Выпуск №15

Автор: Катя Панова

 

   Она отправляет письмо в спам. Имя отправителя ей ни о чем не говорит, тема тоже. Просьба предоставить рекомендации Роберту. Она не помнит ни одного коллегу по имени Роберт. Возвращается к входящим, открывает письмо, адресованное точно ей. Добрый день, Анна.

   Роберт, Роберт. Кто-то перепутал адрес. Так бывает, гугл говорит, что сегодня в мире живет более 100 млн женщин по имени Анна. Фамилия тоже не то, чтобы редкая. Возможно, бедному Роберту не у кого просить рекомендаций, вписал случайный адрес. Она тоже так делала, когда искала первую работу. Хотя нет, она указывала адреса друзей и в случае, если им позвонят, просила подыграть. Кому-то они даже сделали фейковый профиль на LinkedIn. Надо быть хитрее, Роберт.

   Любопытно, чем занимается виртуальный коллега. Она открывает спам. Выигранные лотереи, одобренные займы, срочные просьбы подтвердить пароль и ввести номер банковского счета, и надежда Роберта получить работу тонет в этом мусоре. Снова добрый день, Анна. Она сканирует короткое письмо, про карьерные амбиции Роберта в нем ни слова. Зато у Роберта есть фамилия, и это все меняет. Аня много раз ее слышала эту фамилию и кое-что о ней знает. Например, что эта фамилия – сокращенный и упрощенный для английского произношения вариант шипящего польского слова, в нем две w, много s и окончание на ski.

 

Пожалуйста, ответьте на несколько вопросов, чтобы помочь нам принять правильное решение

 

   Аня не уверена, что правильные решения – это по ее части, но кликает на ссылку и скроллит страницу до конца. Вопросов немного, но все открытые, придется писать. Лучше сразу, без черновиков.

 

1. Ваше имя, имя кандидата

 

   Аня набирает свое, потом полу-чужое имя. Она не помнит, чтобы его кто-то так называл, но пусть будет Роберт. Во Франции так зовут только пенсионеров. Роб тоже не годится, звучит как robe, платье. Боб нормально, никаких странных ассоциаций, особенно, если ты не говоришь по-русски.

 

2. Откуда вы знаете кандидата?

 

   Аня точно знает, в каком баре они познакомились, но не помнит, кто его туда позвал. Кто-то из франко-американцев. В Париже они сбились в одну стаю, не-француженка и не-американка Аня прибилась к ним и почему-то прижилась.

   Издалека Боб ей понравился. Удивленные глаза за круглыми очками, кудрявые волосы дурацкой длины – падают на глаза, но за ушами не держатся. Он пил вино как настоящий американец, не принюхиваясь, не пробуя, огромными глотками, свободной рукой смахивал волосы лица. Боб не ушел, когда разбежались остальные, просто придвинул стул к оставшимся. Они остались втроем – он, Аня и Джош – на одного больше, чем она рассчитывала. Ей нужно было поговорить с Джошем наедине, срочно о чем-то посоветоваться, а новый парень никак не уходил. Пил без остановки, выбегал покурить и говорил, говорил, говорил. В разговоре как будто участвовали трое, но на самом деле Боб вещал в формате лекции. Прерывался, когда говорили другие, дожидался паузы и воспроизводил с того места, на котором остановился. Она пыталась выдавить его из разговора или, лучше, из бара, провоцировала Боба как могла, шутила по-злому, но тот не обижался, улыбался спокойно и смотрел куда-то поверх ее головы. А Джош улыбался в ответ, почти с умилением, как будто ребенку. Аня сдалась, встала, обняла Джоша – одного бебиситтера достаточно, а метро скоро закроют. По-французски чмокнула воздух по обе стороны от лица Боба и почувствовала знакомый запах. Понятно, он весь вечер бегал курить совсем не сигареты. Черт бы тебя побрал, что тебе мешало укуриться дома и не мешать людям общаться?

 

Я знаю Роберта больше десяти лет. Нас представили друг другу общие друзья в тот момент, когда я искала переводчика.

