Выпуск №17

Автор: Алиса Ханцис

Дэвид закинул чемодан на багажную полку и, отдуваясь, плюхнулся на свое место у прохода. Оба соседних сиденья до сих пор пустовали, хотя сам он вошел в салон почти последним. Закатное солнце било в иллюминатор – проклятущее солнце, до чего жарко у них тут, подумал Дэвид. Три дня показались вечностью: субтропическая духота, да еще скука смертная; ну, что есть в этом городишке, кроме пляжей? Гигантская креветка из бетона? Если б не родители, он бы в жизни в эту дыру не поехал.

Опустив пластиковую шторку до половины, Дэвид вытер салфеткой лицо и углубился в глянцевый журнал авиакомпании. По проходу деловито сновали стюардессы, захлопывая одну за другой дверцы багажных полок. Пассажиры на соседние места так и не пришли, а значит, не придется то и дело вставать, чтобы пропустить их в туалет. Наконец загудели двигатели, и дальше покатилось уже привычное: выруливание, разбег, взлет. И как здесь только люди живут, снова подумал Дэвид, в то время как Баллина с ее сонными домиками среди тропической зелени стремительно уходила вниз. Вот уже не видно в бойнице окна ничего, кроме ослепительного синего неба, и можно выпить холодной колы и взяться за газету с кроссвордом. Спешить некуда: еще больше часа.

Кажется, его разморило, и он задремал, а когда открыл глаза, иллюминатор был тёмен и пуст, а салон мерно вздрагивал от торопливых шагов стюардесс. Как лошадки, подумал Дэвид спросонок и тут уже очнулся окончательно. Самолет начал крениться набок, разворачиваясь перед заходом на полосу. «Смотри, смотри, – говорил кто-то, невидимый за спинкой кресла. – Сейчас он появится!» Торопливо отстегнув ремень, Дэвид перебрался на сиденье у окна – и как раз в этот момент из черноты внизу выплыла россыпь огней. Он уже знал, что будет дальше, и со снисходительной усмешкой прислушивался к возбужденным голосам впереди, но и его не миновал восторг, когда показалась выгнутая спина сиднейского моста над разноцветной гладью бухты. Город стремительно рос, и как звезда-гигант притягивает планеты, так и он тянул их к себе, ненасытный, алчущий нового, чтобы растворить в ущельях Сити, переплавить в духоте клубов и выбросить, оглушенных, на песок Бондай-бич. «Куда сейчас?» – подумал Дэвид, когда самолет коснулся земли. Домой идти не хотелось: не для этого существует субботний вечер в Сиднее.

***

Сити бурлил. Из распахнутых дверей на Питт-стрит и Джордж-стрит гремела музыка, толпилась молодежь у входов в клубы, и Лоре нравилось впитывать эту атмосферу субботнего вечера, подмешивая ее к давно плескавшемуся на донышке души недоверчивому счастью. Ведь никто и не догадывается, думала она, какое богатство лежит сейчас у нее в сумочке.

Вечер был теплым, от набережной тянуло солью, и вдалеке уже белели исполинские ракушки Оперы, а Лора все никак не могла до конца поверить, что это и в самом деле происходит с ней. Так удивительно – после пяти месяцев предвкушения буднично собраться, достать из ящика стола заветный картонный прямоугольничек, выйти из метро на «Виньярде» и меньше чем через полчаса смешаться с толпой таких же счастливцев в фойе театра, где с афиш на стенах смотрит знакомое лицо. Когда живешь так далеко от остального мира, нечасто видишь мировых знаменитостей. Она решила уже поехать в Европу на следующий год, чтобы вживую услышать этого феноменального скрипача, которого пресса уже щедро окрестила новым Паганини, но чудеса все-таки случаются, и вот гора сама пришла к Магомету.

Концертный зал Оперы был битком набит. Заняв свое место в первом ряду амфитеатра, Лора принялась рассматривать потолок, украшенный будто бы гигантскими листами бумаги, сложенными гармошкой. Все вокруг было золотисто-медовым, кроме сидений, обтянутых красной тканью. Два из них, слева от Лоры, были пока незаняты, и она мысленно посочувствовала опаздывающим: ведь их не пустят в зал, пока не выдастся паузы в произведении. Ей самой однажды пришлось слушать из-за двери любимую симфонию – до сих пор ужасно обидно.

Но вот погас свет, и Лора тотчас забыла обо всем. Трепетным, уязвимым моллюском заперлась она в раковине Оперы, вокруг которой дрожала огнями соленая вода бухты.

***

Время приближалось к полуночи – во всяком случае, так казалось Нику: часов он не носил, а глянуть на кухонные было некогда. Субботние смены обычно были чуть спокойней пятничных, но к концу дня он все равно с ног сбивался. Слава богу, сегодняшний наплыв закончился. Поздние посетители – в основном те, кто зашел поужинать после концерта, – уже допивали вино и поднимались из-за столов, чтобы разъехаться по своим спальным пригородам. Ник принес пышногрудой даме в глубине зала ее кофе, забрал грязный бокал, а на обратном пути прихватил табличку «Зарезервировано» со столика у окна. За безупречно чистым стеклом лежала, как на ладони, Опера. Если бы он сам пришел сюда на ужин, то выбрал бы именно это место в стороне от посторонних глаз. Странные люди, подумал Ник, направляясь на кухню: заказать столик за целый месяц и не прийти! Хоть бы отменили заказ, если раздумали. Все-таки самый шикарный ресторан в Сиднее, понимать надо.

Кухня уже была закрыта, повара расходились. В подсобке никого не было, хотя телевизор продолжал работать. Неужели трудно выключить? – подумал Ник с досадой и огляделся в поисках пульта.

«…трагическое дорожное происшествие в Баллине, Новый Южный Уэльс, – доносилось из телевизора. – На трассе, связывающей город с аэропортом, произошло лобовое столкновение…»

– Ну уж дудки, – сказал Ник. – Обойдемся как-нибудь без грустных новостей в субботу.

«…водители обеих автомашин, а также пассажирка, погибли…»

Он нажал на кнопку пульта.