Школа как школа

Выпуск №15

Автор: Елена Сафронова

 

Рассказ-воспоминание

 

«РОЗОВАЯ ШКОЛА»

1978 год. Наша семья только переехала в Рязань из Ростова-на-Дону: последствия маминого распределения. Мы с бабушкой идём мимо красивого розового здания в тени белых акаций. Бабушка говорит, что это хорошая школа. О школе для меня задумались, когда я вылезла из пелёнок. Ведь я была пятым поколением семьи, сознательно выбравшей город и образование ещё при Александре II!

Я: — Хочу учиться в розовой школе!..

До конца учёбы бабушка напоминает мне, что я сама «хотела в розовую школу»!.. Я понимаю справедливость пословицы: «Слово – не воробей…».

 

ДОБРЫЙ ДИРЕКТОР

1980 год. По месту жительства мне полагается школа с физкультурным уклоном. Она от нашего дома через два квартала. «Розовая» школа — через двести метров.

Конец лета. Дедушка приходит в «розовую» школу со мной и просится на приём к директору Борису Вячеславовичу. Они – два ветерана партии. Они с Борисом Вячеславовичем беседуют, дедушка рассказывает, что я хочу учиться в этой школе. Директор задаёт мне вопросы. Я не боюсь их — я умею читать (особенно про себя) и писать печатными буквами. Директор обещает дедушке принять меня в «розовую» школу. Правда, в класс 1 «Б». Я ещё не понимаю, чем «Б» отличается от «А». Меж тем в «А» учатся дети рязанской элиты. Вообще-то это спецшкола с углублённым изучением английского языка, таких две на всю Рязань, поэтому в неё «с улицы» не приходят, а если и приходят, то ненадолго – из нашего класса за первые три года перевели в соседние школы «без статуса» человек пять.

 

ПРОСТЫЕ ПРИНЦИПЫ

1980 год. Перед первым сентября дедушка – главный человек моей жизни, которому я обязана своими жизненными принципами, сегодня архаичными и нелепыми, даёт мне важные наставления. Они простые: надо исполнять свой долг перед страной, хорошо учиться, слушаться старших, не перечить учителям, не ссориться с ровесниками и не обижать их – тогда никто не обидит и меня. На обиды не обращать внимания, тогда задиры отстанут. (В корне ложное убеждение! Не отвечаешь на обиды – значит, слабак. Ату его!..)

 

НА ЧЕЛОВЕКА ПОХОЖ

1981 год. Одноклассница, часто приходящая к нам, доверительно говорит мне:

— У вас в семье один отец на человека похож!

Она, как и мой отец, коренные рязанцы.

У нас дома не поют и не слушают блатных песен, не ругаются ни матом, ни как-либо иначе и читают книги, и девочку это искренне удивляет. Во дворе пятилетний пацан залихватски исполняет: «Вот иду и курю «Беломорканал»…» В классе девочка Маша, когда думает, что ей врут, парирует: «Не перди, моя черешня!».

Я ещё не знаю, что такое 200-й километр…

 

ФОТО МАМ

1982 год. Всех учеников 2 «Б» обязывают принести фотографии родителей с именами и должностями. Разубедите меня, что не собирались понять, к кому как относиться!.. Но применили эти знания почему-то не сразу.

В первом классе отличников было много (в основном отличницы, девочки, и даже я). А вот с 4-го стал формироваться настоящий костяк классной элиты. Отличницы с 4-го класса по 10-й: дочери институтского преподавателя, известного врача, заводского начальства и учительницы нашей же школы. Да ещё пришедшая с 5-го класса девочка, переехавшая в Рязань с родителями – приличной военной семьёй.

Дочь инженера и рабочего – какая это, к шутам, «элита», по меркам советского общества!.. В лучшем случае, «хорошистка», а вообще-то – троечница. Правда, дедушка – персональный пенсионер республиканского значения, но у него всё в прошлом, да и в другом городе. В Рязани он настойчивый старик, надоедающий всем инстанциям (в основном коммунальному хозяйству) письмами о том, что можно усовершенствовать в этом городе…

 

НИ ШИ-ШИ!..

1983 год. Заканчивается начальная школа, начинается средняя с разными предметниками. У меня три похвальных листа «авансом», я считаюсь хорошей ученицей, ибо прилежная и тихая.

