Выпуск №15
Автор: Марчель Марискаль Балерди
Перевела с баскского Наталья Метелева
СЕРДЦЕ ПЕРВОГО ТУНЦА
Каждый год от середины жабер вниз он вскрывает
ножом первого тунца, пойманного в первый улов,
погружает в разрез свои грубые и жесткие рыбацкие руки,
что с нетерпением ждали этого момента в молчании целый год,
старательные и ловкие руки, и резким движением
вырывает из внутренностей рыбы гладкое сердце
в форме пирамиды, а затем на глазах радостной
сочувствующей команды прямо на палубе пожирает его сырым.
Ритуал. Ритуал. Ритуал.
Он подобен воину, что, овладев сутью одного
поверженного, ожидает, когда испустит дух
и лишится своей неукротимой силы его враг –
остальные тунцы на морских просторах. Это, конечно,
хороший знак перед началом рыболовного сезона,
перед началом тяжелой ежегодной битвы.
Кто сильнее? Кто здесь хозяин?
На зубах, во рту, в кишечнике, в жилах
и в крови рыбака-воина сердце тунца
приобрело значение и стало посланием.
У людей моря есть множество
верований и обычаев, которые никогда
не понять цивилизованным людям суши
и тем более не испытать на своей шкуре.
Рыбак же верен тому, что унаследовал
от предков, когда был еще юнгой на судне.
Он жадно запивает вином последние куски
сердца первого тунца, отыскивает угол на корме
и посреди моря возносит безмолвную молитву
Богоматери Гваделупской, затем с торжеством,
облеченным в таинственную печаль,
в одиночестве, требующем уважения, поет,
словно гимны свободе-борьбе-миру-прощению,
одну за другой песни морю, ветру, себе, никому.
Ритуал. Ритуал. Ритуал.
Проглотить сердце первого тунца!
Пожирать сердце первого тунца сырым!
НЕОБХОДИМОСТЬ СЕРДЦА
Забальзамированному сердцу
необходимо уйти,
раз и навсегда перестать бороться
с четырьмя жесткими стенами,
что удерживают его взаперти.
Четыре спины, что не пробил дождь,
четыре стены, что простояли тысячи лет.
Листья улетают,
но для глубоких корней
легкость – несбыточная мечта,
когда жизнь – это изолятор.
Забальзамированному сердцу
необходимо уйти,
иначе оно забудет свою природу
и будет видеть смысл существования
лишь в грязной пене пустыни,
щупальцах тьмы и изъеденных молью
грязных рубашках.
Ему нужно восстановить
свой подлинный ритм,
прогуливаясь, будто читая любимую книгу,
в абсолютном спокойствии,
ни с кем не споря.
Утопить случайный отзвук в кипящем масле,
ухаживать за виноградом,
беречь орхидею, что вот-вот увянет,
подрезать самшит,
пить мятные настои,
усилить связь между чувствами,
с пчелами, дроздами и белками,
отделить бутылки с вином
от бутылок с отбеливателем.
Забальзамированному сердцу
необходимо отмыться от заплесневелой горечи,
превратить льняные бинты в шнурок волчка,
преодолевая конвульсии,
освободить разум и губы,
осветить самые мрачные уголки,
чтобы расцвели ветви внутренностей.
Если жизни суждено быть полетом,
заново нащупать руки товарища,
вылечить его пальцы,
отрезать зараженную руку.
Стряхнуть отстраненность
в открытые окна с видом на море.
Вдохнуть, насладиться дыханием.
Родиться заново. Идти дальше.