 

Нет, мелковато. Понятно, что билингв способен переводить тексты.

 

Я знаю Роберта больше десяти лет. Нас представили друг другу общие друзья в тот момент, когда моей компании требовался переводчик англоязычный консультант. Мы вместе работали над несколькими проектами и стали приятелями.

 

3. В каком качестве кандидат работал с вами?

 

   Ане был нужен даже не переводчик, а расшифровщик интервью. Студент-англофон – работа муторная и срочная, бюджет маленький, расшифровщика в него включить забыли. Джош подсказал спросить у Боба. –  Кого? – Боба, вечного студента. Она сморщила лоб. – Ну помнишь, он тогда с нами чуть перебрал, и его несло? – Он еще учится? – Пишет докторскую, что-то древнее, латынь, кажется. Подрабатывает, где может, дает уроки. Он адекватный, правда, позвони ему.

   И она позвонила, других вариантов все равно не было.

   Боб ответил сразу и говорил по делу. Работа ему нужна, он все сделает в срок. Можно, он угостит Аню чем-нибудь, чтобы отблагодарить? Не надо меня благодарить, просто не облажайся, подумала Аня. – Ладно, давай, как закончишь расшифровку? Времени и так мало.

   Она сама не знала, зачем согласилась.

   Боб уже сидел за столом перед пустой кофейной чашкой. Кто пьет кофе в 7 вечера?

   – Ээ, ты здесь давно? Вместо ответа он вгляделся в название книжки у нее в руке и почти без акцента прочитал название. Ошибся всего один раз, перепутал П и Р. Боб учил не только латынь, но и древнегреческий, и просто греческий, разобраться с кириллицей ему было несложно. Визуально понятно, хотя смысла никакого.

   Они проговорили несколько часов. Аня отменила ужин, куда заранее планировала сбежать от Боба. Говорили про языки, эмиграцию, Францию, парижских официантов и парижан вообще, несмешные французские комедии и забавные французские забастовки, политику здесь и там, детство. До 10 лет Боб говорил только по-французски, а в 12 оказался в американской школе. Странно представить, но говорил он с французским акцентом. Звук th, например, никак ему не давался. Однажды он выступал с докладом про Мартина Лютера и его 95 тезисов. 95 theses, которые он превратил… (Боб помолчал) …в 95 feces. Весь его доклад был о тезисах, и он все повторял это слово, пока все не съехали под парты от смеха. Не меньше 95 раз, это уж точно. Аня тоже готова была съехать под стол, но в парижских барах все сидят так плотно друг к другу, что очень трудно сдвинуться с места.

 

Роберт был незаменим, когда нам требовалась помощь с текстами для наших международных партнеров: сценариями, синопсисами, презентациями, соглашениями. В текстах всегда проявлялась его эрудиция, а чувство юмора очень помогало в рабочем процессе.

 

4. Расскажите о сильных и слабых сторонах кандидата

 

   Боб сдал расшифровку вовремя, но лучше бы он посидел над ней подольше. Тогда бы Ане не пришлось править фактологические неточности, орфографические ошибки и просто тупые опечатки. Он как будто взялся за интервью ночью, вспомнил за несколько часов до дедлайна и печатал так быстро, что смотреть в экран было некогда. Она потеряла полдня. Как поступить с Бобом, было неясно. Друг друга, и вообще приятный парень. Она набирала и стирала письмо, выходило слишком резко. Аня не любила конфликтов.

   Боб ее опередил. Спросил сообщением, все ли в порядке. Он так рад, что работа

досталась именно ему! Очень интересное интервью, если есть другие, он будет рад снова помочь. Твою же мать, подумала Аня и отправила семь злобных черновиков в корзину. С кем не бывает. Вообще-то, с ней не бывает, она бы не спала неделю, но сделала все хорошо и вовремя, но не скажешь же это Бобу.

   Потом были другие интервью, интересные и бестолковые, переводы и прочие тексты, на английском, французском и даже греческом. Он брался за все, но сдавал в разной степени недоделанности. За него дописывали, редактировали, исправляли стажеры. Аня меняла имя исполнителя в шапке документа, чтобы ей не задавали ненужных вопросов, и чувствовала, что делает хорошее дело, если смотреть на него под определенным углом. Глупо распоряжается рабочими ресурсами, зато помогает приятелю.