Нам говорят, что 4 «Б» очень повезло с учительницей математики Галиной Ивановной – отличницей преподавания. О ней по школе ходит мем «строгая, но справедливая». Она немолода, в очках, держится несгибаемо (во всех смыслах). В начале учебного года мы пишем контрольную, на следующем уроке Галина Ивановна раздаёт тетради. Я не боюсь плохой оценки…

— Сафронова – три! – летит над классом зык математички.

Я в шоке. Мой сосед по парте вскрикивает:

— Ни ши-ши!..

Впредь от Галины Ивановны мне достаются в основном тройки. В виде исключения – двойки. Я быстро понимаю, что лучшего не достойна, что в математике полный дуб. Каждый урок с Галиной Ивановной напоминает мне об этом (вплоть до 9-го класса, когда «строгую, но справедливую» сменила молодая и более мягкая Наталья Михайловна). Перед каждой математикой мне хочется в петлю. У меня спазмы желудка, тошнота, дрожь в руках – и мой животный страх подкрепляется новыми «парами». Редкие четвёрки не спасают. Знаю твёрдо одно: в точных науках я тождественна нулю.

Классе в 7-м мама, отчаявшись от моих «ступоров» и истерик над заданиями по математике, идёт к Галине Ивановне за советом: как улучшить мои знания? На что обратить внимание?..

— Ни на что особо, — лучезарно отвечает Галина Ивановна. – Как знает, так и будет знать. «Тройки» я ей нарочно ставлю, чтобы стимулировать лучше заниматься. Чтобы оценки по математике сравняла с отметками по другим предметам.

Отличница преподавания заблуждается. К тому времени я уже сравняла отметки по всем наукам, где требуются вычисления, с её «трояками». И даже сдачу в магазине не способна подсчитать…

 

ПРОСТО ОСТОРОЖНЕЕ    

1984 год. 4 «Б» что-то нашкодил. Классная всех «строгает», ребята отнекиваются. Одноклассник Кирилл произносит, как плюёт: «У неё спросите, она честная!» — и кивает на меня.

Мы заканчиваем 4-й класс и переходим в 5-й. На торжественной линейке перед окончанием года нам сообщают, что нельзя гулять в пустынных местах, в том числе и в ЦПКиО, плавно переходящем в сад психбольницы. Почему? Нельзя – и всё тут! Преступности в СССР нет, особенно маньяков-педофилов, просто детям следует быть осторожнее.

 

ЧУЧЕЛО И ЧАПА

1984 год. Наш класс ведут на воспитательное мероприятие — фильм «Чучело». Мальчишки весь сеанс гогочут и плюют семечки. Я знаю точно, что травля «чучел» выглядит не так, как на экране. Она проще, грубее и без идейного подтекста. «Чучелам» не объявляют гражданскую казнь (а чё эт такое?!). Им сморкаются в школьную форму.

В классе в святость дедушки Ленина, победу коммунизма и клятву пионера верю одна я. Девочка Маша перед историей раскладывает на столе наглядные пособия – портреты революционеров – и называет их: «Чапа» — Чапаев, «Козёл бородой трясёт» — Дзержинский и т.п.

 

НЕЧИТАЙКА

1985 год. Мама традиционно приходит в школу. Это у неё субботнее мероприятие. За это весь класс надо мной и над ней ржёт. Мама честно хочет узнавать о моих успехах и недоработках. Последних всегда больше. В ней сразу раскусили интеллигентскую слабинку. Рабочие и крестьяне посылают учительш туда, где им самое место. Мама выслушивает любые их пожелания с пиететом и передаёт мне, требуя повиновения. Этим она добивается, чтобы у меня не было проблем с педагогами. На сей раз она общается с учителем русского языка и литературы Сергеем Васильевичем. Казалось бы, тут не должно быть проблем… Но дома от меня прячут недочитанную книгу Дюма. Как, почему?! Я же не могу не читать, это для меня – как дышать! Мама не хочет говорить. В слезах я вцепляюсь в пачку ваты: «Всё равно буду читать!» — на аптечной упаковке буквы…

«Русак» посоветовал маме:

— Не давайте вашей дочери много читать, она выражается слишком книжным языком, её никто не понимает!

