Выпуск №5
Авторы: Алиса Якуба, Аурелия Акмуллаева, Анна Гайда, Рамиль Ниязов
Аурелии Акмуллаевой, и её “обращению к пустоте”
Если идея пустоты будет рассматриваться как некое обнуление от предрассудков и установок недавнего советского прошлого, от которого, несмотря на новые вывески, мы так по сути не избавились; как идея признания своего невежества и осознания этого, в сократовском смысле: “я ЗНАЮ, что ничего не знаю”, тогда, как после хорошего слабительного, очистившись от всякой скверны, мы можем пойти дальше налегке и быть открытыми к любому диалогу. Тогда “свято место”, которое, как известно, “пусто не бывает”, можно заполнить новой формой, новым содержанием. А все новое, как известно, хорошо забытое старое, а именно наследие великой всемирной культуры, внутри которой мы все и рождаемся как люди. Мы наследники этой культуры, но мы, к сожалению, на долгий период были отрезаны от нее и теперь не знаем, что со всем этим делать. Подобно варварам входящим в Рим, мы в растерянности озираемся по сторонам. Пустота — это Культура, к которой и обращены все наши взоры и чаяния, и Она ждет своих возделователей, своих жрецов.
Анатолий Пухальский.
Так вышло, что за последние 2-3 года в Алматы появились как минимум две близкие поэтические “группы”, но группы не концептуально, а дружески, если можно сказать. Это семинар Павла Банникова в Открытой Литературной Школы Алматы за 2016-2018 год (Анастасия Белоусова, Марьям Зиаи, Селина Тайсенгирова, Виктория Русакова и я, Рамиль Ниязов) и те трое авторок, которых я хочу представить.
Так уж вышло, что Алматы город маленький, и все как-то задействованные в контексте условной “современной поэзии” (той, что в школе вроде дают, но никогда не изучают) подростки хорошо знают друг друга. И если семинар образовался без нашего ведома, то Алиса (17 лет), Аня (16 лет) и Аурелия (15 лет) нашли друг друга сами. Интерес мой в них как в группе (и в самом себе, потому что я являюсь её частью), помимо художественного, социологически-политический, а также то, как каждый из них влияет на другой, как и мы друг на друга.
Как отмечают политологини, молодёжь в Казахстане является не суъбектом, но объектом государственной политики [1]: “Две тысячи студентов и студенток встречали Нурсултана Назарбаева в аэропорту в Алматы. Волонтёры молодежной организации «Лига волонтеров» собрали 100 тысяч подписей в поддержку строительства горнолыжного курорта Кок-Жайляу, против которого выступают экологи и городские активисты. На праздновании Наурыза молодые парни и девушки мешали работе журналистов, снимавших протест астанчан против переименования города. Повторяя фразу «Никакого негатива! Наурыз», они загораживали собой камеры. По имеющимся сведениям, это были волонтёры организации «Астана жастары», функционирующей при акимате столицы”. В то же время семнадцатилетняя художница Медина Базаргалиева придумывает слоган #уменяестьвыбор, ставший всенародным после переименования Астаны в Нур-Султан, Аурелия получает десятки отказов от сверстников записать, казалось бы, безобидное “обращение к пустоте [2]”, молодых активистов Асию Тулесову и Бейбарыса Толымбекова, державших плакат “От правды не убежишь” во время алматинского марафона 21 апреля, арестовывают на 15 суток, на заседаниях суда которых слушатели единодушно кричат:“Позор!” на всё здание, а алматинский Фейсбук пестрит фреймами “#отправдынеубежишь”.
Несмотря на отсутствие новизны в таких инцидентах, изнутри это кажется интересным в контексте пограничного культурного состояния Казахстана (и Алматы в частности). Состояния на гранях совершенно противоположных дискурсов, в которой ни один, как кажется изнутри, не представлен в полной мере: при стремлении молодёжи к “Западу”, глобализации и демократии, сильно влияние “Востока”: не то религиозного (Центральноазиатский ислам сильно отличается от других), не то национального (если не мульти-национального, хотя и сопоставления титульная нация / русские / остальные имеют место быть), а также ностальгии по советскому неизвестно чему (которое совсем не социалистическое, а просто “святое”, в каком-то смысле, потому что “мы ничего не знаем об этом, нам нельзя об этом говорить”). И на этих трескающихся гранях недавно начали появляться трещины через которые пробивается свет, которым я хочу поделиться.
