Выпуск №6
Автор: Юрий Цаплин
…и его прохладный рай
«Мистика удобна в литературе, ангелы — хорошие персонажи, а Бога даже можно назвать частью речи; всем им есть законное место в голове, — вот только извне головы если такое место и найдётся, то поместить туда некого и нечего». Сказал, перед тем как исчезнуть, бес, доставив к баку чемодан с писчебумажным старьём. Чемодан он у бака открыл и искал в нём что-то вроде и не важное, но чего жаль было бы в конечном счёте лишиться, а впрочем… Так и с этими теми персонажами: долго им ещё с нами? Скоро простимся? Стоит ли спешить? Не получится ли, что исчезнут Бог и ангелы, а бес останется, — или что исчезнет и бес, но останется чемодан, изрядно бесполезный? Мы собираем мемориалы памятей, пока кажется, что мы вечны, или что вечно дело, или что дело и мы так или иначе будем продолжаться, и что-то будет, конечно, но чемодан? с мистической самоходной ручкой? лучше оставить, в смысле не брать, вернее, как раз взять с собой, отправляясь в one-way маршрут на помойку, а не бросать, где он там у тебя всё это время лежал (в раю).
В Инстаграме шёл снег
Кого мы не возьмём в коммунизм?
<…>
Того, кто носит потную жилетку камуфляжной расцветки.
Р. Л.
Справа сидел седой русскомирец в куртке X-Protection и читал из новенькой книжки главу о наследии Бузины. Cлева стояла женщина с оторванным рукавом и милым спутником. Её соседка смотрела на мобильнике гороскоп для Водолеев, — а в Инстаграме шёл и шёл снег. Обшлаги русского мира были засалены, честно, но педалировать это дурно с моей, рассказчика, стороны. Sputnik женщины с рукавом выглядел добропорядочно и хорошо. У соседки светились семь непрочитанных сообщений. В нижних слоях вагона сгущалась лыжная брючность (какая убогая мода и фраза! а иначе нельзя).
После Дины
Человеческая женщина сидит в шапке и ярко освещённой будке, глядит на крупно падающий снег. Снег крупно падает на немногочисленные на стоянке машины. Стоянка, по видимости, пиратская: ни асфальта, ни гравия под машинами нет; есть земля и немного травы, то есть были видны летом и осенью; тогда же можно было видеть, что заезд на стоянку слегка присыпан плиточным и прочим строительным боем, плитки там интересные, чуть не дореволюционные, с клеймом, глубоко продавленной круговой надписью, серенькие, теперь уже не вспомнить. Тёплого серого цвета или холодного? Надпись, кажется, без еров и без ятей, но это, может, так повезло. Стоянка здесь уже когда-то, лет пять назад, была, тоже пиратская, и в один день исчезла: должно быть, кто-то, имеющий власть и причину так поступать, на пиратскость указал, — и вот, несколько лет спустя, появилась снова. Трактовать это политически без специальной подготовки и расследований сложно: центральная власть с тех пор сменилась, а городская нет, милиция, полиция, женщина в шапке, на прошлой стоянке будка не была так ярко освещена, зато при ней была будочка поменьше и в ней жила собака Дина, которую мы, ещё не зная, что она Дина, называли Дружком. Завели её на стоянке маленькой, потом она выросла; на цепи не сидела, часто гуляла по окрестному лугу и очень любила играть с детьми. Выросшая на стоянке, к тамошним машинам Дина была равнодушна, но частенько гонялась за автомобилями на ближайшей дороге, от одного из них ей хорошенько досталось; в память о встрече у Дины бельмо на глазу. Когда же всё это было? Сколько лет мы не видели гладкошёрстную чёрную Дину?
Человеческая женщина сидит ровно, иногда потягивается, читает бумажную мягкую книгу. По лугу-пустырю, теперь заснеженному, иногда проезжают машины, чего (как и пиратские стоянки) делать нельзя, и чтобы не делали, по одному из краёв пустыря набиты бетонные столбики, от бестолковости или намеренно не до конца, и проезд остался, колея глубока и мокра, в колею падает снег, осторожные люди порхают по кочкам. Человеческая женщина смотрит из яркого киоска в чёрную ночь, на фоне которой проносятся ералаши снежинок, и тоже вспоминает о какой-нибудь Дине из юности или детства, а возможно, женщину именно так и зовут, и тогда она вспоминает о себе (хотя, скорей всего, зовут её как-то иначе).
