Выпуск №4

Автор: Алена Чурбанова

 
Зима в Канаде

Мы договорились встретиться в метро, в центре зала одной из станций. Я долго ждала, и когда К. наконец пришел, он сказал, что я неправильно стою и это вовсе не центр, а он стоял на верном месте и сорок минут читал книгу. К. опять уволился, работа оказалась скучной, ненужной. Мы некоторое время шли сквозь снег и ветер, а потом оказались в большой квартире на последнем этаже, где пахло марихуаной и сгнившими надеждами девочек-подростков, которые давно уже выросли и состарились. Пожухлые перестроечные плакаты на стенах и детская кроватка, в которой спал взрослый мужик. Здесь проходили нескончаемые вечеринки с разношерстным составом участников. Сейчас из восьми человек немного знала я только трех. Девушку с очень бледным лицом, которая все время разводилась с мужем, парня в фиолетовой телогрейке и женщину с вечно подбитым глазом. Ее мужчина требовал от нее измен и рассказов о них со всеми подробностями. А глаз почему-то так выглядел сам по себе, никто его не подбивал.
Сегодня разговоры в основном вертелись вокруг того, куда кто хотел уехать, на время или навсегда. Я подумала, что знаю К. уже больше 10 лет и он никогда никуда не уедет. Мы познакомились на кинопоказе какого-то мерзкого фильма. К. пришел один, но не мог высидеть этот ужас, ни с кем не поделившись своим отвращением. К. – зануда и брюзга, из тех людей, которым очень нужны свободные уши. Я наоборот почти все время молчу, говорю только да и ага. На тему дискуссии сказала, что хочу в Канаду, к лесорубам и безмолвию. Говорят, лесорубы хороши в постели. Безмолвие в постели еще лучше.
К. обижен на свою девушку. Она не хочет за него замуж. Не знакомит с родителями, друзьями, коллегами. Она говорит, ну подумай, что я им скажу. Ты же сегодня есть, завтра нет. Мы же всего два месяца назад познакомились.
— И вот самое смешное – теперь мне кажется, что она мне правда уже скоро надоест. И придется какие-то предлоги придумывать, не скажешь же просто «надоела».
— Можно ничего не говорить. Просто выключи телефон и сгинь. Или скажи, что уходишь в ИГИЛ.
К. знакомит меня с В. Похожа на пафосную стерву, но как-то не до конца. Забеременела от богача, тот щедро откупился. Удачно инвестировала фертильность, не приходя в сознание. Не то чтобы красива, просто запоминающаяся внешность. Что-то среднее между олененком Бэмби и скинхэдом. Родился ребенок, она отдала его двоюродной тетке. Та тоже с придурью – считает, что всем должна. Воспитание или патология. И то и другое.
К. постепенно напивается и рассказывает историю о том, как избавился от зоонекрофобии. Он с детства очень боялся вида мертвых животных. Разорванные кошки, мыши с откушенными головами, сбитые на дороге собаки. И вот одна из его женщин посоветовала сходить к хорошему психотерапевту. Тот быстро разобрался, что к чему. Маленький К. в 7 –летнем возрасте потерял любимого щенка. Тот умер от какой-то щенячьей болезни.
— Вы видели его потом, после смерти? – спросил психотерапевт.
— Нет, конечно, – ответил К., – это в деревне было, я проснулся, и дедушка мне сказал, что Рекс умер и он его уже похоронил.
— Видите, в этом и проблема. Вы не прожили свое детское горе до конца, и теперь мертвые звери вас преследуют. Возможно, поможет, если вы поедете в деревню и похороните своего Рекса хотя бы символически.
К. поехал в деревню и там встретил друга детства С., который отмечал день рождения дочери. Девочке исполнилось 3, ей подарили кучу барахла, в том числе милую плюшевую собачку. К. напился, украл собачку и закопал ее на своем заросшем сорняками огороде. Потом вернулся на праздник и рассказал о сделанном С. Друг детства набил К. морду. После этого К. отпустило, и он стал спокойно перешагивать через дохлых крыс.
— Все просто, – заключил К., – чтобы угодить своему внутреннему ребенку, надо что-то отнять у другого ребенка. И дело в шляпе.
Тут у меня пикнул мобильник. На карту пришло 100 тыс. рублей с подписью «подавись, мразь». Кто-то перепутал.
— Ну и что ты с этим сделаешь?
— Поеду в Канаду.
— То есть вот сейчас начало зимы. И ты хочешь поехать в Канаду, где тоже зима. Ты хоть осознаешь, насколько это странно? Нормальные люди уезжают в ЮВА, где тепло и дешево, и в этом хотя бы есть какой-то смысл.
— Я пошутила. Придется вернуть, наверное. Вдруг это чьи-то последние деньги.
Девушка с подбитым глазом попросила К. проводить ее до метро. Я решила, что мне тоже пора идти. Снег уже не шел. К. опять начал что-то рассказывать, но ветер уносил его слова, и я ничего не могла разобрать.

