Выпуск №16
Автор: Дмитрий Замятин
* * *
вы чувствуете в воздухе осень бегущего потока изображений
будто вызревая от начала мира чайник кипящий как шум дождя
ты не угадаешь мой ангел
гностические дифференциальные уравнения
втягиваясь в гибель летних дней осока снится сиянью рек
но ты ещё не понял синевы захватывала меня в плен
звуки скрутились в узел как эта речь вновь соскальзывает
в середине любого теперь ничего не делая
вороны спят в садах голубоватых значительнее чем где бы то ни было
* * *
шорохи в ночи как нарративные ожидания щели бытия
если своё угасает в расширенном поле инсталляции
слыть твоими телами отсутствия в воздухе по-вчерашнему
(кланяясь и клянясь) либо небо не боль
зазвеневшим молчаньем чем могло казаться ещё
жизнь военный поход без строгой решётки улиц
и завтрашня девственность снега
* * *
(с тем ли лелеян ты от пелен)
жест обнажённый божеств междумирие не есть непостижимое
брезжащих сквозь жизнь через своё существо
нечаянное счастье честности от желания убежать от тайны
лёжа в купе вагона в геометрической оптике отражений
такое мощное вдруг можно бы и смириться
прикрывающее пространство внутри строго упорядоченная спираль
теченьем цепляющихся друг за друга пройти через сосуществованье
ресничных вереницей снов
(кочевьем млечным врачуя)
* * *
ночью собиралась первая гроза сделать место другим
но ничего не случалось дымчатыми буквами на мокрой бумаге
душа (ко)сноязычна сквозящ распахнутый воздух
золотисто-истово
скучая по истории смыслов в одиноких проходах гунь-луня
в тесных кривых переулках переступая с ноги на ногу
[случайность мира не следует понимать]
голубые купола помыть солнцем
* * *
болезнь подобна детству ночи чекиня иночество
летя по галереям и штольням переходя от неба к небу
где рваться бесполезно в скрытой сети кабелей и проводов
тревожностью снега жёлтой из зелёной тишины позднего чая
дали падаль педали давила какой же жестокой ошибкой
фавелы вафельны и фелюги слова уже возвращаются
юга нугой
и
нудью
и до ясенева
десять тысяч лет
* * *
сани неси синие
сна
снова стать таким каким ты никогда не был
мир становился менее ветреным из темнеющего (от) времени дерева
бобр-оборотень
искать теперь следы патриархов в запахе серебристого тамариска
живо и искренне как греческий язык
ксенофонта
долго
посередине
реки
* * *
затрагивать сердце города куда стекали протоки снов
в преждевременном взрыве листвы над безумной хрупкостью акведуков
из прохладной своей пустоты
мы впервые вдыхали пространство неба с(к)лон
дрожжи продрогших чужих кочевий двигая не
мы печально двигались вдоль бесконечных заборов за поло(го)стью логоса
меж флегмой и огнём девы неведомы вод
говорили бог весть что проступают словно растопыренные пальцы
особенно легко сочетаясь
* * *
всё моё прошлое могло присниться где есть грунт и небо
на крыльях случайной встречи кто знал что бог попутный ветер
понапрасну вот так как смешно и по-детски
сладко пахнет липа беспомощно ожидал бы извне
как виноградный звук стекает увиденное живое тело
раскопками павших башен где-то внутри нашего сознания
таинства отстаивая возвести свои конструкции
истаивание
потом
немного
(погодя)
* * *
как-то вдруг выяснилось искажаете реальность
подмяв под себя истории
я завтра буду писать
бесстыдством бабьего лета
* * *
переменчивый в солнечном освещении рос вдоль дорог
какой-то жирный сумрак пока не закончится память
пока продолжается спектакль времени как ущерб нанесённый психике
луна-каноэ утонула в лето какие растения в цвету
(когда не знаешь чего хочешь возникает дивергенция эволюционных путей)
я как бы цеплял этот луч как прокламация чуда
солярная архаика хилиазма против аффективных побуждений
так космос проявляет себя ярче как это обычно бывает
и круче
* * *
это небо очень похоже на метафизику замаскированным
механицизмом
тянуться вверх во что бы то ни стало
на рваной бумаге прорвавшееся всхлипывание
ворошить ворожить вопрошать производя себя снова и снова
я избегал особого детского языка распыляя пространство
с его удивительно кислым запахом квашеной капусты
* * *
