За горизонтом событий: путь женщин в литературе и критике

Выпуск №14

Отправной точкой для написания статьи послужило брошенное мимоходом высказывание, будто у нас в русскоязычном литературном пространстве «нет» женщин-критиков. Подразумевалось, что их не то чтобы совсем «нет», но нет женщин-критиков, работающих на должном уровне и потому достойных того, чтобы быть замеченными. Точно так же, как «нет» женщин-поэтов, прозаиков и драматургов. На основе этого высказывания «Артикуляцией» был проведен 19 декабря 2020 года круглый стол «Стеклянный потолок, или почему у нас «нет» женщин-критиков». Эта статья написана по материалам моего выступления на круглом столе.

Не секрет, что многие, если не большинство женщин-критиков по совместительству являются писателями. И для начала интересно разобраться, что же приводит писательниц в критику, заставляет отвлекаться от своей основной сферы деятельности и посвящать себя рецензированию и критическому анализу чужих трудов, рискуя оказаться в положении «того, чего нет».

В том, как критики сами объясняют свою деятельность, можно условно выделить несколько основных нарративов. В реальности они едва ли встречаются в чистом виде, но один из них может доминировать или быть предпочитаемым для самого критика.

Первый назовем идейным. Женщина-критик через свою деятельность защищает или продвигает какую-то идею, которая, по ее мнению, достойна того, чтобы за нее бороться, и которая неглижируется мейнстримом. Например, идея привлечь внимание к литературе, созданной женщинами, как в случае с Анной Голубковой. Ф-письмо – другой пример идейного проекта.

Второй нарратив – идеалистичный. Женщины рецензируют книги из любви к литературе, желания рассказать о хорошей книге, поделиться впечатлением, своими мыслями по поводу, своими истолкованиями. Если обобщить, то это взгляд на литкритику как на метадеятельность, которая призвана осмыслить текущий литературный процесс. Этот нарратив, наверное, самый популярный. На первом круглом столе из серии «Критика: Женский взгляд», который был проведен в декабре библиотекой имени Белинского в Екатеринбурге, так высказалось, насколько можно судить, большинство участниц.

Третий нарратив, наоборот, не просто не популярный, но и в некоторой степени табуированный – назовем его прагматичным. Критик занимается критикой в расчете на некие выгоды для себя. Создать ли себе имя и положение, обзавестись ли полезными знакомствами, продвинуть ли свои собственные произведения – вариантов может быть много. В том числе и прагматично-дружеский: я рецензирую тебя, ты рецензируешь меня, а все вместе мы рецензируем нашего друга, у которого недавно вышла книга в известном издательстве. Считается, что прямо заявлять о своих эгоистичных желаниях некрасиво, поэтому такие побудительные мотивы не особенно проговариваются, хотя они однозначно более приемлемы в случае критика-мужчины, поскольку каждому очевидно, что мужчине необходимо выстраивать карьеру, а не заниматься идеализмом, тем более в такой сомнительной сфере как литкритика. Идеализм и служение – это женское дело.

Четвертый нарратив – профессиональный, когда быть критиком – это работа или часть работы, и воспринимается как профессиональная, экспертная деятельность, а писательство – как деятельность параллельная. Не знаю, насколько такой вариант, когда быть только критиком – это работа, распространен в России. В Норвегии, где я живу, он, наверное, известен больше, но и тут литературная критика достаточно неблагодарное занятие, несмотря на то что уважающие себя периодические издания держат в штате рецензентов или имеют постоянных фрилансеров.

В реальности все, конечно, разнообразнее и сложнее. Нарративы смешиваются и при этом в действие вступает еще один интересный фактор, который кажется более специфичным для женщин и менее специфичным для мужчин. Это, скажем так, постоянная необходимость легитимировать себя как литературного деятеля и легитимировать свое присутствие в литературе. Легитимация – это ответ на вопросы, кто ты такая и на каком основании ты здесь. Мне кажется, что женщины, приходя в литературу, ощущают необходимость себя легитимировать в гораздо большей степени, чем мужчины, причем это касается всех сфер литературной деятельности.

Мужчине не нужно легитимировать себя как-то иначе, чем через факт своего наличия в мире. Он может сказать: я поэт, я гений, вот он я, встречайте. И этого вполне достаточно. Считается, что женщинам так себя представлять и заниматься неприкрытым самопиаром не пристало, это осуждается общественным мнением – а общественное мнение у нас все еще во многом патриархальное, поскольку почти во всех сферах до сих пор актуально доминирование мужчин. Во избежание осуждения приходится оправдывать свое присутствие где бы то ни было по-другому, и наиболее простой и общественно приемлемый вариант – оправдать его через свою полезность.