 
Версия происходящего

Я приехала сюда в восемь часов вечера, в пятницу. Это было сложно, потому что электрички в такое время переполнены, но мне повезло, я сумела найти место и всю дорогу читала норвежский детектив. За полтора часа дороги меня только однажды отвлекли – лысый парень с пятном в виде звездочки на лице пытался подвинуть растрепанную старушку на середину скамьи, а она отказывалась и предлагала ему сесть туда самому. Парень краснел и говорил, что не может туда сесть, потому что у него нечто вроде клаустрофобии и, сидя между двумя людьми, он будет очень бояться и потеть. Потом лысый все-таки сел, вытащил ободранный мобильный и тихо повторял в него полчаса: «дура, какая же ты дура». Но мой норвежский детектив про полицейского-алкоголика был очень захватывающим, и я почти не обращала внимание на стенания лысого. Обиженная старушка молча буравила меня взглядом, не знаю, что она хотела, в любом случае я ничего не могла ей дать.
Дом Костина находился на отшибе бывшего поселка лесорубов, это был очень правильный старый дом, похожий на деревенский дом моей бабушки. С запахом давно прошедших дождей, запущенным садом, ненужными вещами и никакими удобствами. Костин к моменту моего приезда возился с печкой, она не очень хорошо работала, и в конце концов мы сделали вид, что совсем не восприимчивы к холоду, тем более что было все-таки довольно тепло. Костин сходил в магазин за красным вином, немного еды я привезла с собой, мы развели в саду костерок, нашли деревяшки, похожие на сидения и наконец перестали суетиться. Еда моя в сумке немного потеряла внешний вид, но вкусовые качества остались почти прежними.
Потом Костин курил вонючейшую ароматизированную сигариллу, и дым застревал в его наспех по моде отрощенной бороде.
— Когда мы виделись-то? – с неопределенной эмоцией в голосе спросил он.
— Лет семь назад. Я тогда «определилась» с планами на жизнь, помнишь?
Костин фыркнул куда-то в сторону.
— Ну да. Тебя обрюхатил твой биологический бард.
«Биологический бард» – это мой муж Антон, у него два больших занятия в жизни – биология и песни под гитару. Слава богу, бабушки оставили ему все свои квартиры.
— Да. И я потом в основном сидела с ребенком, а когда каждый день одно и то же, время быстро пролетает.
— А сегодня ты Антону своему что сказала?
— В смысле, куда я еду? На дачу к подруге. Ты, в принципе, и есть моя подруга, Костин. Одна-разъединственная. Все прочие давно отвалились.
Когда мы познакомились, нам было по 23. Костин очень любил путешествовать автостопом, и я с ним ездила года два, пока не наездилась до тошноты. Костин знал языки, читал много статей о политике и обсуждал их со всеми встречными. Агитировал за либерализм. Это немного напоминало предвыборные туры, только без выборов в конце. Потом я устроилась в офис, и мы встречались периодически. Иногда Костин заражал меня какими-то проектами. Мы пытались снимать кино, но застревали на этапе сценария. Придумывали бизнес в виде интернет-магазина самурайских мечей, но застревали на этапе создания сайта. Костин вообще все время что-то делал. Он то фотографировал, то рисовал, то играл в группе, то писал песни. Бессмысленные занятия вроде рисования на стеклах пригородных электричек удавались ему особенно. Сейчас Костин немного растолстел и разленился, но по-прежнему много чем занимается. Занятия, правда, стали совсем специфические – вроде раскрашивания холодильников на заказ.
Костерок потух.
С утра субботы мы немного пожили как животные – ели, гуляли, трахались, чесались. Костин все время меня чем-то смешил. Например, вспоминал свою маму. Она очень любила готовить макароны по-флотски и обычно давала Костину с собой в автостоп целый термос этих макарон. Однажды они с подругой залезли в фуру, и Костин случайно выронил термос из рюкзака. Получилось очень плохо, и им пришлось еще минут сорок ждать следующий транспорт.
Потом Костин рассказывал про жену, которая сбежала от него в поисках самой себя. Прожив с ним три года, она ступила на путь самосовершенствования: накачала тело, почистила чакры, сделала операцию по возвращению отличного зрения и разглядела наконец, что Костин ей совсем не подходит.
Я смотрела на Костина и думала, что по сути он просто альтернативная версия меня – если бы я была мужчиной и не гналась за семейным счастьем, наверное, примерно так и выглядела бы моя жизнь. Хотя нет, наверное, я бы все же за пару лет скисла, я вообще от всего скисаю за пару лет. А Костин находит в себе силы всегда бодриться и верить в победу демократии.
В воскресенье после обеда Костин зачем-то пошел в баню, которая стояла немного поодаль от дома и обнаружил там труп в лохмотьях, видимо это был бомж. Не думаю, что это Костин его убил, вряд ли его вообще кто-то убивал, но на всякий случай Костин вызвал полицию. Потом мне позвонил мой муж Антон, и сказал, что у Кирилла (это мой шестилетний сын) зеленые сопли и не пора ли мне перестать где-то прохлаждаться. И я уехала, а Костин потом написал мне предлинное электронное письмо, от которого мне (ненадолго) захотелось опять ездить автостопом и много говорить о либерализме и фильмах, которые никто никогда не снимет.