Надо мной за начитанность смеялись даже отличницы. Сейчас они почти все учителя. Одна работала в той же школе, назвавшейся в 90-е годы гимназией и нарастившей ещё больше амбиций.

 

РУКИ ИЗ…

1985 год. Мне нравится Наталья Петровна, учительница по домоводству. Мне хочется удостоиться её похвалы, но она мною недовольна. Я болею, когда все шьют прихватки, но дома старательно шью их сама, после болезни гордо приношу на труды…

Прихватки летят назад вместе с фразой «домоводши»:

— Тебе их бабушка сшила!..

Дома я реву несколько часов. Мама, кое-как выудив у меня причину истерики, идёт объяснить Наталье Петровне, что я сама шила прихватки, очень старалась, да, потратила много времени, но зато без чьей-либо помощи… Та отмахивается:

— Что вы мне рассказываете? У неё руки не тем концом вставлены!..

 

ГРЕНАДА, ГРЕНАДА, ГРЕНАДА МОЯ…

1986 год. В школу не приходят разом Борис Вячеславович и Сергей Васильевич. Учёба парализована на полгода, с чего – детям не говорят. Много позже мама с обиняками рассказывает, что ребята из «А», у которых был классным Сергей Васильевич, пытались изнасиловать соученицу в ЦПКиО. Но подростковой преступности в СССР нет! Директора проводили на пенсию, учителя – в другую школу. Уроки истории и литературы ведут кто придётся. Историю Средних веков читает географичка. На истории у нас Европа XV века, а на географии я произношу «Гранада», свято помня про Гранадский халифат, и получаю:

— Нет никакой Гранады! Есть Гренада! Учи названия лучше!

 

ГЕРОЙ

1986 – 1987 годы. Мальчик Кирилл изображает из себя бывалого урку, снимая с чужих почтовых ящиков замки и подбирая ключи, которыми вскрывает дипломаты, чтобы списать «домашки». Он герой.

 

ПАСКВИЛЬ НА ИСТОРИКА

1987 год. Приходит новый историк, только что из института. Он разительно отличается от артистичного и знающего Бориса Вячеславовича. Никому в классе он не нравится. Мы с двумя приятельницами пишем ядовитое стихотворение про нового историка. Читаю домашним – думаю, посмеются. Дедушка не на шутку испуган:

— Пасквиль на историка! Как можно?!

Поняла деда спустя лет двадцать…

 

ТОЛЬКО НЕ ЭТО!

1988 год. Я принимаю судьбоносное решение: никогда ни за что не пойду работать в школу! Сделаю всё, чтобы в неё не попасть даже случайно – а не за горами выбор профессии, то есть, по меркам нашей семьи – института. Я знаю: не смогу стать хорошим учителем. А быть таким, как почти все мои учителя, не хочу.

Хороший Учитель – это Януш Корчак. Хорошими учителями для меня были Борис Вячеславович Булатов, Тамара Павловна Мерзлякова, Светлана Анатольевна Мошковцева, Владимир Андреевич Добровольский, Владимир Васильевич Гусев. Остальных не то что не помню – называть не хочется.

 

ПЫЛЬ ГЛОТАТЬ

1990 год. Я собираюсь поступать в Московский Государственный Историко-Архивный Институт. В Рязани для безнадёжных гуманитариев – только пединститут. Только не это!!!!! (см. выше) Мне нанимают репетитора по истории – после дискретного преподавания предмета в школе. Новый директор школы (бывшая наша классная) звонит маме и контролирует меня. Зачем? – не знаю. Услышав про историко-архивный, бросает презрительно:

— Да ну, пыль глотать…

Архивную пыль я глотала восемь с половиной лет. Хронический ринит и хроническая бедность стали мне наградой за честность. Но самым добрым делом своей жизни я до сих пор считаю то, что не пошла в пединститут.

 

ВЫШЕ МОИХ СИЛ

2014 год. В магазине встречаю одноклассницу, с которой некогда писала «пасквиль на историка». Здороваемся, и я прохожу мимо. Мы можем говорить только о школе, но это выше моих сил.

PS. Альбом со школьными фотографиями где-то лежит, но смотреть их не хочу.