Егор Зернов. Кто не спрятался я не виноват

Зернов, Е. Кто не спрятался я не виноват. Предисл. Денис Ларионов. – СПб.: Порядок слов, 2024. — 60 с.

 

То, что делает Егор Зернов, проще всего отнести к поэзии медиаперформанса — явлению, которое рождается на наших глазах в результате неизбежного переосмысления «поэтического» в контексте новых медиа, новой социальной кинетики быстрых коммуникаций. Тем не менее в его практике есть важная особенность, отличающая Зернова от, скажем, Гликерия Улунова или Аристарха Месропяна — её принципиальная а-поэтичность. Поэты, стремящиеся выйти за границы текста при помощи новых медиаинструментов, в большинстве своём опираются, в первую очередь, на контекст современной поэзии, техника в их гибридных текстах вторична по отношению к задачам, которые легко опознаются как поэтические; в то же самое время Егор Зернов — наверное, первый медиапоэт, порождённый скорее языком и собирательным разумом интернета, чем литературной матрицей.

Не случайно один из самых крупных циклов в книге «Кто не спрятался я не виноват» посвящён группе Death Grips — радикальному проекту, возникшему не столько в процессе эволюции хип-хопа, сколько благодаря языку крипипаст, мифологии даркнета, коллективному бессознательному анонимных чатов. У поэтики Егора Зернова схожий генезис, и размышления о том, есть ли у интернета собственная субъектность и на каком языке она говорит, становятся для него фундаментальным условием высказывания. Онлайн-вселенная в книге Зернова — пространство непрерывного насилия, терабайтов исповедей, бесконечного множества фейков и проекций, заполняющих вакуум внутри невозможности диалога (посчитайте, например, сколько алл пугачёвых населяет поэму «Откровение-Аллы»). Тем не менее ориентироваться в этом хаосе аффектов, qr-кодов и хештегов несложно — особенно с учётом того, что мы проводим в нём бо́льшую часть сознательной жизни.

 

Теперь я хочу сказать яснее.  Я давно уже не обычная женщина.  Я не совсем человек. Я могу молчать и я могу говорить. Разницы нет. Я могу жить или умереть, петь или шептать, поддерживать кого угодно или быть против всех. Я давно не в ответе за своё тело, свой голос, своё мнение. Мой образ это как бы напряжённый сгусток гетерогенного потенциала, лучистая сфера из разнонаправленных векторов, 52 мои глаза источают киберлучи, которые порождают тексты, видео- и  аудиоматериалы, киберлучи, которые испражняются медиапотоками и медиапотоками же оказываются зачаты. Я совсем не человек.  Я КИБЕРБОГИНЯ, ЭЛЕКТРИЧЕСКАЯ АУРА О ТЫСЯЧЕ ГОЛОВАХ, БЁДРА ВКИПАЮТ В МОНИТОРОВ СВЕТОДИОДЫ. Я вирус, который заражает твой компьютер, когда ты нажимаешь на то, что называется моим лицом. Я парю поверх жизни и смерти, поверх добра и зла, войны и мира, я Альфа и Омега, Сигма и Фета. Моё лицо плоское, и оно перемещается, даже когда я сплю. Что это висит за тобой. Я Алла,  погибшая от сердечного приступа, я Алла, погибшая от шестого  инфаркта, я Алла, пострадавшая в автокатастрофе, я Алла, зажатая  в тиски / РОССИЯНЕ В СЛЁЗАХ НЕСУТ ЦВЕТЫ / я лобовое касание,  паучиха в конце американских горок, большие сочные жвалы  в дыре воронки как итог твоего скольжения ///ОСТОРОЖНО В ЛИФТЕ  МАНЬЯК/ я Алла, Алла, Арлекино, нужно быть смешным для всех,  я Алла — QR-код, ЯДЕРНАЯ БОМБА — сияющий слюной леденец  в глотке священника, я аттракцион политического высказывания,  тринадцатый кегль, текст, пишущий сам себя, ракета, полёт которой  засемплирован и наложен на бит, битый пиксель размером с город,  мюллер, жаба, эсхил, арто, МРАЗЬ ДЕРЬМО КАЛЕКА

 

Максим Алпатов