доказать что-то затягивающе правильное аэропланами в небесах неуклюжими
какая-то тёмная ловушка для полуспящих в качестве стохастического
процесса
– ,
– ,
– ,
неслышно и деликатно съесть баночку крабов
на фоне слишком больших историй капитализма и
антропоса
* * *
цветение и тлен и лень всё остальное считалось несущественным
словно бы истекаешь сквозь благодаря экстериоризации
нарастание астенических растений так и не зная их по имени
исполняя ритуал побуждения к плену провалы и катастрофы ведут нас
подпрыгивающей походкой если бы вчера было истинно
когда белые башни из облаков крайней неопределённостью
голубой лисицей правда будет редукционистской
сразу после грозы он был похож на дыхание
* * *
день лежал поперек дороги в прерывистой бессознательности
по белому ребристому пути айыы так происходит очень давно
серые холмы внутреннего в смысле безразличия равновесия
сухой алгеброй старины длящиеся практики жизни
в силу появления будущего
переполненные блаженством быть короче самого числа
лимон и масло застывающего если своё угасает
* * *
были пущены по ветру алгоритмическая контингентность возникает
в заходящее солнце падает поезд подобно чернильному пятну
изгвазданный солнечным ветром огонь всё могло совершиться иначе
любовь в незнакомой стране цепочки рекуррентных эффектов
что означает это не означающее ничего ничто
месили тающий на глазах снег как смерть дерева или же насекомого
пересыпали в ладошках песок
* * *
как будто бы навсегда горизонтами незавершенных тире
почти четыре утра найти стратегию сосуществования
падая вповалку как книги
радио автономных ночных областей когда планета чересчур эксцентрична
ворваться в рай посредством мощи наших желаний
над шевелящимся пепелищем начав вспарывать его ткань
под чужое ребро безмятежного сердца
ярость в мышечных действиях
сигналы точного времени противоположность мягкой мебели
ледянистым жирком луж
(возьми меня к реке)
* * *
я пыталась играть в лето сфинксами финками фраз
как раньше детство предстояло загоняя себя в себя
шумом запустенья и траты творя и вторя второпях
забытая садовая тачка в траве через сознание тожесамости
усталые спят избушки
в состоянии взбаламученного нуля став платформой пригородных изгоев
квадратным солнцем шелестящим в свою окаменевшую печаль
укрываясь в неприютную ересь как клин и клан и клён
* * *
я вышел рано до звезды
благодаря ветру и воде
пронзительно-вопросительный рекурсивный процесс самопознания
вставленный в оправу моего зрения отказ от действительности
тучей на дальней границе в качестве цепочки восстаний
я натыкаюсь на себя становящийся дождём
щель пронизывающего зрака
только соль протяжного мгновения песками поисков
беглоцветущий зверь грозы
* * *
романтические с(т)имуляции повседневных практик
сквозь чудаковатое старое время
как осень моего средневековья напряженье мазка
так возникает смуглое пространство балтия бытия
стайками расслабленных иероглифов стойкой культурой стартапа
чтобы то что ты хочешь усталой отсталостью
пассажиропотоков царёк растёт страх перед оргазмом
городок врастал в тебя как постоянная угроза эксплуатации
как число «до» и «после» в движении хрупких и нежных вещей
* * *
район незаметных отношений заснеженности
на медвежьем июньском углу предупредить проснувшиеся подошвы
мы читаем одни и те же книги изрезанные откликами ветра
становление оказывается важнее как земля поперек листопада
так как-то случилось монадой этого мира
оказалась сердцевина сообщений
мы смотрим сквозь себя перформансом легитимности
скульптурностью раннего утра парящей среди фонарей
клубень г(о)лубизны
* * *
как паутинный дол снастей с полузакрытыми глазами
вращающиеся гомоны уподобляясь водному потоку
в косматой неуёмной белизне в пользу как бы непрерывной жизни
(дре)бе(з)жал соблазнительный смех внутри виртуальных пузырей
сизый влажно выволакиваемый с тактильным и тёплым обустройством
из нечитаемых травянистых пустот в полевом безымянном ручье
одним неопытным мужским усильем привьючить полуночи
участь
как если бы оно было
* * *
органикой лесного времени реабилитировал трепетные останки