Для писателей, особенно начинающих, институт литературной критики вместе с известными критиками, редакторами журналов и издателями выглядит средоточием власти и влияния в литературном мире, критики предстают своего рода тайными советниками, которые решают, кого помиловать, а кого казнить. Но кроме того, критика – еще и общественно-полезная деятельность, предоставляющая женщинам в литературе возможность легитимации. Как известно, власть предполагает право называния и право оценки. И если для мужчин основным побудительным мотивом для прихода в критику часто является властная составляющая, то для женщин это оправдание себя через служение то ли текущему процессу, то ли литературе, то ли будущему, не суть важно.

Если же посмотреть на тексты критиков-женщин и мужчин, то с содержательной точки зрения различия между ними маргинальны. Точно так же с точки зрения качества, которое весьма разнообразно и не зависит от пола. Возможно, до некоторой степени можно усмотреть различие в плане выбора объекта, например когда женщины-критики нацеливаются на возвращение и включение в литературный канон забытых имен женщин-писательниц. Основной же маркер женского версус мужского критического письма, наверное, в том, что женщины-критики в большей степени фокусируются на анализируемом произведеним и на авторе, чем на желании показать себя и свой интеллект. Мужчины-критики в конечном итоге заняты собой и продвижением себя, для чего у нас созданы хорошие условия, ведь в глазах общественности критики-мужчины определенно «есть» и никому не придет в голову мимоходом бросить, будто их не существует.

Я бы еще добавила, что женщины-критики часто более обстоятельны и доказательны, поскольку они находятся в ситуации, когда им необходимо раз за разом подтверждать свою экспертность и право на экспертизу. Если мужчина – эксперт после первого признания, нередко после сравнительно небольшого количества публикаций, то статус женщины нуждается в перманентной верификации. Повышенная необходимость доказывать свою экспертность приводит к тому, что женщина соскальзывает в не слишком продуктивную роль, которую в Норвегии называют «синдромом отличницы». Это состояние обусловлено постоянной недооценкой окружающих, причем негативная спираль недооценки не имеет дна, потому что у женщин в любой сфере всегда есть недостижимая референтная точка – мужчина, то ли критик, то ли писатель, поэт и так далее, – просто мужчина в ее области, который получает признание и похвалы там, где она их недополучает или получает, но в обесцененном виде, из положения сверху вниз.

Выходит, что женщина постоянно находится в ситуации оценки, тогда как мужчина после первого признания выходит за пределы оценочных категорий, утверждается на своем пьедестале. Женщине в это время надо быть все лучше и лучше, копать глубже и глубже, быть все производительнее и доказательнее. Самое печальное, что женщины порой даже не замечают этого перекоса и иногда искренне считают, что недотягивают до некоего уровня, что у мужчины-критика действительно есть емкость, точность и аналитический взгляд, которых женщинам недостает. Отсюда вытекает желание это все приобрести, стать лучше, а значит – копать еще больше и старательнее, писать чаще и длиннее. В результате женщины оказываются в положении скромной отличницы и перфекционистки, которой неудобно выпячивать себя и свои достоинства, потому что нет никакой гарантии, что ее достоинства никто тут же не обесценит.

Иными словами, мир критики выглядит не столь радужно и однородно, как кажется со стороны. Конечно, критиков, в первую очередь рецензентов, принимают более охотно, чем поэтов и прозаиков, но отношение к женщинам-критикам, как выясняется, иное, чем к критикам-мужчинам. Это касается всех уровней, как высшего литературоведческого экспертного, так и какого-нибудь читательского отзыва. К отзывам мужчин относятся с большим уважением, они имеют больший вес, как бы нам ни хотелось думать, что это не так. И хотя сейчас ситуация не в пример лучше, чем была еще десять-пятнадцать лет назад, до сих пор за женщинами тянутся старые предрассудки, которые иногда выливаются в открытый троллинг. В таких случаях говорится, что женщины все скопом недостаточно умны, что у них неаналитический ум, а одни эмоции, что они не способны понять величие великих или в принципе не способны на адекватную оценку и логическое высказывание. Они, конечно, молодцы по мере своих сил, поэтому могут и дальше обслуживать литературный процесс. Значимые же единицы, реально значимые в литературном мире и наделенные властью – это по-прежнему в большинстве своем мужчины, за очень редким исключением.

Получается, что именно тут женщина-критик встречает свой стеклянный потолок. Несмотря на то, что она вроде бы принята и признана влиятельной верхушкой, она остается обслуживающим персоналом. Это не артикулируется прямо, однако факт остается фактом: женщина нужна, пока работает на процесс и пишет свои рецензии. Ситуации мало помогает тот факт, что женщины порой принимают такое положение вещей как норму и сами принижают свои достоинства, поскольку им свойственно относиться к себе критически. В то же самое время литературное творчество не факт что выигрывает от занятий критикой. Точно так же принятие ее как рецензента-критика не означает, что она будет принята, если попробует перейти в сферу аналитики и литературоведения. За рецензии ее горячо поблагодарят, а остального как будто не заметят, и все ее труды словно канут за некий воображаемый горизонт событий, на котором маячат в основном мужские имена.