 
Мясной принц

Лера пыталась забеременеть уже полгода, но ничего не получалось. Врачи говорили, что это не срок и по анализам все нормально. Но вокруг, как назло, у всех встречных женщин росли животы, и Лере было обидно. Она бы не стала заводить любовника специально, но все вышло само собой.

Кузовлев встретился ей в гостях у мамы. Оказался бывшим учеником, зашел поздравить любимую классную руководительницу с днем рождения. С ним пришли еще два серых человека, лиц которых Лера совсем не запомнила. Кузовлев (вообще-то его звали Антон, но это имя ему удивительно не шло) вкусно ел мамины котлеты, блестел карими глазами и надтреснуто хохотал, как будто маленькая комнатная собачка подавилась во время лая.

— А у вас есть дети? – совершенно некстати спросила Лера у Кузовлева.

Гости и мама посмотрели на Леру с недоумением. Но Кузовлева вопрос не смутил.

— Двое. Мальчик и девочка. Только они вроде и есть, а вроде и нет. Я о них случайно узнал всего полгода назад, а им уже по семь лет. И папой считают совсем другого человека. То есть, в общем, лучше бы и не знал.

После неловкого молчания Кузовлев рассказал анекдот о двух вяленых рыбах, и беседа потекла в прежнем направлении: обсуждали общих знакомых и президента России. Лера засобиралась домой. Кузовлев сказал, что и ему пора. Предложил подвезти. Выпросил номер телефона. Через какое-то время позвонил, пригласил на ужин в стейк-хаус. Лера согласилась, больше ради стейков, чем ради самого Кузовлева.

Дело в том, что муж Леры Андрей являлся стойким вегетарианцем и постепенно обратил жену в свою веру. Мясо Лера ела только в гостях, а в гости ходила нечасто. Андрей вообще ел мало, и Лера практически ничего не готовила.

Кузовлев заказал прекрасный стейк из мраморной говядины, и Лера старалась не есть его слишком быстро, ей было стыдно показаться чрезмерно оголодавшей.

Поначалу им оказалось сложно найти темы для разговора. Кузовлев работал редактором в кулинарном журнале и говорил в основном о еде, точнее, о мясе, которым был слегка одержим. Лера попыталась перевести разговор на Джармуша и Долана, но ничего не получилось — Кузовлев проглотил их вместе со стейком и для верности запил бокалом бароло. В итоге на первом и на последующих свиданиях они почти не говорили, если не считать анекдотов, которые Кузовлев рассказывал постоянно. Лера сперва смеялась громко каждый раз, но потом поняла, что сил у нее надолго не хватит и стала просто многозначительно улыбаться.

Еще Кузовлев удивлял ее тем, что совершенно ничем не пах. Он как будто впитывал запахи в себя. Даже его машина не пахла бензином.

Переставала пахнуть и сама Лера, после их встреч она чувствовала себя практически пустой, как тарелка, с которой съели всю еду.

Через два месяца их редких свиданий Лера забеременела. Спустя восемь с половиной месяцев родился мальчик, назвали Артуром. Кузовлеву она ничего не сказала, и к мясу стала чувствовать необъяснимое отвращение. Муж был доволен и говорил, что любит ее такой гораздо больше.