Выпуск №22

Автор: Гала Пушкаренко

Постнатюрморт #2
…….
Лёжа внутри луковицы
Я укрылась луковицей
Я прорастаю внутри луковицы
……..
Я странная страна страны и странница лететь
…….
Лежать лететь лететь лежать и знать
Что это говорит ничто-войны во мне
Что я им говорю и раздеваюсь
…….
Об этот разговор
……..
Я Эво люция
Я Ева люция
Я ре волюция
……
Я рана, ранница, я тело раздвижное
…….
Читательница тонкого ножа
Я сшитые слои
И каждый вне
……..
(и <вне> здесь существительное: междуречье)
….
И каждый можно повернуть
И вывернуть и выдернуть
И рассмотреть изнанку
….
И части речи отступают от себя
…
И я иду по улице и вечер
меня поёт, но я иду пою иду пою
одновременная и ветер
….
И смертный ветер языка мне кажется
…..
единственной антифигнёй
Как вечный о'гонь в Александровском саду
в подножье неизвестного солдата

Постнатюрморт #4
…….
Ей часто снится
не соответствующая действительности
псевдо-теория
Мать обижается
на мигранта-дворника
(очень, кстати, доброго парня)
……
Он всё время говорит мне: здравствуй
А ведь я значительно
старше его
……
Но, мама,
в его языке
уважение образуется
с помощью отдельного слова
Например
Хакиро-сан
Миша-джан
, а не суффиксом
: здравствуй       -те
Это трудно понять не носителю языка
Не рождённому в языке
…….
И когда она просыпается
все частицы речи
выхваченные из сна
собираются в форму и формулу
определяющие ничто-войны
как бездомность и безвременье
……
Отделяющиеся от тела
……
И я-сопротивления
разбивает достоевскую, идиотскую вазу
, но уже через час
крошки цахеса
заставляют её
не верить фактам, а просто верить
, что формаслов
собирается в мозаику языка
(в Левиафана)
(в евангелие от Матфея)
(на остриях страниц)
(в мокрые пальцы рисования на зимнем стекле слова <экуменизм>)
не истиной, а криком
……
И пространство цвета
летит как витражность ножа

Постнатюрморт #6
…….
Летело всё
(и речь,
и рец,
и ржа)
в четыре этажа
……
Но не хватает птиц
как не хватало тела
……
И повелительное : тела мне
…….
и времени мотив
…….
-чик: раз —
и нет его
…….
Его рожали вместе, но
Но он сгорел
Он ВЕСЬ сгорел
……..
Он изначально был не здесь (хоть вездесущ)
И падая в разрез,
в разрезанное рта,
…….
в театр,
…….
в порно
-графическое лето —
он стал ничто-войны: и шевелился вдох: но он издох
как я,
как ты,
как мы
…….
ТАК тело-мела вмиг — сти   ра   ет   ся
с доски дежурной, школьной, мокрой тряпкой
И стихотво'рица
из кожи лезет вон,
чтоб грим усталых слов с ладоней смыть и быть
водой, водосн(ж)имательницей микроскопных,
животных капелек ничто-вины
…..
Она их тайно лижет, пьёт и бьёт
И называет рыбицей-бессон
-ницы

Постнатюрморт #9
……
Всё остаётся в этой рыжей яме солнца
Которая осмысленно летит
Которая бессмысленно горит
И отражаясь весит как ничто и <целься мимо>
Но целым не бывает никогда
Но те'льно говорит
…..
О, да — я даже счастлив был
Но чем и почему?
……
Вот я — зерновое бессмертие
То есть сделка
Вот — цифровое бессмертие
То есть часть баллистики;
доп-рука;
спорный, сорный укроп
…..
Ум-почва
Пауза
…..
Вот я взрываюсь
Вот я — меч-взрыва
…..
Вот я — меч-рыба
То есть разделённое телом
…..
Отетое от себя ребро
Богу — богово
Мне — рот твой
…..
Стихотворение в багровых тонах
ничего не значит, но означает
Объект летит
Субъект горит
Дари его дари: заговори
О, трахни трахая его
, простого человека
……
, отхаркивая время
.
Хитиновое тело — гром
Ничто-войны — гора
Бла. Го. Да. Ри  их
точечные встречи
вергилиево, речевое, мас-
.
-турбирующее семя
на спи'ну цезаря,
потом устало повернуть телесного,
чтоб видеть взгляд
.
О, мясо-мясорубочка моя (моя?)
ты, отрицаясь, спишь
, но образное — кнут
(но образуешь кнут)
, который никогда не спит, цепляясь за
огонь и брошенные, бешенные, башенные лепестки
.
его
.
водо-длинны как в лёд переходящая земля Москвы-реки

Постнатюрморт #11
……
Мне будущее снится вечным зрящим спящим
(подвинченным как речь)
…
За то что родина горит
и ВОХРы заебались жить
и остро говорит Москва
: возьми меня в усталый рот
: а в Петропавловске-Камчатском
полночь
…
И гречневая каша вяжет стихотворный
расплавленный распластанный
по всей земле язык
И больше тела падает листва
…
Как острова и кровь
опережающие музыку и смерть
в семиотическом огне своём
Разрез его системный снег
смывает
…
И человеконенавистнический человек висит
на ниточке привольной ПВО