По влажной земле
и прошлогодней траве идут люди. Два разнополых, но схоже одетых в тёмное человека. С большим количеством кульков и сумок. У одного, вернее, одной (вернее, второй: она идет сзади) на спине скорей даже мешок. Белый синтетический? Издалека не видно. Собиратели мусора идут сортировать мусор. Или просто бедные люди несут откуда-то куда-то вещи. Сегодня солнечно. На асфальте кое-где лежат остатки снега. И на траве лежат. А на разъезженной автомобилистами земле лежат лужи, блестя всего, кроме солнца, сильней. Людей в тёмном припекает. В белом мешке припекает меньше, но мешок тяжёл. Один человек уже, наверное, расстегнулся, а вторая человек ещё, наверное, не успела. По траве и крышам контейнеров (мы смотрим сверху) разбросаны использованные покрышки. На траве ими иногда играют собаки. А на крышах в них, наверное, могли бы вить гнёзда какие-нибудь крупные птицы.
Но не вьют.
(Опишите комнату)
Прямоугольная в плане, мебели и вещей вдвое больше, чем на фотографиях в журналах; впрочем, ни такой мебели, ни таких вещей на фотографиях в журналах не бывает. Сверху люстра с мёртвыми насекомыми, под люстрой иногда проходит живой человек.
Про́жилка —
элементарная частица, кварк проживанья. Три-четыре прожилки составляют атомарную меморию (т. н. ремембу); следует, однако, знать, что в бытовом употреблении воспоминанием часто называют крупные и сложные комплексы ремемб.
Свободная (изначально, что бывает редко, или выпавшая из комплекса) ремемба скитается памятью, пока не рассеется или не приассоциируется к сколько-то подходящему конгломерату: модифицировав («исказив» с точки зрения внешнего — всегда отсутствующего — наблюдателя) и укрепив его, а главное, сохранив себя.
Нет ничего более похожего на взаимоотношения воспоминаний, чем игра agar.io — в той, по крайней мере, степени, в какой мы её зыбко помним.
Рассмотрим теперь решуйку (решалку, решку), бинарную субъединицу судьбы.
На школьном дворе
не в ноты, но в усилитель дети репетируют шлягер.
Идёт женщина, над головой её из волос и ленточки сплетён стакан.
Липы, каштаны, каштаны, тополя — тоненький словарь тоненького счастья (сон кирпича и панелей, всегда просыпаешься с улыбкой).
“dogs”
Бетонные львы с головами. Собака. Каменный лев без головы. Кошка. Керамические вазоны для цветов. Пони. Утки. Руины бетонного столба. Ещё утка. Ещё собаки. Женщина с чемоданом на поводке. Футбольный мяч (бетонный). Босые ноги. Белка. Пудель. Кудрявая непрокрашенной макушкой голова пенсионерки. Кролик в саду. Алабай, овчарка, сухая ветвь винограда. Семь коров.
Оказалось,
что лекарства, увеличивающие время жизни, пропорционально увеличивают и время смерти.
Что такое ЕБЖ,
благодаря Графу Нуль-Т, первопроходцу сетературных сокращений, знают все, но как же этого мало! Где ЕБЖЗ (Если Буду Жив-Здоров), ЕБЖЗиБ (Если Буду Жив, Здоров и Благополучен), ЕнБПГ (Если не Буду Принудительно Госпитализирован), наконец?
Правы ли, кто говорит, что новый наш язык (ННЯ) не приспособлен для передачи многообразных и тонких оттенков (МиТО), высоких и прочих любовных, не говоря о смешанных, чувств (ВиПЛнГоС)? Почему ПрЯДТ не ПНЧаТ на ЮхЕ, а ТС (таинственные сперва) МцфЖй так КУГ иНнП? 13Ь<º|)))><¯\_(ツ 18.625:447Kп/к 43 СAD15.99
Доклад-сказка
Нет сомнений, что вампиры из близлежащих крестьян используются в процессе разметки негодных готовален, равно как и эксклюзивные приготовления По по воду. Однако мой знакомый прихлебай обладал всей суверенной необходимостью измерения частей рискованных телец, к тому же везение незаурядных грузовых вещей было возмещено на встречных заказах. Выходным явился открытый чекистом первый вестник переместительного заклада, в то же время процесс контрольных исчезновений был раненым осенним ИТРом возмущён некоторым баснословным прадедом лестничего. Реорганизованный цикадами второго щенка Кондратия числом в микрорайоне семи переусердствовал в стремлении быть ясным сегодня, но шепелявый отёк десертных юностей разумно определён, как вячеславы вдвойне. На верной ангелам и неудачной театрализации у опрошенных отваливался чистым и свадебным Макаром непостижимый памфлет, а финикийские прапорщики, сломленные щурившимся песочным ревербератором, широко разубедившись в постройках третьего сената, дьяконом глядели сквозь быстрые сопли вечности.
1992
Коты в начале
и конце улицы, чёрный и серый с белым, с видом существ, совершенно презревших божий промысел, одинаково отрендеренной походкой идут на север.
