Выпуск №4
Автор: Уильям Стэнли Мёрвин
Забывая облака
У утра тихого друзья есть кучевые
им всё бы плыть а мне следить их бег
и в этот летний день куда вступаю
после всего что выпало запомнить
как мне назвать их прежде чем растают
они проносятся не напрягая слуха
не зная обо мне не ведая как я
иду без спутников своей тропою
и больше никого кто сможет их забыть
Март наступил
Март наступил и чёрный прах из книг посыпал
Придёт пора меня не станет
Квартировавший здесь высокий дух
Уже ушёл
Нить выцвела и на дороге
Валяется под старыми счетами
Взгляни назад там прошлое всегда
Пускай его и след простыл
Но если ты перед собой посмотришь
Не вымыв рук с бескрылой
Птицей на плече
Что сможешь ты печатного сказать
Ожесточённость прёт из старых штолен
А из яйца проклюнулся кулак
И градусники прочь у трупов изо рта
Здесь на известной высоте
Хвосты воздушных змеев на мгновенье
Покрываются шагами
Что должен сделать я ещё не началось
Апрель
Не станет нас замолкнет пенье камня
Апрель апрель
Бегущий сквозь песок имён
Грядущее
Без всякого намёка на звезду
А ты способный это переждать
Ты не теряешь ничего
Не знаешь ничего
Баллада о Джоне Кейбле и трёх господах
Тот, что пришёл тем утром
Вслед за другими,
Минуя семь холмов
(У каждого — своя окраска)
И дерево последнее, —
Прошёл долиной красною туда,
Где протекает серая река,
Широкая, как море.
На каменистом берегу
Развёрнут список кораблей,
Водою чёрной омываем.
Кого он вдаль уводит?
Вот на отлоге
Три мрачных господина.
Способны ли они его направить?
Три господина.
«О Кейбл, милый Джон, Джон Кейбл, —
Они сказали, увидав его, —
Ступай, составь компанию
Сторонникам той стороны».
«Ступай, — они сказали, —
Вслед за своей семьёй,
Пройди дорогой дряхлого отца,
Он этот путь сполна проделал».
Но Кейбл возразил: «Я для начала
Обязан заглянуть к своей сестре;
Придёт весна — и что прикажешь
Ей делать без помощника в саду?
Она пожалуется: “Сорняки живучи
От сих земель и до Теченья Пятницы.
Как брата мне в работе не хватает”.
Потом посокрушается, заплачет».
«Не повод, — был ответ, — для беспокойства:
Весна не кончится — она решит:
“Найму подёнщика, и вся беда,
Тот справится не хуже брата”».
Продолжил Кейбл: «О жене
Я думаю, ей нужно утешенье;
Я должен возвратиться ненадолго,
Иначе горя ей не пережить».
«О Кейбл, — был ответ, — Джон Кейбл,
Проси о чём-нибудь другом.
Считаешь, ей недолго там осталось?
Давай тогда у лодки подождём».
Но Джон сказал: «О, как я мог забыть:
Имейте снисхождение, позвольте
Мне матушку-старушку поддержать,
Она рыдала сутки напролёт».
И был ответ: «Стара, живёт неблизко
И, как иные старики, она
От возраста слезлива. Без обид:
Нам дела нет до этих слёз».
И Джон тогда сказал: «Я не
Батрак вам, не прислуга,
Не шавка и не тень,
Не обезьянка, чтобы мною помыкать».
Сказал он: «Я обязан возвратиться:
Я слышал, кто-то говорил однажды:
Нет места лучше, чтоб залечь на дно,
Чем пусто место — Пятницы Теченье;
Теперь же вызывает эта весть
Лишь огорчение: подумать только,
Что стало с моим телом,
С которого пылинки я сдувал.
Каркас, который был моей
Религией, моим благословеньем,
Прямое древо, чьи побеги
Протяжны были, точно повесть,
Теперь лежит, бедняга,
Забрызган грязью Пятничным Теченьем,
Не вспоминая обо мне
И с долей прежнего тепла».
Они его утешили: «Спокойно».
Сказали: «Мы вручаем нашу весть.
Бедняга тот был весь терпенье;
Не расточай словес».
«О Кейбл, милый Джон, Джон Кейбл, —
Затем они произнесли, —
Теперь готов ты в одиночку
В ту сторону пойти.
В то многолюдное местечко,
Набитый до отказа город,
Которому не измениться,
Покуда сухи многие печали».
Поверх колышущейся влаги,
Вслед за своим отцом,
Вдали оставив пёстрые холмы
И плачущую мать,
И в горе облечённую жену,
И сестрину запущенность,
И собственное тело, что лежит
Там, где быть месту пусту,
Несётся Джон по тёмной
Реке, и ни
Одна душа
Его не провожает.
На той реке широкой,
Как море серой,
Флажки на белой влаге —
Единственные спутники его.
Перевёл с английского Е.К.