Выпуск №14

Автор: Екатерина Боярских

 
*
Лес пишет морю: дай мне немного сил,
краем своим коснись, рукавом-крылом.
Я собираюсь лечь — свет уже погасил —
в розовые пески на берегу твоем.

Тянется звон цепей, это звенья дней —
как тебе удалось избавиться от оков,
из-под корней выпрыгиванья камней,
вверх от вершин падения облаков?

Дай мне немного сна, и я буду спать.
Был я канатоходец над бытием.
Тронь же меня волной, я хочу упасть
в мелкую воду на рубеже твоем.

Все ты отмоешь дочиста — горе, гнев.
Лес пишет морю: ты мой любимый сон,
сломленные руки моих дерев,
темные, опущу в глубину, где соль.

Весь ты горишь, тяжелый огонь воды.
Сила твоей судьбы — на моей судьбе.
Гул твоего бессмертия — для других,
гимн моего стремления — о тебе.

Весь он звучит, сплошной многоствольный шум:
дай мне немного сил — говорить вдвоем.
Я не усну, я еще тебе напишу.
Я тебя жду на берегу твоем.

Старые кедры держатся и молчат —
ветер его письмо не донес, затих.
Лес пишет морю зиму, цветы, зайчат.
Древние волны не помнят, не знают их.

 
*
Вот идёт человек
с пивом и костылём.
Сзади идёт снег.

Чтобы была даль —
для этого алкоголь,
а так её нет.

Где же его знак?
Кто его новый год?
Чёрный рюкзак на нём.

Свет — он такой йод,
свет, он же онли лёд
под фонарём.

С неба летит соль,
он бы в неё слёг,
но оставляет след.

Город как лучший враг — рад, пьян.
Город как вещий сон —
прав, слеп.

 
*
Я одна — это два кота,
запертых в городской квартире.
Как дошкольники: можно выйти?
А куда?
Кресло, зеркало, холодильник,
батарея, диван, плита,
полутемнота.
Старый кот только спит да хнычет,
молодой всё дерёт и скачет,
обнимаются — их же два.
На балконе растёт трава,
ходят голуби и мурлычут,
и ничто ничего не значит.
В ванной миска, а в ней вода.
Я одна — это два кота.
Сели рядом на подоконник,
смотрят, как от них все уходят,
полутемнота,
темнота.

 
*
Хотя бы на уровне разговоров,
хотя бы так: понедельник, вторник,
рабочий полдень, блокада смысла.
Хрустальным эхом касаясь русла,
плывёт гигантская арапайма –
льётся тела вода живая, тяжёлая, сквозь мёртвую воду,
дыры дней и событий числа,
молнией медленной, тайной в каждую точку бьётся.
Знать желаю, где она обитает,
как ей, зеркальной, сквозь долгую тьму живётся.

Хотя бы на уровне недомолвок,
хотя бы так: понедельник – морок.
Пламя покоя плывёт по утреннему эфиру,
люди ныряют с дворцов и музеев мира
в глубоководный город всего дыханья,
а там такой холод от каждого воздушного зданья,
хохот, гомон,
в каждом пузыре знанья такой настоящий голод.

Ясность мысли невыносима, несовместима.
Долгую рыбу-ночь, невидимку-силу,
длинную, вечную рифму вещному я искала,
трещину неба и полость моря,
только так и уснула в домашних скалах,
впадинах головной боли,
вниз лицом на песке в отливе снов беспокойных,
на недостроенном уровне времени недостойных.

Вот на воде на миг нарисован след,
упомянут выбор.
Хоть бы наш ковчег утонул в речах,
вильнул хвостом, догнал огромную рыбу
прямо сейчас.