Выпуск №6
Автор: Владимир Тучков
Предисловие
Всё написанное здесь является правдой. Чистой. Всё это происходило в Мытищинской средней школе №11. Которая уже давно не существует. Как школа.
Как здание не существует тоже. Недавно на том участке подмосковной поверхности было проложено Ярославское шоссе, расширившееся стараниями нынешнего губернатора, который о шестидесятых годах не имеет ни малейшего представления. Поскольку появился на свет для своей созидательной деятельности, которая у некоторых вызывает чувство протеста, позже.
Несмотря на правдивость данного сочинения, его вряд ли можно отнести к жанру мемуаров. Потому что сочинитель выбрал особый ракурс, который в те самые шестидесятые годы называли очернительством.
Нет, сочинитель относится к своему далекому детству не так однобоко. Однако есть большие опасения, что настоящий мемуарист, который вдруг решится рассказать об истории уже не существующей школы, натолчет в свое повествование столько слащавости, что нормальному человеку при прочтении сего неотвратимо захочется блевать.
Мы же с тобой, дорогой читатель, нормальные люди. Ведь так? Поэтому уравновесим славную историю школы, которая взрастила как минимум троих литераторов – Эсфирь Коблер, Льва Рубинштейна и вашего покорного слугу-очернителя – приведенными тут историями.
***
Был у нас учитель труда. Был и повесился. Прямо в школе. Прямо в столярной мастерской.
***
Был в нашем классе мальчик Толя. Он был на два года старше нас, потому что дважды оставался на второй год. Толя говорил, что его отец – вор. И что он сидит в тюрьме. И старший брат – тоже вор. Но пока он не в тюрьме. «Вот закончу восьмилетку, – говорил Толя, – и тоже буду вором».
И он действительно стал вором, когда мы уже учились в девятом классе.
А потом Толю зарезали.
Правда, не этого, а другого, который не собирался становиться вором.
***
В нашей школе кто-то выбросил парту из окна четвертого этажа. После скоротечного следствия установили, что это я. Обвинение базировалось на том, что я был парнем крепким и мог запросто поднять и выкинуть.
Когда педсовет уж было собрался исключить меня из школы, учительница математики Вера Борисовна сказала, что у меня блестящий ум. А потому я должен продолжать учиться, чтобы впоследствии принести пользу родине. И она меня отстояла.
Той же логикой руководствовались, когда, сохранив жизнь, давали Туполеву возможность конструировать для родины бомбардировщики.
***
У нас в школе был мальчик шестнадцати лет, красивый и атлетично сложенный. Впоследствии этот мальчик чуть не стал чемпионом Европы по боксу в тяжелом весе. Этого мальчика призвала в свои любовники учительница лет пятидесяти, и он нам рассказывал, как это все устроено и какие это сулит радости и разочарования.
***
Был в нашей школе мальчик Валера. На два года старше меня. Его папа работал в КГБ. А до того – в МГБ. Валерин папа ушел на пенсию. И в тот же день повесился в домике на своем огороде, предварительно выпив четвертинку водки.
***
В нашей школе была девочка Шура. Она была хороша собой, прекрасно одевалась. В общем, была этаким бриллиантом на фоне серой советской школы. Порой она угощала нас дорогими сигаретами.
Спустя пять лет после окончания школы она прославилась на весь Советский Союз. В газете «Известия» поместили громадную статью, в которой говорилось о том, как Шура в составе преступной группы участвовала в незаконном обороте бриллиантов.
***
У нас в поселке был мальчик Саша. Учился он не в одиннадцатой школе, а во второй, которая была рядом с больницей. До Мытищ надо было идти по дорожке, проложенной через болото. Весной все болото кишело лягушками, которые собирались на мелководье для продолжения рода.
Саша на спор съел живую лягушку.
***
В школе со своей семьей проживал Семен, который был и сторожем, и слесарем, и истопником, и плотником, и кем угодно. Он был единственным человеком, которому директор школы Семен Григорьевич Тёпленький разрешал напиваться пьяным во вверенном ему учебном заведении. Разумеется, не из-за общности имен, а в силу неведомых нам, детям, высших соображений.
***
12 апреля 1961 года всех учеников одиннадцатой школы города Мытищи собрали в актовом зале, который был одновременно и спортивным. И объявили, что советский человек совершил первый в истории полет в космос. Затем на трибуну поднялся мальчик Володя. Он рассказал о том, какое счастье испытывает он лично и все ученики одиннадцатой школы города Мытищи от того, что советский человек совершил первый в истории полет в космос.
Через полмесяца в доме Володи взорвался газовый баллон. Возник пожар. Из-за чего дедушка Володи, выписавшись из больницы, до конца своих дней был вынужден проживать инвалидом.
***
В параллельном классе учился мальчик, имени которого я не помню. Его все звали Рыжим. Однажды он, искупавшись в Яузе, полез в кусты выжимать трусы. В кустах его укусила за ногу гадюка.
***
В нашем классе был мальчик Женя. Директор Семен Григорьевич Тёпленький называл его вольнодумцем. За то, что на уроках обществоведения Женя пытался доказать Семену Григорьевичу преимущество капиталистической системы.
Спустя несколько лет после окончания школы мальчик Женя стал директором справочной службы всей Москвы. И это примирило его с социалистической системой.
***
До девятого в нашем классе было сорок человек. В девятом – двадцать восемь. Кто ушел в техникум, кто прямо на завод. Но были и такие, кто в тюрьму. И таких было немало.