Я специально не пытаюсь тут ничего анализировать, потому что изнутри это сложно раз, а два — по моим ощущениям, почти никто этим и не занимался среди условных подростков. Кто говорил на русском, кто — на казахском; большинство нехотя соприкасались с культурой друг друга, но жили порознь, и почти благополучно, но недавно случился момент, когда эта символическая гибридная нить идентичностей начала трескаться, как и всё в этом статусе-кво: президент, который для всех нас четверых был незыблемой истиной, про которого нас заставляли писать сочинения без возможности перенести “Назарбаев” на другую строчку от “Нурсултан Абишевич” (а ведь это значит сочинение, что ты два часа писал, переписывать, и это реальный случай), а Астана, которую мы не то, чтобы особо любили (на неё же все деньги уходили), вдруг стала такой родной и бедной, после переименования в Нур-Султан. И “молодёжь”, вчера только мечтавшая уехать отсюда (скорее из-за невозможности реализации, чем нелюбви), вдруг, как отмечают журналисты [3], стала как никогда активной и алчущей до ответов на те вопросы на которые, как нам кажется, никто не давал ответа. Казалось бы, причём тут поэзия?
А в том, что это, по моему субъективному мнению, наиболее поэзия здесь-и-теперь всей Алматы, одной из её самых уязвимых и, в то же время, самых свободных групп. Да, есть много обоснованного скепсиса от самых разных лиц, но очень многие из нас, как минимум сейчас, преисполнены веры и любви в нашу Родину (как бы пафосно не звучало), и перед вами не аналитика, но манифест возможных будущих свободных людей Казахстана.
P.S.: из цикла “страна под ногами”
***
когда президент ушёл
мне никто не поверил
когда президент ушёл
мне показалось время остановилось но только мне
когда президент ушёл
все кричали а я сжался
когда президент ушёл
всем стало интересно жить а я вспоминал мою бабушку
мою мёртвую восточную мамаку
она с детства мечтала чтобы я стал президентом
а для меня президент был как бабушка:
я их не выбирал я просто жил с этим фактом но
когда президент ушёл
всем стало интересно жить а я вспоминал мою бабушку
когда президент ушёл
все кричали а я сжался
когда президент ушёл
мне показалось что время остановилось но только мне
когда президент ушёл
мне никто не поверил
а я с детства мечтал быть президентом ради бабушки но
для меня президент был как бабушка:
я их не выбирал я просто жил с этим
Голод.
У меня в желудке прорубь
Меня изнутри съедают серые рыбы
Их кто-то ловит и съедает сам
Но они плодовиты
Сколько бы не поймали рыб, они икру отложили
Их все равно много
И станет больше
Но
Они исчезнут если исчезнет озеро
Так что не мелочитесь и не ешьте рыбу
Ешьте лучше меня.
Во мне больше витаминов
Есть зачатки кремния
Лёд у меня внутри замораживает меня
Зубами стуча
Плыву от берега до берега
Вечное плаванье о лирике ни слова
В нашем скучном мирике ничего
Ничего
Ничего
Совсем ничего
Только голод.
Ничего не имеет права на слово.
***
Крыльями засыпало дороги, улицы
Папа утром выходил расчищать крылья
Мама говорила, я могу помочь ему, если не хочу выполнять другие обязанности по дому
А я люблю крылья, они выпадают к зиме.
Крылья выпадают к возвращению
к расставанию, к новым любовям,
к старым болячкам и вечной бессоннице.
Недавно в парке замерзло озеро. Лёд почти прозрачный, к нему прилипли утиные крылья.
Я помню черные крылья с зелёными перышками возле церкви. Помню, как они сияли через витражи, когда я зажигала свечку и пыталась вспомнить молитву.
Помню, как мой пьяный друг однажды на спор прыгнул в сугроб крыльев, тогда шёл крыльепад, было серым-серо и мне пришлось помогать ему встать.
Я в тот день впервые закурила, а потом что-то пошло не так.
Сегодня я встретила грачика с одним крылом
Птичий мученик пугливый, смущённый, несчастный.
Он убежал под автомобильное колесо, а я представляла наш диалог:
— Кто это сделал?
— Наверное, Бог.
— Мне жаль.
— Это фигня. Спасибо, что крыльями.
***
Почему-то радость
Проходит все этажи в моем трехэтажном доме
И пытается выйти уже
Наружу
Она побывала во всех комнатах
Повалялась со мной на каждом диване
Даже на тёплом полу.
И устала. Захотела нового
А я не знаю, возможно ли новое
Строить ли новые этажи
Если не чувствуешь любви к тому, к кому хотелось бы
Если любовь вообще не слишком звучит
Если пытаешься обнять и поцеловать того, кто не понимает, зачем это нужно и в принципе может прожить без тебя
Да и ты без него тоже. Можешь
Только не хочется
И начинает казаться что это «не хочется» и есть возможность какого-то чувства. Хоть какого-то. Потому что до другого ему и не дорасти
Ты чувствуешь ко мне что-нибудь?
Ответишь жалостливо:
Наверное, нет
А ведь это
Пидора ответ.
