Выпуск №16

Автор: Юлия Подлубнова

Галина Рымбу. Ты ‒ будущее. М.: Центрифуга; Центр Вознесенского, 2020

Новая книга Галины Рымбу, кажется, заставляет переосмыслить многие условности и каноны русскоязычной поэзии. То, что нет четкой границы между поэзией и прозой, сколь бы не выстраивали ее талантливые литературоведы и опасливые ревнители традиций, известно давно, еще и до прихода поколения “Вавилона”, легитимировавшего верлибр на отечественных просторах, хоть и охваченных буйством силлабо-тоники, но отнюдь не так тотально, как хотелось бы ее апологетам. Речь, скорее, о другом: о радикальном сочетании интимного и социального в поэзии Галины Рымбу, о довольно бескомпромиссном поиске новых тем, поэтических форм и, главное, языка, который способен не просто отразить и выразить современность, но и обозначить идентичность, которая ранее не имела репрезентаций в литературе и, возможно, не существовала как таковая. За тем, что говорит Галина Рымбу, находятся глобальный антропологический сдвиг и болезненный разлом между поколениями, который обозначился в мире русскоязычной литературы в том числе благодаря скандалу вокруг стихотворения “Моя вагина” (оно вошло в книгу), раскритикованным частью литературного истеблишмента за физиологизм, антипоэтичность и проч., но по факту ставшим манифестом новой чувствительности и феминизма. С одной стороны разлома оказались те, кто привык жить в патриархальном гетеронормативном и довольно жестоком мире, привык принимать его правила игры, с другой ‒ те, кто охвачен идеями, большей частью опознающимися как левые, при этом обновившими содержание традиционного для русской литературы гуманистического дискурса с его к вниманием обиженным и угнетенным. Их повестка формировалась проблемами социальной депривации женщин, ЛГБТ+, людей с другим цветом кожи, с ментальными и физическими особенностями и т. д. Новая этика с ее разнообразными кейсами и  новая чувствительность, сделавшая депрессию и меланхолию способами знания ‒  именно так (“Депрессия и меланхолия ‒ способ знания”) называется интервью Галины Рымбу, в котором проговариваются ее творческие стратегии^[1], ‒ не могли не повлиять на поэтические практики молодых авторов, да и в принципе не могли никак иначе заявить о себе в литературе, кроме как и преимущественно через молодежь, кажется, в своей инаковости доходящей именно до трансформаций антропологического характера. И Галина Рымбу здесь не просто одна из ряда, но очевидный лидер, ведущий за собой, ‒ не случайно, она к своим 30 годам стала одной из самых издающихся и признанных русскоязычных поэтесс.

В новой книге Галина Рымбу занята конструированием идентичности, построенной на последовательном присвоении опыта инаковости и в том числе довольно травматического, который в ситуациях выхода из зон умолчания нередко становится шок-контентом (как это было с той же “Моей вагиной”). “Кто я?” спрашивает субъект_есса в “Стихах с новыми словами”. И отвечает:

гендерфлюидная женщина (сейчас) с ромскими, румынскими,
украинскими, русскими корнями,
выросшая в колониально-промышленном крае,
на краю мира, но внутри — в его сердцевине,
в царстве дымящих труб и тусклых фонарей <…>

я,
женщина, которой стыдно говорить «я».
пансексуалка,
персона с повышенным содержанием мужских гормонов
в женском (биологически) организме,
временно корректирующая эту ситуацию
гормональными препаратами.
женщина с тератомой внутри
неоперированной, т. е.
нас как бы двое. <…>

не-нейротипичная женщина, имеющая опыт депрессии
(постоянно),
тратящая большую часть заработка на лекарства,
женщина с расстройством пищевого поведения
и нестабильным заработком,
временным видом на жительство и временной регистрацией,
пишущая стихи,
исследующая неравенство и процессы,
происходящие на планете,
женщина, имеющая трудности социальной адаптации,
эндогенную депрессию, тревожное расстройство,
опыт деперсонализации и
суицида,
засыпающая только в обнимку с плюшевой пандой.