А давайте
прислушаемся к голосу разума? Вот как раз кто-то им истошно вопит.
* * *
— Если мозга нет, то всё дозволено.
— Всё дозволено, но ничего не получается.
— Можно подумать, с мозгом получается…
— Вот! Можно подумать!
Silver Lining Облачного Атласа
«Душа нараспашку», — сказала душа нараспашку, увидев анатомический атлас. Того, чья душа сказала это, тоже по совпадению звали Душа Нараспашку. Был он, всего скорей, японец и шёл дорогой домой (с атласом в руках?), шёл, рассматривая интернеты, домой, потому что, видите ли, всё, что мы делаем, мы делаем по дороге домой, думал Душанарас Пашку обыкновенную мудрость, она же глупость. Ведь всё, что мы делаем, мы делаем по дороге из дому, неизвестно куда, да и дома никакого нет. «Всякий, впрочем, волен установить движению цель. Потом, по её недостижении (или, в клинически тревожащих случаях, достижении), другую. И тогдалие», — сказал себе Душан Араспашку, потому что больше это говорить было некому, и меньше тоже.
* * *
У темнокожего студента на высветленной голове будто поюзанный поролончик; а что в моей поюзанной голове? Это неважно, справедливо говорит Иосиф Бродский (в один из хороших своих моментов), важно, что из неё транслируется наружу.
Мимо ворот с надписью «В четверг»
Строку записал месяц назад на листик в ванной, — но что дальше? Объявление в Хомутце? Тамошнее, проверил, не начиналось с этих слов.
Посмотрел снимки месяц назад, не нашёл. Может, в окрестностях что-то? О приёме макулатуры и проч.? Вряд ли.
А ещё, помнишь, записка на двери починочного ателье в Мавзолее: «Уехала в связи с трагической гибелью сына. Буду утром <такого-то числа>», постеснялся фотографировать. Но там тоже не было четверга.
И, кстати, троеточия после «четверг» нет, так что продолжение надписи не подразумевалось.
Солнце: нирваномерность
Раздут с одной стороны и скукожен с другой: вырезал аватарку с края, а не из центра фотографии. Все раздуты с одной стороны и скукожены с другой.
Или солнышко так упало, на всех упало солнышко.
«…полнота его одностороння», — говорилось в волшебной сказке детства.
«Коммунистом можно стать только никогда…» Нет, не удаётся.
Липучка на его куртке
отклеивалась совершенно с тем же звуком, что и манжета бабушкиного тонометра.
* * *
но кончен день и мы пришли из школы
все позвоночные раздельнополы
Я пишу
этот цикл из футболки, купленной в супермаркете. Она становится мягче с каждой стиркой, словно бы она не футболка, а отношение к миру.
* * *
— …рядовой солдат, специальность «деловод деловодства». Он мне даже показывает, — показывает, ка́к показывает: — Деловод деловодства.
Посреди тротуара ковыряется в носу и не поёт, но размеренно произносит: «А-а, здравствуйте горы вот такой вышины».
В метро загорелый Казанова обкусывает заусенцы со среднего пальца. Спутница шутя бьёт его по руке. Не то чтобы ей было важно, какой именно он обкусывает палец, но мы юны душой, и нам почему-то важно.
* * *
Не стоит говорить о белой обезьяне,
о белой обезьяне надо петь.
Сквозь сучки в досках
пляжного навеса белеют облака. Как написал бы Юнгер, у некоторых глаза появляются, где были руки.
Дрожание
Видел игрушку, почти желеобразную, которой лучше, чем кому-либо, подошло бы «тварь дрожащая». Искрасна розовая, подолгу и суматошно трепетала тонкими ручками и ножками после всякого прикосновения и ветерка. В юбочке и с колечком на голове, она тем не менее напомнила мне сверхчуткого юношу, длительно переживающего малозначимые для других события, и даже не события, а случайные воздействия, даже не воздействия, а мимолётные «рядом», и даже не рядом, а… Юноша вырос и состарился, рано или поздно эти осцилляции станут неотличимы от паркинсонизма, а избыточная апоплексическая розовость <…> загар несбывшихся странствий <…> ожог неосаженного времени… в этой атмосфере дрожит, приближаясь, даже звезда смерти.
На чём заработать деньги в селе*
На чём заработать деньги в селе? Дерзавшая стервозность будет роботизировать. Дутые сюжеты обрадованно не лукавят. Потративший взломщик не наваливается вдоль репродукций. Слизистая, но не угорелая друг к другу дослушивает. Двусмысленно сходившаяся торба это уборщик. Пустенько враждующий эсминец является, по сути, разгонным.
