Выпуск №19
Автор: Александр Моцар
***
В парке холодно.
Листья дрожат огнём.
Резкий, порывистый ветер чеканит золото
В нём
Пили с Помпасовым кагор.
Говорили, друг друга не слушая.
Пришёл Готовченко, влез в разговор
И душу
Грязную, как непогода осеняя
Тучу, ветер порвал на два исключительных варианта.
Увидев это Готовченко начал есть землю
И петь песню вагантов
В переводе в иное дрожали листьями.
Метались, пытаясь осмыслить конечный знак.
В этом огне можно увидеть истину,
Итак:
***
И ночь моргает светляками.
И ночь здесь растворяет массу
Сплошного дня. Душа веками
В ночь вырывается из мяса.
И смотрит тьмой в первичный ноль.
И смотрит бесконечным смыслом
Тот, кто единоличной волей
Вселенную создал из чисел.
Там в странном отвлечённом танце
Он начертал первооснову.
Там раскрываются пространства
Словом.
***
Смятенье духа. Непокой. Античная жара
На недочитанной странице Ксенофонта.
Игра
В присутствие того кто
Время тянет линией сплошной —
Мгновенье через
Пространство, и очередной
Нанизывает череп
На сонное небытие, где завтра и вчера
Разделены жужжащим звуком
В котором непокой, античная жара,
Смятенье духа.
***
Те небеса стёрты.
Здесь оседает на стенах
Реликтовый свет мёртвой
Протовселеной.
К нему протяни ладонь.
Сорви плод запретный.
Вместо света — огонь,
Вместо белого — бледный.
Этот мерцающий лик
Теперь с тобой навсегда.
Время — отчаянный крик
Смертного существа.
***
В кармане куртки пивная пробка,
Смородиновая карамель
И медицинская надорванная маска.
Здесь жизни довоенной тень.
В тот день
Конфетами с руки кормили мы прибившуюся таксу.
Говорили
О гоголевских нарративах.
Потом
Сходили ещё раз за пивом.
Так разговор наш повторялся многократно.
Всматриваюсь в «Тайную вечерю» Леонардо —
Фома в надрыве задаёт вопрос. Чтоб объясниться,
Показывает небу пальцем единицу:
«Один из нас предаст
Или
Весь мир предаст»?
***
Тлением
Не затуманишь бездонный дух.
Мир перестал быть временем
Заключённым в круг.
Полый,
Как взгляд идиота.
Человек ограничен собственной полной
Свободой.
Вот чёрный ход
На паркет социальной эстрады.
Здесь уже появился тот,
Кто знает как надо
Утилизировать брошенный хлам —
Пеплом и гарью на чёрно-белом свете.
Он покажет ещё всем нам,
Как ветер живёт в неживом говорящем предмете.
Вспыхнули образа
В точке итога.
Здесь человек — это глаза
И дорога.
***
Ещё говорит,
Но знает, что слово его не станет временем.
Отсутствует слово в единой, тугой плоти мира, но он
Ещё говорит о важном, но голос уже не бронза, не медь,
Не пепел и дождь, через которые снова трава и цвет
Пробуждающий мир.
Ещё говорит.
Откинувшись на спинку кресла смотрит
Сквозь тусклое стекло на фриз
Бездонных облаков, которые меняя форму остаются
Истиной — собою остаются. Отстукивает пальцами
По подлокотнику мелодию случайно пойманную им.
***
Смотрит, как горизонт ломает круговую орбиту.
В общем потоке вне общего круга звучит отчётливый голос,
Непринуждённо тасующий буквы общего алфавита.
Преображающий цельность зерна в колос, в космос.
Множество — это и есть пространство и время —
Мир существа в ограничивающих плоскостях.
Здесь ощущает себя он живым, сравнивая с теми,
Кто у него в гостях.
Воск из воска лепит теплом фигуры.
Те в свою очередь ищут общую пластику в глине.
Так появляются контуры следующей архитектуры,
Где пересекаются параллельные линии.
Равносторонним крестом, приводящим точку в движение,
В истину, которая в принципе неделима.
Так человек замирает в процессе вечного преображения
И созерцает незримо вспышку сверхнового Иерусалима.