   Свою работу Аня вообще ее не очень ценила. Ну да, интересно, но со временем превращается в рутину, как и все остальное. Зато приходить в офис поздно не возбранялось, поэтому вечера у Ани были насыщенны, и их с Бобом вечерние траектории все чаще пересекались. Он появлялся с опозданием, мог уйти не попрощавшись, или вообще убегал, вдруг вспомнив про репетиторство с утра на другом конце города. Английский? Нет, математика. Про незаконченные, они же неначатые, переводы и расшифровки Бобу хватало ума не признаваться.

   Но в промежутке между внезапными появлениями и странными исчезновениями Боб сходился с любой компанией. Особенно с такими, где можно было поболтать про политику, экономику и общенесправедливое устройство мира. Он мог говорить обо всем, часто удивлял эксцентричностью суждений – он был похож на слегка безумного гения из голливудских фильмов. Круглые очки, твидовый пиджак, докторская и общая начитанность. Да, чуть странный, но такой обаятельный. Кудри, улыбка, тонкие пальцы. В академии, наверное, много таких.

   Однажды Боба не ждали срочные дела, или он о них просто не вспомнил. Аню тоже не ждали дома, уже год, как не ждали. Они никуда не торопились, но бар был некруглосуточный.  И как-то само собой получилось, что домой к Ане они вернулись вместе. Слегка протрезвели по дороге, потому что идти пришлось долго, метро уже не работало, на такси не было денег, а на велосипеде случилась авария. Они ехали зигзагообразно, Боб за рулем, Аня позади, и врезались в мусорный бак. Физически не пострадали, но чуть не умерли от смеха, наделали много шуму.

   С Бобом было легко, потому что не надо было ничего обсуждать, в чем-то признаваться, принимать решения. Если ожиданий нет, их нельзя обмануть. На большее Аня была неспособна, а Бобу, кажется, хватало того, что было. И то, что они завели по второй зубной щетке, и зубы чистили после совместных завтраков у Ани (у Боба еды не водилось), совсем ничего не меняло. Немного человеческого тепла, чтобы лучше спалось. Чужая зубная щетка там, где давно было пусто.

   Сложности были сплошь логистические или коммуникативные – Аня не знала наверняка. На Боба нельзя было ни в чем положиться, не только в работе, но и в жизни. Он пропадал, не отвечал на сообщения, менял планы в последний момент или вовсе не появлялся. Ничего не объяснял или быстро извинялся, не поднимая глаз. Аня злилась, сжимала зубы так, что болело лицо и шея. Да кто ты такой, чтобы так со мной?

   Но в том и была проблема, что непонятно, кем они друг другу приходились.

   Как называется человек, которых как бы два? Один выводит тебя из себя, а с другим тебе смешно и очень просто. Можно лежать рядом и смотреть кино, можно заниматься сексом так, как нравится вам обоим, потому что ваш секс только в этом случае имеет смысл, он есть в вашей жизни только для этой цели. Или, когда твои родители приедут в Париж впервые за много лет, ты возьмешь отпуск, чтобы показать им вообще все, на каждый день у тебя будет план, и куплены билеты на все концерты и спектакли, которые понятны и могут понравиться вам троим. Но маме будет так страшно от всего нового и незнакомого, то от страха и стыда она станет агрессивней, чем обычно. И даже папа встанет на твою сторону, нарушит многолетний нейтралитет, и тихо скажет маме, неужели ты не видишь, как она старается, почему ты ведешь себя, как ребенок? Ты услышишь, разрыдаешься посреди супермаркета, с пакетом замороженного горошка в руках. Вечером ты наберешь его номер, чтобы немного поплакать трубку. А когда ты оставишь маму и папу на ночь в съемной квартире через дорогу, он будет ждать тебя у порога, хотя вы ни о чем не договаривались. Он даст тебе выговориться и выплакаться, потом предложит покурить его самую легкую траву – он знает, ты не выносишь запах, но если не сейчас, то когда. Станет легче, чем от вина, вот увидишь. И станет действительно легче, вы вместе посмеетесь над сценой в магазине. А утром ты проснешься от того, что за ним захлопнулась дверь. Ни записки, ни сообщения.

