньских дней к ее соседке приехала странная гостья – старуха, одетая в длинное темно-синее платье, расшитое мистическими символами, переплетавшимися с вязью незнакомого Катерине языка. Уши старухи украшали огромные серебряные серьги в виде драконьих голов с зелеными изумрудными глазами, и глаза ее тоже были изумрудного оттенка.

В один из томных блаженных июньских вечеров старуха сидела на скамеечке, с любопытством разглядывая Катерину, устало бредущую по пыльной дороге. Катерина, не выдержав ее пристального взгляда остановилась и поздоровалась.

— Вечер добрый! –  ответила старуха. – Вижу я, о чем ты печалишься. Не бери грех на душу, знаю я средство  от твоей болезни.

От изумления у Катерины округлились глаза. Откуда старуха знает, что она хотела броситься в воду? Но посмотрев на нее внимательнее, уже не могла отвести взгляда от зеленых проницательных глаз.

— Приходи завтра в полночь к старой церкви, отведу тебя к человеку, который тебе поможет.

Боязно Катерине идти ночью мимо церковного кладбища. Но, подчиняясь гипнозу изумрудных глаз, она пролепелала:

— Да, я приду…

Следующий день тянулся бесконечно, Катерина изнывала от любопытства и тревоги. Наконец багровый солнечный шар медленно опустился за зубчатую кромку густого леса, и на черном бархате небосвода рассыпались крупные звезды. При ярком свете полной луны ясно вычерчивались купола старинной церкви.

Катерина долго шла по пыльной мягкой дороге, страх куда-то исчез.  Она чувствовала, что этой ночью узнает нечто важное, может быть, даже получит ответ на давно мучающий ее вопрос, что же делать со своей неудавшейся жизнью.

Старуха уже ждала ее возле полуразвалившейся церкви. Она была одета в длинный черный плащ, голова повязана черным платком, расшитым золотыми иероглифами, в ушах поблескивали длинные серьги в виде змей с синими сапфировыми глазами. Молча кивнув Катерине, она повела ее по узкой, едва заметной тропинке в глубину леса.

Ночного леса Катерина не боялась, с детства знакомы ей эти тропинки, но на дне живота холодной рыбкой затрепыхалось беспокойство:

— Куда она меня ведет?

Но быстрый взгляд глубоких, таинственных глаз старухи успокаивал ее, и где-то в районе солнечного сплетения свербило любопытство. И вот в самой густой и непроходимой чаще леса показалось светящееся оконце. Они подошли к маленькой серой избе, сложенной из толстых бревен. Костистым пальцем, украшенным перстнем в виде разинутой львиной пасти, старуха постучала в дверь.

Она бесшумно распахнулась, из избы пахнуло сладким и пряным – яблоками и полынью. Посредине избы на коленях перед иконами Иверской и Смоленской Богоматери стоял древний старик с длинными серебристыми волосами. Он сосредоточенно молился, не обращая на гостей никакого внимания. Катерина задержала дыхание, боясь помешать молитве. Неожиданно дверь за ее спиной захлопнулась, старуха исчезла. Старец поднялся с колен и, посмотрев на Катерину глубоким печальным взглядом, промолвил:

— Я знаю, зачем ты сюда пришла, и могу тебе помочь, избавить от болей до конца твоей долгой жизни. Но за это ты должна будешь заплатить мне самым дорогим из того, что имеешь.

— Возьми мою молодость, – промолвила Катерина, завороженно глядя на мигающие огоньки красных и зеленых лампадок.

— Не нужна мне твоя молодость, она быстро проходит, течет, словно вода сквозь пальцы, — грустно усмехнулся старец.

— Тогда возьми мою красоту, – страдальчески перекосив лицо, сказала Катерина.

— И красота – скоропортящийся товар, сегодня есть, а завтра нет, – погрустнев еще больше, промолвил старец.

 Со слезами на глазах Катерина выкрикнула:

— Возьми мою жизнь! Возьми мое счастье!

— То, что ты считаешь счастьем, для меня звук пустой. А долгая жизнь без поступков, записанных на Скрижалях Вселенной, никому не интересна.

Катерина громко зарыдала. Вся боль, мучительная неуверенность и страх будущего поднялись из глубины сердца и полились теплыми солеными потоками по щекам на платье из белого полотна. Седовласый бледнолицый старец долго смотрел на нее умными светлыми глазами.

— Cамого дорогого требую не я, а Огненная Бесконечность. Она даст мне силы исцелить тебя, если ты отдашь Ей свой поэтический Дар, потому, что каждая сочиненная тобою песня, записанная на Скрижалях Вселенной, вечна, и в Тонком Мире ценится дороже, чем алмазы и яхонты в Мире Земном.

Катерина уже хотела согласиться, но неожиданно услышала, как старуха, подслушивавшая за дверью, запела ее любимую песню низким красивым густым голосом. И эта песня, написанная Катериной в ранней молодости, показалась ей такой прекрасной, что она осознала – это и есть самое дорогое в ее жизни, а невзгоды, которые раньше казались огромными, просто мелочи по сравнению с алмазами и яхонтами Тонкого Мира.

— Не надо меня исцелять! – радостно сверкая глазами, воскликнула Катерина. — Я не отдам свой Дар, ибо он и есть мое счастье!

Морщинистое лицо старика просветлело. Контуры его тела начали утончаться, бледнеть и растворяться в темноте углов. В мигающем свете ламадок оно больше не отбрасывало тени.  Чуть не задохнувшаяся от страха Катерина рванула на себя дверь. Ее обдало вкусным знакомым запахом сосновой смолы. Луна светила так ярко, что вырисовывался каждый лист могучего древнего дуба, росшего возле избы. Старухи нигде не было.

Окрыленная Катерина птицей полетела по знакомой тропинке. Ей одобрительно подмигивали повеселевшие  звезды, а соловей выводил торжествующие трели.

К утру она добралась до дома и заснула впервые за долгие годы крепким и счастливым сном.