сплавление с первопожаром мира
посуды простота простужена
социальной забавляться дистанцией
в ностальгии дни о пространстве для целости и сохранности
универсума
в ветвистую кровь полустанков мыслить разные космотехники
выдерживать чуждость будущего следуя технике лоскутного одеяла
скользких гроздьями виноградинок превращая себя в события
* * *
неправильно спрягая глаголы сквозь -измов астигматизм
голос важнее чем видеть упразднить жест
птицы беспрерывно падают с неба вот так и чувствуешь что теряешь
и больше сегодня чем было в сети мельчайших трансакций
говорят кто-то слышит за счёт вмешательства аффективности
мы тихо проходим на цыпочках особые пространства пребывания
отдалённо горных холмистых времён по дороге на лабытнанги
потеряв говорить привычку
landscape is the wind of the mind
* * *
цветущие языки что-то вроде открытия
заиканья
зыканья звяканья таити
пульсирующая справедливость звучаний подобно квантовому скачку
в отматывании отмывании
немотствующей темноты
сквозь наши горячие руки эта неостановимая утрата места
* * *
вещей случайный гул к дискурсивным существам
забыть текста зыбь вроде нас
заняться коворкингом в поле навзничь падают на свои крыши
протяжённой поверхностью интровертивного
через бывшее сердце
уходящие по дорожкам вглубь на уровне органической тотальности
становятся небом карабкаются по склону
как щит на вратах цареграда оставаясь в структурах патриархата
в неуверенной фонарной полутьме как годовые древесные
кольца
* * *
мечтая о растерянной державе дали для поддержанья споров иногда
так голые смотрят деревья в тени недолгого спокойствия
светящиеся жуки сознания это театр одной фразы
словно через перевёрнутый бинокль фильтруя контент
пустотствование и святотатство для нарушения суперсимметрии
неузнаваемое пока сфумато мы останемся беззаботными
на фотографиях со старыми вещами расположиться на мягком иле
* * *
проскальзыванье
залипанье заспанных золотых звёзд на сетчатке
прерывистое равновесье равнин совершенствуя личную древность
может я прожил здесь в глубоком сне работая крыльями
всю жизнь ночь с мокрым щенячьим носом
проедая предания тычется сквозь сочную сирень
с лимонной луной в почерневшем утрачивая небесный мандат
треснувшем зеркале
под сенью каменноугольного леса
* * *
качались и трепыхались запыхавшись и затекая
скребли и сверлили лили запаздывая
становились и ускользали болтая и схватывая
накапливали и разлучались покупая и разворачиваясь
нарушали и отвергали жаждая и скрывая
утверждали и побеждали встречаясь и ощущая
заканчивая продолжали
* * *
ещё был знаком языческий аромат рифмы это совсем не трогает
в сеченьях низкого неба когда они впервые познакомились
мантра одного и того же желанья фоном своего собственного движенья
у губ тумана атомы томных минут
дали маня миндалём мутны
исход стёртых ступенек суметь их услышать
сквозь веки лежащего на солнце кота компонуя фреймворки
ницнут цветы пели о своей бездомности
в воспалённых вечера головах колебля лепета (влажные)
* * *
это могло быть движеньем всего тела
как визга розги и рознь чадящая чащоба неба
чудящий вегетативный другой просто помешает всплыть
но может быть внезапное вздрагиванье в какой-то дальний угол
тестом белого хлеба к абсолютной гетерогенности
трансверсальная территория творит бестеневые фигуры
разрезанный надвое воздух горчит орехово слух
вроде нас самих во что бы то ни стало
под толщей жёлтого песка распарывает языки
прямо в центре письма чтобы скорее было сказано
* * *
быть может под чалмой дождя укромные симулякры
выглядывает подсматривающий
глаз
в голубое от холода лицо
бегущий ангел стекающими образами
кристаллом рассвета раскачиваясь на ветру
О упавшее жестяное всегда на свету сил
разбухшим пеплом
амфорой
боль эон
наобум затонувший
* * *
глиняная ваза с засохшими иероглифами экстатической временности
рождая напоследок
марокканский дворик во вкусе матисса
обладает здравым смыслом растягивания имён во вспышке затвора
между разомкнутостью бумажных теней и
магнетической силой
времирей
нежных от линьки