Выпуск №3
Автор: Кирилл Стасевич
…касатик
(Артем Верле)
что тусклое стекло? следы мушиных ног*
окаменевшие молекулы дыханья
и сброшенное бывшее тепло
и масло постное, бежавшее горенья
что тусклое стекло? на роговице
соринок милых суетливый рой
фотонов бешеные птицы
на них идут волной –
и разбредаются по кочкам, по сучкам;
но зренью и глазам недолго быть: прозрачный слой землицы
бессилен против света бытия,
которое – вон, вон, на горизонте
встает уже грибочком…
* – допустим
————————
Три диалога о душе
(Даниилу Да)
I. (на правах рекламы)
…под абажуром
жужжит и суетится, обжигаясь
какое-то несчастное insectum —
непостижим дизайн Ikea
для малых сих они и рады б вырваться,
да долгие кривые
форм скандинавских
сбивают с толку
они бы рады скрыться
от обжигающего света за спиной
но что-то тянет их, как лотову жену, лицо оборотить…
как будто мелкая animula под кожей
пока ты зубы стиснул ей назло
пытается бежать горячего ядра
но чья-то воля тянет ее вглубь
…наутро
я собираю мокрой тряпкой
с десяток их, и так — до холодов,
когда меж светом и…
не будет ничего, и лишь один арахн
ни жив ни мертв висит, одушевляет…
II.
…допустим, камень — он на литорали
то над водой, то под
и под водой он слизист,
водорослист, моллюски ищут
на нем себе еду — он рад…
не так ли я в особые минуты
как бы питательною слизью покрываюсь
экзодушой — из всякого, что липнет,
из органических частиц, бессмысленных
микробов, из простейших,
и жду к себе гостей — всех этих консументов,
моллюсков, крабиков et al. и etc.
которые скребут, фильтруют, щиплют —
и больно, и смешно — моя душа становится их телом!..
спустя тысячелетья
я получу от них, perhaps,
жемчужины для глаз
…плохая рифма
III.
…или иначе — вот плоть сухая,
и даже не трава, но бывшая трава
колючая, как черт, и даже пламени
она не по зубам — теперь торчит, гудит,
как ветер сквозь ее ветвистый прах проходит…
упрямый корень — что он, откуда,
зачем — ни тело, ни душа,
придаток странный, прячущийся в недрах,
что не дает гонять сухое тело
по по-
по-по-
по-по-полупустыне…
вообразите-ка! из-за него теперь весь воздух мира —
душа колючки небольшой…
————————
в каждом бассейне есть уголок спасителя
спаситель сидит в уголку в окружении надувных красных кругов
и ещё какого-то инвентаря
«зачем тебе? — смеются рабочие и инструкторы по плаванию, —
зачем тебе вот это всё?
ты же и так — мановением руки…»
«перестраховщик», бурчат
он, как обычно, отмалчивается
под вечер делает пару пробежек по свободным дорожкам
чтобы приободрить уставших инструкторов по плаванию и водной гимнастике
только они его видят.
———————————
одно простое стихотворение
мама, мама, знаешь, мне повезло —
здесь работают с моими ограниченными возможностями,
я, знаешь, многого не могу, но программы инклюзии,
практики сознательного включения, чтобы ко мне привыкли,
и чтобы я тоже ко всем привык — так вот, они работают.
это не толерантность, это организация деятельности, которая формирует навыки общения с Другим (то есть со мной), каковые навыки способны перерасти в устойчивые привычки.
не так давно, например, у меня
заболела спина,
а до этого болели зубы, и их даже пришлось рвать,
со временем станут отказывать почки, печень, сердце, мозг,
я буду плохо ходить,
если получится, попаду в программу «рак»,
время от времени здесь становится холодно, растения умирают, и многие животные тоже умирают, и многие люди, выпадает снег,
благодаря продуманным программам инклюзии, я уже часто устаю,
и многое запоминаю —
из того, чего уже никогда не будет — это и мне помогает их понять
вырабатывает во мне устойчивые привычки в общении с ними,
чтобы и они ко мне притёрлись.
Им с нами сложно, иначе мы бы тут не сидели
десятилетиями
Ну, да что я рассказываю, ты ведь это и так давно знаешь.
Правда, иногда я думаю, что всё наоборот, что всё это
— болезни, страдания, смерть, в конце концов —
для того, чтобы мы научились их понимать и приняли их такими, какими есть,
правда всё равно как-то странно получается —
моя идентичность всё равно теряется-растворяется,
но не затем ли мы пришли в этот прекрасный эцих,
чтобы не было больше никогда никаких других?
———————————
(фрагменты автобиографии)
не бояться мышей, хомяков
кузнечиков, змей, жуков
меня научил мой дед –
он мне давал их тела подержать: хомяка из капкана,
обезглавленную змею, легчайшую стрекозу, склеившую ласты на спинке дачного дивана,
дохлую жабу и многих других
с тех пор всякую живность я встречаю без страха, но с интересом,
смотрю, иногда беру в руки, но чаще не —
не хочу причинять беспокойство
———————————
(лирико-анатомическое)
кардиологи скрывают:
делая операцию на сердечном клапане,
они не искусственный клапан вставляют,
но вкладывают в сердце камень
из головы;
камень в сердце мульти-
функционален
биясь об стенки,
он помогает держать ритм,
не позволяет крови застаиваться и сгущаться,
растирает труднорастворимые новообразования
(что заставляет вспомнить о камешках,
глотаемых птицами для лучшего пищеварения —
характерный пример конвергентной эволюции);
но самое главное — сердечный камень
защищает стенки сердца от износа:
выстланные твердой чешуей,
прочной, как зубы дракона,
они ненавидят друг друга,
соударяясь, рождают искры,
нарушающие нормальный
сердечный ритм,
отваливающаяся чешуя
порождает тромбы,
болтаясь по сердцу, ̶к̶а̶к̶.
