Выпуск №5

Автор: Юлия Подлубнова

 
Цикл «Девочки» Екатерины Симоновой, опубликованный в 121 номере «Лиterraтуры» (от 30 июля 2018), примечателен в нескольких отношениях. Во-первых, как часть творческого проекта, запущенного весной 2018 года и радикально изменившего специфику письма самой Екатерины Симоновой. Симонова – а такое уже бывало – освоила некоторую актуальную поэтическую практику, обратив в этот раз внимание на инструментарий документальной поэзии. В результате в 2018–2019 годах был написан довольно большой блок текстов автобиографического характера, а также квазимеморатов и того, что Илья Кукулин обозначил как дзуйхицу и парессии. Это в корне поменяло представления о возможностях поэта, доселе уверенно работавшего в мифологизированных пространствах неоакмеизма и метареализма. Во-вторых, цикл сложно не прочитать в контексте процессов, идущих в литературе и – шире – современном социуме, где принципиальное значение имеет феминистская повестка и моделирование так называемой новой социальности на основах толерантности и гуманизма. Все это, возможно, является прекрасным поводом увидеть в текстах Екатерины Симоновой своеобразный манифест, аккумулирующий коллективный и в то же время индивидуализированный опыт депривированного меньшинства, однако, по замыслу автора, не позиционирующийся как социально травматический и/или маргинальный.
«Девочки» – это шесть личных историй, рассказанных от лица женщин, переживающих опыт лесбийских отношений (напомню, что Симонова – разрабатывает тему Ж + Ж давно, с начала 2000-х). Если обозначить общую идею цикла, то получится что-то вроде: как это бывает, когда девочки встречаются с девочками. Материалом для представленных историй послужили опросы знакомых, в том числе из тематических пабликов. Симонова придала внятную форму каждому рассказу, сохранив, а где-то и реконструировав исповедальный и в целом эго-документальный дискурс.
 
Ее Светой звали. Хорошая такая девочка.
Тот редкий случай, когда Светой называют не блондинок.
Из Екатеринбурга, как ты.
Спокойная такая была, никогда не смеялась –
Только улыбалась немножко.
У нее спина, помню, была вся в маленьких родинках.

Только я была молодая, адреналину хотелось.
Ну тут и подвернулась Ксюша,
В «Типичной теме» зацепились языками…
 
Цикл утверждает многообразие и многоаспектность отношений, которые не строятся по каким-либо схемам. Ценность имеет сама непредсказуемость жизни и предлагаемых ею ситуаций.
Каждая история несет мощный драматический заряд и выглядит как разворачивающийся на наших глазах моноспектакль, в котором место актера занято, если разбираться, участницей сеанса психотерапии в группе для тех, кому не очень повезло в личной жизни, причем даже пол тут не играет роли, все это могло случиться и при раскладе М + Ж и при любых иных. Девочки проговаривают самые нелицеприятные аспекты связей, не оставляя темных зон и подчас оглушая детализациями:
 
Пыталась забыть ее, как могла:

Переспала с ее бывшей.
Переспала с ее тремя подругами.
Переспала опять с ней.
Потом переспала с ней и ее другом.
Переспала с девушкой ее брата.
Переспала с ее братом.
Она переспала с моим братом.
Переспала с двумя моими бывшими
И моей нынешней.
Я снова переспала с ней.
И так три года.
 