 

Роберт отлично работает самостоятельно и в команде. Он вдумчивый, исполнительный, пунктуальный, ответственный, внимательный к деталям.

Мне не удается вспомнить ни одного недостатка. Роберт ценит разнообразие и рутинную работу выполняет с меньшим энтузиазмом и тщательностью.

 

5. Почему он оставил эту работу?

 

   Они разошлись, но не расстались. Или наоборот? Синхронно влюбились, по-настоящему. Она в Париже, он – дома на каникулах. Долго избегали друг друга и разговора о двух других, Симоне и Лили, пока кто-то из друзей не сообщил обоим, что они идиоты. Не было никакого конфликта. Это было самое простое расставание в истории. Останемся друзьями? – пошутила Аня. Как будто могло быть как-то иначе.

   Кто там был в тот вечер? Джош, Лиза, Аня, Боб и, кажется, Макс – чей-то случайно оказавшийся в Париже друг детства. Аня потом еще раз виделась с этим Максом, несколько лет спустя, и она удивилась, как хорошо помнит его лицо, и было странно, что этому полу-незнакомцу так много известно про нее. Звенел лед, голоса и колокола на церкви прямо под раскрытым окном. Позвякивала посуда на кухне, Лиза никому не разрешила помочь с ужином. Когда появился Боб, льда не осталось, и почти все, что предназначалось для аперитива – Джош обсессивно контролировал порядок распития бутылок – было допито. Боб вылил теплые остатки в чей-то пустой бокал и опрокинул его в себя, как лекарство. Джош поморщился. – Еще 15 минут, — прокричала из кухни Лиза.

   Про ужин вспомнили, кажется, к полночи. Лиза относилась к еде так же серьезно, как Джош к вину, эта пара могла бы управлять рестораном. Они поняли, до какой степени голодны, когда набросились на что-то, вынутое из давно остывшей духовки, расчистив место среди пустых бутылок и пепельниц. Говорили все разом, Аня больше всех, от нее этого ожидали, все же у нее и Боба были особенные отношения. Что она говорила? Когда Боб ушел, они молча смотрели друг на друга, пока не хлопнула дверь в подъезде, а потом кричали, спорили, кажется, даже смеялись – не над Бобом, а нервно – от этих разговоров воспоминаний не осталось совсем.

   Зато монолог Боба Аня может воспроизвести с любой точки. У Боба есть новости, он возвращается в Штаты. Пауза, поздравления, вопросы. Аня, возможно, слишком громко радуется за Боба и Лили, которые теперь будут жить в одном городе. У Ани и Боба странная история, но у нее есть Симон, и она, правда, рада, но все смотрят на нее с волнением, и потому радость надо выразить четко, зафиксировать в протоколе. Боб бросает работу в школе и частные уроки, про диссертацию пока непонятно, но писать он ее может и в Вашингтоне. Ну и потом, он же будет часто летать во Францию? Боб смотрит в свой пустой бокал и говорит, что, скорее всего, с Францией он расстается на несколько лет. Я вам никогда не говорил, но последние два года были просто адскими. Аня не понимает, что происходит. Джош и Лиза снова смотрят на нее – эти два года она была рядом с Бобом, о чем он говорит? Лицо Макса выражает сочувствие и большое любопытство – Макс сценарист, он всегда в поисках материала.