камень изнашивается,
в конце концов, ложится на дно
обглоданной галькой.
———————————
(лирика)
в августе вконец озверевшие
травы, деревья, кусты
начинают есть землю как она есть —
бурые частицы, уважаемые пассажиры,
желтые частицы, красные частицы разнообразных почв
тянут вниз листья, стебли
те, кто остается стоять,
теперь продолжают землю жесткими, неуступчивыми волосками;
вот скудное воплощение ее мечты — подняться в воздух,
хотя бы так, на несколько жалких см, дм, м
я трогаю твою загорелую руку
в душном автобусе на исходе лета
волоски встают дыбом
в момент открытия дверей
———————————
(из цикла «Книшка мёртвых»)
редактирование текста — 1
Зачем ушёл от нас так рано
Покинул нас в расцвете лет
Не заживёт на сердце рана
Нам не забыть тебя навек
Покойся с миром друг наш милый
И ожидай ты нас к себе
Мы перетерпим горе с силой
И вечно помним о тебе
(надпись на могильном памятнике)
как рот цветёт на сердце рана
как крот в земле она цветёт
и скорпионов полны руки
ей мать скорбящая несёт
и плачет рана ртом набитым:
«Зачем ушёл в расцвете лет
Покойся с миром друг наш милый
Нам не забыть тебя навек
перетирая горе с вечностью
в бездонном ржавеньком тазу
Мы с безрассудною беспечностью
крутили землю на носу
и вот теперь земля рогатая
нам снится в самых страшных снах
она ведёт тебя, бодатая,
а ты в положенных штанах
и пиджаке, пропахших холодом,
со свежевыбритым лицом…
вот вышло что-то из тумана
легло на сердце холодцом
ты стал спокойный ископаемый
не заживить не зажевать
но даже если будет трудно
ты всё же нас не забывай
там.»
———————————
(из цикла «Книшка мёртвых»)
редактирование текста — 2
Прощайте друзья и знакомые —
Плыву к золотым облакам
Сквозной холодок бестелесности
Наполнил меня до бровей
О где вы земные окрестности
И пыльные гроздья ветвей
Забыл я свой адрес и звание
Всё выше всё глубже путь…
(надпись на могильном памятнике)
Прощание заключено в золотой капле,
прочерчивающей линию прозрачности в запотевшем стекле —
не то очков, не то больничного окна —
точкой в неопределённой окрестности смерти,
будто линия Клее, внезапно забывшая путь
где-то на перекрёстке между отправителем и адресатом,
не в силах выбрать, мерцая, как пылинка,
танцующая на сквозном холоде бестелесности.
…Лишь полнота даёт ощутить предел,
всегда удаляющийся, или, лучше сказать, выцветающий,
как если бы некто знакомый терял черты — рот, глаза, брови,
заставляя усомниться в том, что время сложено из частиц, подобно земле и вообще — ландшафту,
только теперь ты можешь назвать его в надежде на случайное присутствие
друга твоего безутешного или просто праздного фланёра:
«путник постой здесь
облачно возможны осадки»
———————————
(элегия на посещение)
трава слегка поддерживает снег
вода слегка поддерживает лед
в руках трепещет и волнуется кулек
с говном соринка соли
собачьи лапы изьедает и кровинка
проделывает ход
сквозь снег, как мышь к своим запасам
как всякая трава трава моя суха
как всякая вода вода моя слаба
и ледяная кожа намерзает
ко дну все ближе
и в ней камыш, застывший арматурой
ни жив ни мертв
чьи стебли не намного суше
чем кожа на руках
……………………
все это я конечно о душе
которую морозит, будто тело
я в Нижнем был там тело
(как в проруби трава)
воды не захотело мертвой
в ассортименте
живой нижé
———————————
..чувство локтя колена пятипалой конечности в целом
других тела частей
и внутренних органов коих
ничего нет на свете нежней
всё шире острее глубже и
тоньше чем дальше тем
меньше у нас что сказать есть
друг другу тем меньше тем…
…в темноте болезнь роста перенести ничего
не стоит не то что днём
когда на свету стоит бодрствуя
и ноет весь окоём: дома трубы с водой
и дымом дрова трава
путевые огни над головой
на дистанции вытянутой
руки мерещится
то ли большая то ли малая медведица
и все круглей земля под головой…
…дорогой машинист сообщает посредством связи скорость света преодолена
в состоянии лёжа земля на вырост виднеется из потемневшего окна
равно сопротивление нулю и напряжение по-прежнему велико
на второй боковой вперёд головой в походном трико
кости растут без боли нигде не зная предела ни в чём
к удивленью оставшегося в светлом позади
дивного всадника с м-м-мечом…
———————————
не самый короткий день
мягким негорючим дирижаблем
рвется на колючих голых ветках
оставляет на деревьях
полиэтилена нежные лоскутья
нежная воздушная тревога
мягко стелет на земле весенней
теперь говорит навигатор здесь всегда непринужденная обстановка
удобное место
друг от друга оттаявшие землинки
стали легче воздуха
воздушных шариков, одуванчиковых парашютиков
растревоженными мухами
блюрят линию горизонта
как муравей, что хочет вернуться домой
тонкую красную оставляй за собой
двойную сплошную
(шютка)
когда земля становится выше
выдерни чеку
сорви пломбу
нажми на рычаг
очки протри
надень одежду надежду
оставь морская фигура
замри