В результате у нас огромное количество уважаемых женщин-критиков и много имен на слуху, однако это совершенно не мешает утверждению, что их у нас «нет». Такой выпад обесценивает высказывания женщин-критиков примерно до уровня абсолютного нуля. Их нет, они невидимы, несмотря на свою многочисленность, а это предполагает, что им по большому счету нечего сказать, у них нет и не может быть ни одной интересной и ценной мысли.

Тут мы имеем дело с одним из приемов (или техник) подавления и контроля, которые используются против женщин. Норвежская профессор Берит Ос сформулировала эти приемы еще в 1974 году, а основывалась она на теории норвежского философа и психолога по имени Иньяльд Ниссен (1).

Самый первый из пяти приемов – как раз игра в невидимку, что мы, собственно, и наблюдаем в данном случае. Игра в невидимку предполагает, что женщину намеренно не замечают, не дают высказаться на собрании или не реагируют на ее высказывание, обесценивают ее вклад и так далее.

Прием номер 2 – осмеяние. Например, когда в ответ на утверждение, что у нас много значимых женщин-критиков, раздаются снисходительные смешки и глаза возводятся к небу. Или когда высмеивается какое-нибудь конкретное высказывание, выступление или общее поведение.

Номер 3 – намеренное сокрытие необходимой информации. Этот прием, наверное, наиболее очевиден в случае больших корпораций, когда женщину исключают из информационного потока, в результате она приходит на общее собрание неподготовленной и ее презентация очевидно демонстрирует, что она не владеет информацией, которую от нее на самом деле скрыли.

Номер 4 – осуждение вне зависимости от того, что женщина делает. Она или слишком пассивна, плохо заявляет о себе, плохо борется за свои права, и тогда неудивительно, что ее никто не замечает. Или же она нахальная выскочка, слишком высокого о себе мнения, а в целом бездарна.

И, наконец, номер 5 – навешивание чувства стыда и вины. Этого добиваются через осмеяние, унижение и осуждение, в том числе публичные. Когда женщину пытаются убедить, что она ничего не стоит и все, что она делает, не имеет ценности или имеет относительную ценность, как, например, когда говорят: ну, для женщины это очень даже хорошо. Или же ей дают понять, что она претендует на то, что ей не полагается, или на что она в силу своих сомнительных качеств не может претендовать.

Подводя итоги, можно сказать, что востребованность женщин-критиков высока, пока они играют по установленным не ими правилам и выполняют предназначенную им роль, зачастую это роль второго плана. Если же попытаться выйти из этого формата и претендовать на большее, например на типично женскую репрезентацию, или на какие-то мужские сферы влияния, или на объективность оценки безотносительно к полу, попробовать изменить расстановку сил, выйти за рамки конвенциональных тем или просто начать получать деньги за свою деятельность, то их востребованность и профессионализм начинают ставиться под сомнение. Кем? Теми, кому кажется, что женщины лезут не в свое дело, слишком громко заявляют о себе, занимаются не тем, пишут не так, пытаются составить конкуренцию или каким-то образом занять чужое законное место. Как раз очень показателен в этом смысле шум, который поднялся после отказа проекта Ф-письмо от премии Андрея Белого. По сути, это был разрыв шаблона, открытое непризнание старых властных институций и отказ играть по чужим правилам. Неудивительно, что старые властные институции почувствовали в этом угрозу себе и стабильности своего положения.

Однако повод для оптимизма сейчас, несомненно, есть. Женщин-критиков и писательниц действительно много, и на данном этапе они уже в состоянии создать противовес патриархальным влиятельным структурам, не подвергаясь опасности быть выброшенными за борт. Этому способствует и глобализация, и разнообразие средств коммуникации, разнообразие форматов и изданий, и не в последнюю очередь медленное, но верное изменение взгляда на роль и значение женщин в литературном процессе.

1) См.: Ås, Berit: De fem hersketeknikker, om å ufarliggjøre fiendens våpen. Art. Årbog for kvinderet. København, 1979; Ås, Berit: Kvinner i alle land. Håndbok i frigjøring. Oslo, 1981; Nissen, Ingjald: Psykopatenes diktatur. Oslo, 1945 (3. utg. 1975); Nissen, Ingjald: Menneskelige oppgaver og utveier. Ledende ideer i mitt forfatterskap. Oslo, 1966.