   Когда Аня рассказывала про этот вечер, она всегда просила собеседников представить кого-то очень близкого. Представили? А теперь вообразите, что этот человек сообщает вам, что в прошлом году его похитили инопланетяне и месяц держали в плену. Этот ваш близкий человек никогда не рассказывал вам ничего подобного, он понимает, что инопланетяне вас удивят, но вам он должен о них рассказать, потому что молчать он больше не может, а другие ему не поверят. Потом вы долго – по крайней мере, вам этот монолог кажется бесконечным – слушаете связный и по-своему логичный рассказ. В истории множество деталей, они переплетаются с известными вам фактами из реальной жизни, помимо инопланетян в рассказе фигурируют знакомые вам люди. Вы слышите ужасные вещи про постоянную тревогу, депрессию, бессонницу, нервные срывы. Вы замечаете у близкого человека темные круги под глазами. Кажется, он похудел, его плечи и спина напряжены, как будто он боится удара в спину. Его боль настоящая. Как вы отреагируете?

   Попробуйте заменить инопланетян на французскую службу безопасности, похищение – на пристальное наблюдение. Боб писал стихи и сатирическую прозу. Он никому не показывал свои тексты, но было известно, что он интересовался только большой историей, критиковал мировой порядок, высмеивал западных лидеров, особенно французских. Однажды Боб заметил, что с ним происходит что-то странное. Незнакомцы преследуют его в метро, чтобы встать с ним рядом и украдкой смотреть в его телефон. Эти люди очень похожи на военных в штатском. Друзья, коллеги, родители учеников задают ему странные, очень личные вопросы, упоминают в разговорах факты его биографии, о которых не должны знать. Он теряет предметы и находит их в неожиданных местах. Его проездная карточка исчезает на месяц и оказывается в его кармане ровно в тот момент, когда он собирается выйти из квартиры, и соседка походя спрашивает, не забыл ли он карточку. Скорее всего, соседка – секретный агент, одна из многих завербованных в его окружении. Она приводит домой друзей, они шумят, мешают Бобу работать и спать, под видом пьяной болтовни устраивают ему настоящие допросы, расспрашивают его о семье, детстве, политических взглядах. Дома становится небезопасно. Боб слышит, как сосед сверху следует за ним попятам, маниакально повторяет его траекторию. Ему не дают спать. За стеной неестественно громко и долго плачет младенец. Каждое утро под окном образуется пробка, в нее попадает пожарная машина и включает сирену. Рандомные ссылки ведут к текстам, очень похожим на его собственные, однажды в чужом блоге он нашел отрывки из собственного дневника. Кольцо вокруг него сжимается, Боб не спит, не знает наверняка, кому он может доверять. Он улетает, потому что жизнь во Франции стала невыносимой.

   Вначале они комментировали его рассказ, говорили «совпадение», «так бывает», «ты уверен?» Потом слушали молча, Боб редко на них смотрел, наверное, не хотел видеть выражение их лиц. Друг на друга они тоже не смотрели. Наверное, Джош и Лиза тоже пытались за что-то уцепиться в этом потоке информации. Близкий человек сообщает вам, что в прошлом году его похитили инопланетяне и месяц держали в плену. Этого не может быть, но ведь это Боб, этого не может быть, но его боль настоящая, этого не может быть, но ведь случается разное, этого не может быть, что ему сказать, что делать, сейчас он уйдет, через два дня он улетит, и тогда ничего нельзя будет сделать, это будет не их ответственность, но ведь это Боб, его боль настоящая, она полетит с ним в Америку, как они могут помочь, они не планировали никому помогать, они собрались пить вино и смеяться, у них недостаточно информации, чтобы определить, может ли такое быть, и что делать с этой болью.

 

…
…

Семь лет назад Роберт переехал обратно в США, а я поменяла сферу деятельности. К сожалению, я не следила за его карьерным ростом, но надеюсь, что он работал в подобных проектах. Было бы жаль, если бы его талант пропадал впустую.

 

6. В позиции, на которую претендует кандидат, он будет преподавать информатику детям от 6 до 14 лет. По вашему мнению, насколько эта роль подходит кандидату?

 

   У них было недостаточно информации, но был номер телефона Рафаэля. Раф хорошо знал Боба, а еще он был журналистом-расследователем. Он их расспрашивал, а они отвечали, возбужденно перебивали друг друга, припоминали детали. Раф задавал им журналистские вопросы, и они обсуждали Боба как сенсацию, думала Аня позже. Раф заключил, что такого, скорее всего, не может быть, но он знает, что, если бы французское правительство правда интересовалась Бобом и его рукописью (кстати, кто-нибудь ее видел? можно ее почитать? жаль!), то действовало бы именно так.