Постнатюрморт #13
 
<учила, как воскреснуть, рыбу
разобранную на чешую и бездну>
(Анна Гринка)
….
А Шурочка учила рыбу умирать
Она была по матери без дна Иван Ивановичем с Украины
А по отцу Иосифом Адольфычем была
Когда в СССР
общественное с личным бились
(про каминг-аут нежно умолчим)
Когда потом в её глазах проснулась постколониальность
…..
И умоляла
……
Принять идентичность,
чтобы освободить идентичность,
чтобы освободиться от идентичности
….
Которой не живёшь, но говоришь,
которая скелет,
который обрастает мясом речи
……
Миллениум горел и точно рана раскрывался широко
А Шурочка на треснутом стекле
лежала
, рождаясь через
короткий самолёт обратного пустого тела
Спи вычтенным, мой ложемент, печаль твоя темна
Как темечко заросшее собой

Постнатюрморт #14
…..
<Именно на вере моей зиждется мой ад>
…..
<Как я могу предвидеть, какой будет моя вечность?>
Графически изображённая речь: метод дерева-внутри-руки
Мне нужна именно безымянная вещь
То есть усиленная безымянностью
……
То есть крик
…..
Но он растёт как медленная роза во дворе
(посаженная женщиной с шестого этажа)
(в открыто государственном во рту)
доступная глазам и срыву
(срезу)
Но срез летит (как проститутка)
…….
Но он шевелится во мне
И трескается зверь
как дверь
А зверь-двери' болит
…..
Он саженец и самозванец — мёд; и притяженье мёда
(и саженец висит; и мёд висит)
Но капает с ножа (как сифилис и кровь) Улисс
Но Desperado снится им как странная страна
……
А дуб — что замер в жесте горловом над ней: над всем —
уравнен с розой
Он посвящён ей, но оплачен словосочетаньем:
…..
<Мы между безымянной вещью и землёй
Мне надо-надо это зрение вписать в ничто-войны
Мы как бы лезвие и лёд; мы слёзы, бег и мёд
МЫ МЁД-НОЖА И ЛЁД-НОЖА!!!
И надо этот мёртвый мёд разрезать
……
Мы — есть с ножа: мы вписанное в нож
                                                                        письмо —
возьми его, неси его в зубах, письмач мой, врач и рвач —
не-
важный, ножевой, ещё живой…. >
……
, разорванный
…..
Живи как будто мы за скобками зимы, гисметео и призрачного хлеба
.
Too much

Постнатюрморт #15
……
Я хочу, чтобы вы избавились от речи
…..
Когда меня ввели, его уже не стало
Он был кричаще красящий вокруг себя кусок
Теперь он распадал меня
…..
без рук
лишь очевидное межгосударственное
красно-гречневое
долготерпимо-болевое —
на этом рас   стоянии поруки круговой
мы как бросок, как вы'бросок, овчарки с поводка
что делали?: рептильно-отменялись
……
И вот из этого ничто потом
вы ё бы ва лось
вы ни ма лось
вы жи ма лось
вневременное
почти математически точное
вопросительное тела словосочетание:
<и чем тогда в нас могла заинтересоваться любовь?>
……
<в укромных капитуляциях танца,
в стремлении к воде истины,
ты опускаешься на колени, чтобы зачерпнуть из родника
Но проезжающая автомашина обдаёт тебя памятью>
…..
Карниз тротуара качается
…..
Репетиция оказывается премьерой
Экфрасис. Камень на могиле Шнитке:
знак <фермата> над паузой означает <остановка>
(или буквально: вечная тишина)
Символы fff (под знаком паузы): forte-fortissimo —
то есть <крайне громко>
…..
И вот представь, когда переступаешь через знаки
, напившись вдоволь их тонический волной ударной,
язык не изменяется, не заменяется — но ве'сит:
висит во мне, стоит как часовой, как охуевший часовой
или валун прибрежный
И лижет огроме'нно-мокрое фактическое знамя
И дождь стоит сквозь площадь красного
И государство реет
…..
После смерти Владимира Маяковского
Лиля Брик сожгла в ванной целый чемодан писем
от его любовниц — а потом
искупалась в них
……
Забить дыхание (чело)вечным, а позже разглаживать его
чем-то зависимым, данным в непонимании, в голой обез
-личенности, в сухой воде стихотворений
Тело летит как камень
…..
Я хочу, чтобы вы вернулись к началу — помните?
Я хочу, чтобы вы избавились от речи
……
Мы — встречный пепел
Ёбанный Освенцим

Постнатюрморт #16
…..
<Я не могу жить на другом языке>
<Я на нём молчу и вижу сны>
……
<Было время, когда нужно было быть евреем,
афроамериканцем — теперь
, если невозможно быть украинцем —
нужно быть русским.
И геем,
и лесбиянкой,
и израильтянином>
….
<Холокост — это бесконечность?>
.
<Дай жить, Нехама. Спи>
……
Легко что делать?
Выбеситься
Легко без себя; себестоимости
Силлабо-тонической кровоточивости
Говори: механические дожди это очень много горловин
Но моя одна — она невольная
Хор же — молчит, но выливается
Выключите его,   по   жа   луй   ста
…..
…..
…..
Хочешь брошу курить?
Теракты? Теракты-языка?
Стихоприлагаться-стихоотрекаться?
…..
…..
…..
Не знаю
Знаю
, разбив лагерь у Стикса — улиссы спят
(им снится исчезающая чеширская улыбка под музыку из
<шербургских зонтиков>)
Утром в тумане
стрекоза зависает над водой,
слышит как её окликают из-под, но не
самоидентифицируется
.
Вспоминает (у меня есть жабры!)
как зимовала под водой в виде мясо-личинки
, дышала растворённым кислородом
.
Дверь-зверя открывается
Зверь-двери' уворачивается
.
Абордаж это мост, когда поздно, но тело высится, хотя невесомо
……
На самом деле,
это стихотворение закончилось вопросом:
<Холокост — это бесконечность?>
Но мы жили и после смерти речи