На чём заработать деньги в селе? Гордый пикетчик подпоясался. Единовременно не проснувшиеся конфедераты — это притязательные давки. Осётр недалечко затаивает. Искажающий глас помогает изжевать по причине заливов, после этого достигаемое стругание очаровательно зазвякает ниобию.
На чём заработать деньги в селе? Врезающий сырник синхронно отцентровывает атеистически решившихся танковыми и нереальными. Отмывшие гомосексуалы приступят: на чём заработать деньги в селе?
Опрелость экстремально по-вдовьи разобщает аллергических экспедиторов леденцовым выбрасыванием ферганской регалии. Разъедание это черкасский падлюка.
На чём заработать деньги в селе? Издательская лохматость — выстреливающий штиль. Рисовальная семантика посредством белорусского литовца является поостывшим.
На чём заработать деньги в селе, когда казацкий кредит невежливо подсовывает символично вытканную пелену изготовительному флуориду? По-верблюжьи осыпающий надзиратель начнёт ловчить в сравнении с дружелюбностью. Кастильские подкатывания мышкуют до накидушки, хотя иногда двухкорпусная знатность чрезвычайно дразняще <нрзб>. Армянский прецизионизм покусывает. А ухищрения-то сумеют наколупать!
На чём заработать деньги в селе? ВСПРЫСКИВАЮТ ЛИТЕРУ ПАНИБРАТСКИ СОГРЕШИВШЕЙ РУДОЙ ФОРТИФИКАЦИЯ ЭТО КОЛЛОИДНАЯ ПУГОВКА, ЗАТЕМ РЫБНЫЙ МЕЛОДИСТ
Деньги в селе:
- Неоднократная перекличка вприщур.
- Производительность передрогнула.
- Заглушавшее науськивание приступает мумифицироваться, затем доплетётся шахтёрский начальник.
Пресная не задёргалась. Тряское зернохранилище. Затем повременно надписанный супротивник заканчивает пердеть вслед нумерологу.
НА ЧЁМ ЗАРАБОТАТЬ ДЕНЬГИ В СЕЛЕ. ДУМА — БЛАГОЗВУЧНО ДВИГАЮЩАЯ. ПОКОЯЩИЙСЯ ДРЮЧИТСЯ НА филистерской сбивчивостью тоненькой вендетты. Интеллигентный ассонанс будет блевать. Наверное, вурдулаком. Шлифовальщик заканчивает жеманиться.
На чём — Хлестаков ужасался — заработать — удельность — деньги — концептуально промотавшемуся мандарину — в селе? Подрыгивающая ветрянка перебивает тахту генуэзцами. Обменивает нектарный питомник не слушающимся уикэндам (бальзамические полдники). Предпрофессиональный вредитель. Заработать деньги в селе отбраковки. Алогические опросы. (Предается конформистским коловраткам по-бальному возящей печали.)
2019
* * *
Поздравление с днём рождения как вымученный акт безусловной любви.
Умри, но не лайкай без любви.
* * *
мы идём по наклонной
осторожной колонной
* * *
— Художник и писатель должен всегда получать за свои труды.
— Как, я ещё и это должен?
Мы замерли,
пока проходит время, но, почти уходя, оно вдруг слизывает нас длинным языком; впрочем, время считает, что оно ничего не делает «вдруг»; по мнению времени, всё неумолимо и размеренно вытекает одно из другого, нечему удивляться; время всегда тебе радо, такие, как ты, приятно перекатываются на его языке микроскопическими пузыриками (и лопаются, конечно); но время не состоит из таких, как ты, у него вообще нет состава, из-за этого от него невозможно отдалиться и убежать; можно ли быть охотником на время? можно ли исхитриться и воткнуть что-нибудь в его холку или горло (которых нет); можно ли ставить на время маленькие (по сравнению со временем всё маленькое) простые или сложные капканы; или, может быть, можно отрывать или даже подбирать крохотные кусочки времени, чтобы собравшись племенем, отделом или стаей, как-нибудь приготовить их и употребить? можно ли закапывать их в почву, пытаясь вырастить много новых времён, спрашивают пузырики, но время не отвечает и само своим то ли не-, то ли существованием щекочет чей-то язык, бесконечный толстый язык совершенно точно не существующего Бога, который замер в ожидании, пока время пройдёт.
В стае стрижей
крутится бумажка: то один, то другой стриж подлетает к бумажке прочесть, что написано; и кажется, пока не подлетит каждый, ей не дают упасть; а потом она всё-таки отделяется от стаи и скользит в сорный куст, — и стрижи кричат уже не о ней и не то, что прочли, а что-то своё.
* * *
Вдали раздавались вещи, оставшиеся от человека.
* По материалам zarabotokonline.depilyaciya.bid/na-chem-zarabotat-dengi-v-sele (не советую).