   Этот разговор никак им не помог, но они позвонили Нику, который знал Боба дольше и лучше всех. Неправильно посчитали разницу во времени, Ник обматерил их по громкой связи, но выслушал – у них не получалось сделать рассказ связным и логичным, как оригинал – и спросил, правда ли они не знают. О чем, спросили они. У Боба диагностировали параноидальную шизофрению, когда ему было тринадцать лет. Он должен пить таблетки и наблюдаться у психиатра. Аня не помнила никаких таблеток, никто не видел Боба, принимающего лекарства, у Боба в руках всегда была самокрутка или бокал вина. Это тоже не улучшило его состояние, сказал Ник. Какие же мы уроды, сказала Аня. А причем тут мы, спросила Лиза. Он нам ничего не говорил, сказал Джош. Мы должны были что-то заметить, ведь были же в его поведении странности, мы должны были быть внимательнее, повторяла Аня. Мы ничего не могли сделать, сказал Джош, мы не знали, мы ничего не замечали, он не соблюдал протокол лечения, и вообще, у него есть семья. Да, сказала Аня, как они вообще отпустили его одного в другую страну, на другой континент, это совершенно безответственно. Было важно это проговорить, сначала разделить ответственность с Джошем и Лизой, потом переложить ее на незнакомых людей в Вашингтоне.

   Аня встретилась с Бобом до отъезда. У нее было больше информации, но от этого не было легче. Боб снова рассказал ей свою историю, еще подробнее, она запоминала последовательность событий, даты и локации, и позже сопоставляла их со своими воспоминаниями. Она читала их переписку, теперь у нее был код, чтобы ее расшифровать. Все ссоры, все недопонимания происходили тогда, когда Бобу было особенно плохо. Он ничего не объяснял и просил ее не злиться, от чего она заводилась еще больше, это было стыдно читать. Она прогоняла эти два года в голове и отматывала назад, и при каждом просмотре этого бесконечного фильма замечала новые детали. Виновата – невиновата, могла заметить – не могла, может помочь сейчас – не может.

   Первые месяцы они виделись в скайпе. Это были неестественные и мучительные разговоры, она заняла нейтральную позицию – не поощрять его паранойю и не демонстрировать недоверие. Они не говорили про болезнь Боба, Аня никогда не упоминала о разговоре с Ником, она не знала, понимал ли он, что ему нужна помощь и помогал ли ему кто-то. Вместо того, чтобы задать эти вопросы напрямую, она анализировала то, что Боб сам ей рассказывал. Иногда ей казалось, что боль отступает, но следующий разговор отменялся, потому что у Боба не было сил говорить. Она писала ему о том, как ей помогает терапия, как это интересно как минимум с интеллектуальной точки зрения, играть с собственным мозгом. Ему тоже было бы интересно, говорила она.

   Бобу было одиноко. Лили ушла от него через месяц после переезда, куда-то пропали все приятели, кстати, что нового у Джоша и Лизы? Мама Джоша жила в Вашингтоне, они бывали там несколько раз в год, но с Бобом не виделись. Не было времени, семья требовала слишком много внимания, и потом, Боб… Было трудно говорить с Бобом, о Бобе. Они спотыкались о него в разговорах, слишком много с ним было связано, но постепенно научились обходить острые углы, так было легче им, а Бобу они помочь не могли, так они решили. Аня иногда писала Бобу письма, короткие записки, похожие на те, которые она посылала маме. В Париже весна, сезон пикников, много работы. Боб отвечал по-разному, иногда невпопад, про мировой заговор, иногда грустно и коротко о бесконечных переездах, поисках работы, как ему кажется, что все налаживается, но это оказывается иллюзией, он выныривает из своего болота, чтобы сделать пару вдохов, и его снова тянет вниз.