***
Из нашего поселка в одиннадцатую школу мы добирались чуть ли не час. Три километра через лесопосадки, где маньяки в те времена не водились, а потом через поле. Весной бурно таяли снега, но это нас не останавливало. В ложбине бежал ручей, чуть ли не по колено. И мальчик Миша переносил ребят через ручей на закорках. Плата – пятачок, который выдавали родители ребятам на автобус – если добираться другой дорогой.
Мальчик Миша курил дорогие сигареты. А потом дело дошло и до портвейна. А потом…
Впрочем, это было уже после окончания школы.
***
В нашем классе учился мальчик Саша. Однажды Саша очень сильно обидел мальчика, который жил в районе, который все называли Чикаго. И после уроков во дворе школы Сашу поджидали человек тридцать, чтобы его зарезать. Саша шел обреченно, а в это время мальчики из Чикаго раскрывали свои складные ножи. У самого звероподобного мальчика был самый большой нож.
И вдруг один мальчик, друг Саши, ударил по лицу самого главного, у которого был самый большой нож. Некоторое время чикагцы соображали, что это было. А потом бросились догонять мальчика-самоубийцу. Однако им это не удалось, потому что мальчик был спортсменом, хоть и покуривал на переменах.
Возвращаться, чтобы зарезать Сашу, они не стали. Потому что убежали уже далеко, израсходовав все свои неспортивные силы.
***
Учитель физкультуры Константин Дмитриевич во время войны был контужен. Это отражалось на его общении с учениками. Когда ученики доводили Константина Дмитриевича до белого каления, он вытаскивал из кармана увесистую связку ключей и метал ее в малолетних подлецов.
Время было несытое. Поэтому ученики были худые и верткие, в результате чего снаряд неизменно пролетал мимо. Разумеется, со свистом.
Стены спортивного зала были плотно покрыты отметинами от ключей. И они напоминали следы от пуль и осколков снарядов.
Для Константина Дмитриевича война продолжалась.
***
Учительница математики Вера Георгиевна страстно любила свой предмет. И столь же эмоционально ненавидела нерадивых учеников, вразумляя их указкой.
Указка была средних размеров.
Поговаривали, что в начале пятидесятых она пользовалась бильярдным кием. А в шестидесятые перешла на более гуманный инструмент.
Оно и понятно – на пороге уже маячила эра милосердия.
***
В нашем классе учился очень одаренный мальчик Толя. Сын директора парикмахерской, довольно уже немолодого человека. Зимой в выходные отец выставлял в палисаднике раскладушку и читал книги, перелистывая страницы указательным пальцем правой руки, облаченной в перчатку.
Мать у Толи была ненамного старше своего сына. Единственного. И очень хороша собой. Видимо, отец Толи был очень порядочным человеком.
Однажды в парикмахерской, которой заведовал глава семейства, случился пожар. И директора по статье «Халатность и нарушение правил хранения горючих веществ» посадили в тюрьму. На пять лет.
Мать Толи пустилась во все тяжкие.
Толя сорвался с резьбы.
И после окончания школы он не пошел в физико-технический институт, чтобы сделать бомбу невиданной мощности.
И не пошел на филфак МГУ, чтобы доказать ацтекские корни «Слова о полку Игореве».
И не пошел еще куда-нибудь, чтобы в середине восьмидесятых годов стать первым президентом Советского Союза.
Пошел он на мясокомбинат им. Микояна, чтобы стать рубщиком мяса.
***
Три ученика восьмого класса, проходя в Мытищах по улице Колонцова – Серёжа, Коля и Алёша – заглянули в продмаг. Когда собирались купить ирисок, которые пахли мылом, к ним подошла тётя.
– Купите мне вина. И я вам дам. Всем, – тихо сказала тётя.
– Что? – спросил Серёжа.
– Ты что – маленький, что ли? – сказала тихо тётя.
Мальчики подхватились и выскочили из магазина, испытывая сильное смятение чувств.
Оказывается, это стоило так дёшево.
И было на расстоянии вытянутой руки.
***
Директор школы Семен Григорьевич Тёпленький на уроках обществоведения объяснял суть общего кризиса капитализма на своем собственном примере. Вижу, говорил он, как молодые люди бегут на подходящую электричку, а сам так уже не могу побежать. Или приезжают они из Москвы в Тайнинку и прыгают с платформы. А я прыгнуть уже не могу, иду с одышкой по мосту.
Но однажды его стройная система дала трещину.
Какие-то озорники купили за бутылку портвейна в воинской части, что была в Перловке, дымовую шашку. И подожгли ее во время уроков в туалете.
И Семен Григорьевич бегал по коридорам, ой как бегал, оповещая детей в классах о том, что горим и что надо выходить спокойно, без паники.
Вот так же и капиталисты, когда их клюёт жареный петух в известное место. Бегают, все еще бегают, никак, заразы, не упокоятся.
***
Мальчики из нашего поселка очень любили атомную войну и ее результаты. А они были таковы, что раз в году в близлежащий лесок приезжали санитарные дружины. Чтобы посоревноваться – кто лучше спасает людей, угодивших под атомную бомбу.
Мальчикам, которые и были пострадавшими, раздавали записки – что у кого оторвано и какие внутренние органы пострадали. После чего молодые тёти разыскивали меж деревьев детей, читали записки, перевязывали и катали на носилках.
Но не это было главным удовольствием. После окончания соревнований все раскладывали скатерти-самобранки и начинали отмечать успешное окончание атомной войны. Тут же была и автолавка со всем необходимым. Мальчики собирали пустые бутылки и обменивали их в автолавке на ли-мо-над!
Кто в шестидесятые в детстве пил лимонад, тот пронёс его волшебный вкус через всю жизнь.