***
Наболевшими идеями себя разрубить пополам
Сломаться бы трубой не выдержавшей напора
Разорвать себе грудь, вырвать сердце, самой наступить
Все хорошо, но стремно.
Подруги давно не верят моим словам
Не участвуют со мной в разговорах
Они как будто разучились говорить
И мне от этого даже не больно
Алматинские голуби не летают во Флориду,
А утки-патриоты замерзают под метром льда
Все портят не люди, но погода
И незнание куда идти
Куда.
Посбегай в Канаду, Америку, хоть Антарктиду
От себя-то не сбежишь,
Банально и очевидно.
Поцелуй меня на огромном пространстве, где ничего не спето ещё
Подари мне бутылку вина
Я часто жду, непонятно чего, непонятно когда
Этот лёд надломится
Когда зима закончиться
Начнётся весна
А мы
умрем.
Через много лет
Через много лет у неё будут дети,
А у тебя только муки.
Через много лет у всех будут семьи.
А у тебя – разлуки.
Пройдёт десять лет,
И все твои подруги
Запахнут вдруг
Молоком и детским дерьмом.
Пройдёт десять лет,
А ты будешь пахнуть
Пивом, может вином.
Ты будешь пахнуть аэропортом,
Возможно и табаком.
Через пятнадцать лет
На балконе твоей подруги
Появятся санки и много хлама,
Но на твоём балконе
Вор сможет найти лишь
Пепельницу и записную книжку.
Твоя первая любовь ходит сейчас в норковой шубе,
У неё двое детей,
И, подобно Венере,
Очень красивая фигура.
Она делает себе маникюр ярко-красного цвета.
Твоя первая любовь –
Эта нежная юная девочка
Вдруг превратилась в столь зрелую и
Грубую женщину.
Через семнадцать лет
Твои друзья отдадут отпрысков в школу,
Солидные, взрослые, в тёмных очках,
Они купят букеты красных роз для учителя.
Через семнадцать лет ты родишь свою первую трагикомедию.
Спустя двадцать лет
Ты досконально изучишь
Бхагавадгиту и Библию,
А твой лучший друг со своей женой
Купят коттедж в Баганашыле.
У них будет полный дом детей
И много семейного счастья,
А у тебя будет много сомнений в сердце.
*Баганашыл – «элитный» посёлок в городе Алматы.
Мой любимый Казахстан.
I
Мой любимый Казахстан.
Такой молодой, красивый, счастливый.
Двадцать семь лет независимости –
Это твой шанс попасть в «клуб 27».
Страна моя,
В тебе умирает рок звезда.
В истории нашего мира
Еще не было страны – рокершы.
Ты станешь первой.
У Джими, как говорит Википедия, передозировка барбитуратами,
У Дженис – опиоидами
Курт принял смертельную дозу героина,
Эми просто напилась.
А что произойдёт с тобой?
Каким образом твоё могучее и большое тело покинет рок звезда?
Каждое утро в школе я пою твою песню.
Это столь интимный и трепетный процесс.
Каждое утро мы надеемся на счастье,
Но каждый вечер мы разочаровываемся в прошедшем дне.
Я качаюсь на качели, напротив сидит мужчина.
Мужчина кидает сигарету мимо урны
«Акела промахнулся» – кричит стая.
Наверное, мы тоже промахнулись.
Мы промахнулись с выбором твоей судьбы, страна.
II
Менің Отаным – Қазақстан
Моя родина – Казахстан
Қазақ елі – мәңгілік ел.
Казахская земля – вечная земля
подобные плакаты в разных провинциях, где процветает бедность и нищета,
где дети все ещё нюхают порошок за гаражами,
эти плакаты вызывают чрезвычайное чувство страха.
я боюсь за будущее своей страны,
но каждое утро в школе мы поем:
гимн Казахстана
Алтын күн аспаны,
Солнца свет в небесах,
Алтын дән даласы,
Урожай на полях —
Ерліктің дастаны,
Песнь о смелых сынах
Еліме қарашы!
Прославляют в веках.
Ежелден ер деген,
Слава нашей земли
Даңқымыз шықты ғой.
С давних пор на устах
Намысын бермеген,
Как ты горд и силен
Қазағым мықты ғой!
Мой родной Казахстан!
Эти строки для меня –
будто укол транквилизатора.
Мимолетное умиротворение, спокойствие.
Они дают осознание –
Солнце светит для нас,
И мы должны жить несмотря ни на что.
Потому что солнце светит для нас.
А потом я выхожу на улицу и понимаю:
Акела промахнулся.
Земля стала пухом
у физички умерла мама,
а все сказали ей:
«спасибо».
спасибо за то, что у нас не будет сегодня урока.
спасибо этой старой женщине, видимо больной.
спасибо, сегодня мы не получим всем классом «2»
Ф приходила на урок уставшая и злая
а однажды я подошла в конце с вопросом «почему три?»