 

Я не видела, как Роберт работает с детьми, но знаю, что он преподавал английский, греческий, латынь и математику в нескольких школах и давал частные уроки. Насколько я могу судить, он хорошо справлялся со своими обязанностями, но, возможно, вам имеет смысл поговорить на эту тему с его коллегами-преподавателями.

 

7. Есть ли что-то, что нам нужно знать о кандидате, и о чем мы не спросили? (Необязательное поле)

 

   Вы не спрашиваете, почему Роберт уехал из Франции и вместо того, чтобы закончить диссертацию, собирается преподавать информатику в детском лагере. Вы не спрашиваете, почему он указал в качестве референта человека, которого не видел 8 лет. Вы не спрашиваете о том, есть ли у Роберта ментальные расстройства, скорее всего, это незаконно. Вы не спрашиваете, может ли он представлять опасность для себя и окружающих, такой вопрос не может прийти в голову работодателю.

   Нужно ли вам знать, что накануне отъезда из Франции Боб позвонил Ане ночью и плакал в трубку, говорил что-то непонятное, но Аня разобрала несколько слов – упал, велосипед, больно и кровь? Я еду, сказала Аня. Нет, можно я к тебе? Конечно. Она так и не узнала, что произошло. Левая рука у Боба была вся в крови, она промыла и продезинфицировала несколько глубоких порезов. На один нужно было наложить швы, но Бобу было страшно обращаться к врачам, они меня не отпустят, повторял он, пожалуйста, не надо никому говорить. Я просто неудачно упал с велосипеда. Как можно было так упасть, тихо спросила Аня. Боб проигнорировал вопрос, она не настаивала. Она гладила его по голове, пока он не заснул. Погасила маленькую лампочку у кровати, попыталась уснуть сама, но спать не получалось. Она волновалась за Боба, конечно, очень переживала. И только? Или какая-то часть Ани боялась спать рядом с Бобом? Вам необязательно это знать, этого не знает сама Аня.

   Вы не узнаете о том, что Аня слышала все эти годы о Бобе, обрывки новостей от общих друзей и знакомых того бедного парня, который слетел с катушек. Новости приходили с опозданием, издалека, проверить факты было невозможно. Например, ту историю про Боба, который без приглашения пришел к Нику посреди ночи, звонил и стучал в дверь кулаками, пока ему не открыли, ужасно напугал беременную подругу Ника и его самого, напугал так, что Нику пришлось звонить в 5150, за Бобом приехала скорая, и его принудительно госпитализировали, никто не знает на сколько, как об этом узнать, не звонить же ему в психушку. Кто-то говорил, что Боб хотел покончить с собой, другие – что он угрожал Нику. Эту историю лучше не рассказывать. Когда Аня пересказывала ее Джошу и Лизе, Лиза прижимала к себе их маленькую дочку так, как будто Боб в любой момент мог оказаться у них на пороге. Не смей даже думать о том, чтобы с ним встретиться, пока у него в голове все не встанет на свои места, сказала Лиза Джошу. Но ведь это же Боб, мы его знаем, он наш друг, хотела сказать Аня, но вспомнила как ночью сидела рядом со спящим Бобом, стараясь не шуметь и вообще не двигаться.

   Аня не шумела и не двигалась 8 лет. Что ей делать теперь с этим формуляром, дурацкими вопросами, своим чувством вины, незнакомыми детьми в возрасте от 6 от 14? Нужно ли всем знать о Роберте то, что знает она? И что вообще она знает? Близкий человек рассказал ей, что ему плохо, ему больно, он живет в аду. Его ад не существует на самом деле, но ведь это Боб, этого не может быть, но его боль настоящая, и, значит, его ад – его реальность, этого не может быть, но ведь бывает всякое, что ему сказать, чего не говорить, что делать, чего не делать, это не ее ответственность, но ведь это Боб, его боль настоящая, она не отпускает его даже в Америке, может ли она помочь, она не хочет никому помогать, лучше пить вино и смеяться, в Париже весна, сезон пикников, много работы, эта боль так некстати.

 

Пожалуйста, проверьте правильность заполнения анкеты и нажмите на кнопку «Отправить». Благодарим вас за помощь!