Перед нами не травмоговорение само по себе и во имя себя, и не попытка исповеди, дающая терапевтический эффект и приносящая автору облегчение от страданий. За сказанным видна эстетическая программа, неизменно смыкающаяся с политическими воззрениями авторки. Галина Рымбу не просто пишущая женщина (как обозначается в процитированных “Стихах с новыми словами”), использующая потенциал прямого высказывания и подчас эпатирующего манифестирования, но философ_иня, культуролог_иня, медиатор_ка между литературными и политическими полями и смыслами. В ее программу входят феминизм, квир-активизм, антимилитаризм, идеи деколониальности, социального равенства и прочее, собирающиеся как элементы гигантского конструктора в не то леволиберальную, не то социалистическую феминистскую утопию, кажется, невозможную в том времени и пространстве, где находится Галина Рымбу (физически в Украине, но культурно ‒ преимущественно в русскоязычном мире), но не эта ли невозможность делает утопию и ее отдельные элементы в высшей степени поэтическим конструктом, ведь поэзии, в отличие от политики, не привыкать работать с невозможным.

Будущее, в рамках утопической логики, ‒ то, что представимо, и то, что вероятно приблизить набором каких-либо действий, например, письмом, созданием немыслимых ранее идентичностей, проблематизацией тех зон, которые недостаточно репрезентованы в современной литературе и публицистике, будь это в той или иной мере травматический коллективный опыт (расстрел рабочих в Новочеркасске в 1962 году; обнищание страны в 1990-е; митинги российской оппозиции в 2010-х) или деструктивная безнадежность социальной жизни, жизнь внутри катастрофы (воспроизводящийся Галиной Рымбу из книги в книгу цикл “Космический проспект”, прочитывающийся как существенно новая версия пролетарской поэзии). Все это не просто факты общей истории и топосы общей памяти (не случайно в текстах последних лет Галины Рымбу использует приемы не только автодокументального, но и документального  письма), но часть истории личной, наполненной живыми аффектами и триггерами. Я бы сказала, что “Ты ‒ будущее” ‒ самая экспрессионистская и эмоциональная из книг Галины.

дрожание рук в малосемейке над газом,
и лампы серого цвета в изголовье постелей их, китайские бра
вперемешку с иконами, постерами звёзд,
тонны белого хлеба в мыслях их,
в моих мыслях слипшийся
мякиш, буханки горячие, чёткие и
страх страх страх.

Вынесенное на всеобщее обозрение личное, причем умышленно физиологизированное, оказывается либо типическим и в своей типичности социальным, либо тем, что программно лишается стигм инаковости ‒ Галина Рымбу в таком случае осознанно производит перформативные жесты, которые, согласно Джудит Батлер, создают обновленное политическое пространство, вне которого немыслимо будущее.

Идеальное будущее здесь ‒ появление нового человека, изначально живущего по “другим” законам, повторюсь, антропологически иного.  “Ты ‒ будущее”, ‒ произносит Галина Рымбу, обращаясь к сыну (насколько же характерно это обращение для русской поэзии), который, несмотря свои 7 лет, понимает, что “все президенты безумные”, и который живет в семье с мамой, папой и тремя котами с библейскими именами ‒  настоящей “анархической коммуне”, “обжигающей собой пространство”.

Будущее может быть любым, даже очень смутным и страшным, как во фрагментах “Книги упадка” или в стихотворении “Цветочный сок приблизит революцию”, куда важнее, что даже самый “цветочный” футурологический дискурс опрокидывает зацементированный катастрофизм настоящего.

_________________________

^[1] “Депрессия и меланхолия ‒ способ знания”. Галина Рымбу: большое интервью // Colta. 2019. 11 окт. URL: https://www.colta.ru/articles/literature/22622-galina-rymbu-bolshoe-intervyu.