Что бросается в глаза – намеренная редукция автобиографического/автопсихологического начала в текстах, обнаруживающегося главным образом лишь через соположенный (хотя по содержанию иной) опыт самой Екатерины Симоновой. Однако даже при условии редукции автопсихологического в представленных историях Симоновой не меньше, чем ее респонденток. «Девочки» вполне себе артикулируют авторские представления о мире.
Так, для поэта, если судить по конкретным текстам и по творчеству в целом, частная жизнь принципиально важнее социальной, хотя одно вовсе не отменяет другое. Симоновские девочки зациклены на отношениях друг с другом. Общества для них как бы и нет, хотя для автора, решившегося на обнародование историй, имеет безусловное значение расшатывание гетеронормативных социальных матриц и обозначение нормативности иного рода, включающей собственно и те практики, которые описаны в цикле. Постулирование иной нормативности как раз и снимает возможное напряжение между социальным и личным: да, лесбийский опыт представлен травматическим, но сам характер травм обусловлен психологическими особенностями девочек, никак не внешними факторами (что возвращает нас к тезису о приоритетности частного перед общественным в сознании автора).
Екатерина Симонова избегает и иного полюса, противопоставленного травме и посттравматическому письму, а именно – идеализации своих героев. Девочки – не хорошие, не плохие, они способны на взбалмошные, безответственные поступки, роковые ошибки, но также и на раскаяние в содеянном. Они живые и очень человечные – в любой из девочек не составит труда узнать увидеть кого-либо из своих многочисленных знакомых, хотя, например, я даже лично знаю одну из героинь.
«Девочки» – отрицание идеи избранности на основе сексуальной ориентации, жизненного опыта или опыта травм.
 
Знаешь, я однажды Свете стишок написала:
«Хорошая девочка Света в столице Урала живет».
Дальше не помню, помню только, как она заплакала,
Потому что ей кто-то впервые в жизни написал стихи.

Жаль, что я – сволочь.
 
Цикл, ровно и другие симоновские тексты 2018–2019 годов, напрочь лишен и утопической дискурсивности, которая также является инструментом деконструкции гетеронормативных матриц – пример «Центр гендерных проблем» Лиды Юсуповой, опубликованный не так давно Ф-платформой на Syg.ma. Текст Юсуповой заканчивается сценой лесбийского секса, апофеозом счастья («ебля счастье ебля счастье ебля счастье»). По Симоновой, в жизни нет места утопии, хотя, думаю, под словами «ебля счастье» она бы подписалась. Жизнь – это в первую очередь повседневность, обыденность и быт – вне трансгрессивных сценариев.
 
А хочется-то, знаешь, совсем немного:
Сесть уже наконец на жопу в одном месте,
Жарить ей тупые котлеты, вязать ей тупой свитер,
Примеряя тогда, когда надо примерить, а не раз в два месяца,
Утром и вечером
Трогать одни и те же сиськи. Какжевсезадолбало. Все.

И на море.
 
То, как подаются истории девочек, напоминает современные американские сериалы, где квиры – самые обычные люди, со своими недостатками. Секс – повседневная практика, хотя, возможно, здесь и есть пространство для драматизаций. По крайней мере, что-то подобное находится в другом симоновском цикле, как бы продолжающем линию «Девочек», «Только это», где поднимается тема неоднозначности насилия, связанного с сексом.
Любопытно, что Екатерина Симонова, работая в целом в рамках феминистской повестки, занимается в том числе ее корректировкой, уходя от идеологического радикализма и эстетизации опыта травм, особенно свойственного молодому поколению феминисток. Жизнь травматична, но это обычное ее состояние. Меньше заявлений, меньше демонстрации боли, больше опыта и мудрости.
Последний текст в цикле – центон, составленный из высказываний в социальных сетях, клише. Он деконструирует как расхожие представления о феминизме, так и антифеминистский дискурс. Важно то, что эти фразы произнесены женщинами-лесбиянками, по сути дела, отрабатывающими мужской взгляд на женщин, при том что они сопротивляются мужскому миру и его правилам.
 
Девочки, будьте женственными!
Ведь вы должны нравиться!
Я вот за собой всегда слежу
И хотела бы, чтобы рядом со мной была такая же –
Ухоженная, настоящая женщина.

Женщина – это искусство
Излучать любовь, тепло и сексуальность
В жестоком и холодном
Мире машин и мужчин.
 
Неожиданная смена ракурсов, игра в поэтическом пространстве Екатерины Симоновой – то, что поднимает говорящего над бытом и любой ангажированной повесткой.