она начала ужасно кричать
она заплакала, у нее тряслись губы,
она покраснела.
сказала, что ее никто еще так не оскорблял.
мне стало смешно и страшно.
страшно за психическое состояние этой женщины.
все писали за вечер до урока физики
в чате класса
«Чтобы она умерла»
«Чтобы физичка горела в аду»
Ф сказала, что у нее ухудшается зрение
зачёта в конце четверти не будет
она еще хочет увидеть внуков
нужно ее понять
внуки — это святое
«Чтобы она ослепла» — прошептал одноклассник.
я ненавидела всей душой эту душную,
скользкую женщину
каждую ночь в течении недели
мне снилось,
как она ставит мне два за контрольную
я пребывала в таком изнеможении
Ф пробралась в терни моей души
она врала, словно дышала.
выкручиваясь из неловкого положения передо мной,
громко кричала.
она хитра и очень разумна.
но сегодня у нее умерла мама
сегодня она не пришла на урок
все сейчас рады
всем стыдно за эту радость.
за это низкое чувство
но ведь нельзя стыдиться своих чувств
с нами сидит психолог
но он вышел покурить
учителя курят за школой
ученики курят в соседнем дворе
а весь прошлый год в туалете пахло табаком.
мама физички умерла
кто-то скажет
земля ей железом.
но, думаю,
земля стала пухом.
***
Рахиль предполагает
бог располагает
плачь
ты не знаешь
впереди хуже
ты
Рахиль
говоришь
— стихи мои
сыны моей печали
они
говорят
– стихи твои
сыны твоей десницы
это они
твоя правая рука
это они
твоя правда
это они
твои надежды
Рахиль предполагает
бог располагает
— да какие надежды
Бенони
мой Бенони
сын скорби моей
не от смеха не от гнева пишу
а от плача
я скоро умру
бедный мой Бенони
оставьте хоть имя его
Рахиль предполагает
бог располагает
– он
сын
твоей
десницы
Вениамин.
может
ты хочешь
признания?
ты хочешь
славы?
ты хочешь
любви?
— но я хочу тебя Бенони
ты здесь?
пусть слово твоё будет жить долго и
пусть слово твоё будет жить
я умираю
я плачу
— Ты что, с ума сошла? Какие дети? Какой Бенони? Ты поэт, ты пишешь стихи.
— стихи
моей
печали
<20.12.2018>
***
матерятся
(хотят свободы)
раздеваются
говорят правду
(хотят свободы)
пьют
(хотят свободы)
не хотят притворяться
(хотят быть свободными)
говорят на «запретные» темы
о политике
о свободе
о том что её нет
потому нужны искусственные рамки
чтоб было не так страшно
|и свободно|
***
Маяковский жив
он здесь
где здесь?
здесь это там
там это тут
между тут и там нет границы
это только слова
только
слова
Маяковский здесь
он жив
моя прабабушка
не Маяковский
не Есенин
не Мандельштам
моя прабабушка прожила девяносто лет
я видела её в последний раз когда мне было пять
я помню старую квартиру
помню ковёр на стене
нет никакой границы между
жизнью и смертью
это только слова
слова слова
моя прабабушка здесь
я не хочу говорить словами
я не хочу говорить
я
не хочу
говорить
слова связывают
плетут красивый ковёр
ковёр который повесят на стену моей прабабушки
я стану ковром
я буду здесь
я буду всегда
я была всегда
меня нет
я не хочу говорить я не хочу говорить я не хочу говорить я хочу любить тебя
я не хочу говорить я люблю тебя
я хочу любить тебя
я хочу слушать твой голос
я не хочу слушать твои слова
я ненавижу в себе тебя
между люблю и ненавижу
нет никакой границы
это просто слова
слова слова слова
я люблю тебя
зачем
ты за
я за
ты лю
я лю
те блю
бя я
лю блю
те бя
я люблю тебя
завтра
я любила тебя
между прошлым и будущим нет никакой границы
это просто слова
слова слова слова
я внутри тебя
ты внутри меня
ты во всём
всё в тебе
я люблю
в себе
тебя
меня
в тебе
нас
в них
их
в нас
я
есть
меня нет и внутри тебя меня нет и внутри себя меня нет
между внутри и снаружи нет никакой границы
между есть и нет нет никакой границы
между я и ты нет никакой границы
между словом и словом нет никакой границы
<03.04.2019>
***
а в том видео
виден твой манящий вызывающий взгляд
и каждая думает
что это ей
но права только одна
имя ей
смерть
о этот уставший от жизни взгляд
почему ты так манишь
туда где нет места
ни лжи ни люблю ни лести
туда где никто не бывал
а я пойду с тобой
пусть там и холодно и сыро
пусть ты ещё холоднее
пусть
<5.12.2018>