Выпуск №11

Автор: Владимир Гуга

 

И я поехал!

Лариса Николаевна зашла в класс, щедро улыбаясь. В окошко били лучи озорного сентябрьского солнца. Забывшие школьную зубрежку мальчики и девочки, свежие после длинных летних каникул, тоже радовались, даже не пытаясь сохранить официальный серьезный вид. Как всегда, в начале учебного года школа светилась бодростью, дарила школьникам и учителям прекраснейшее чувство – чувство обновления. Начиналась новая жизнь, новая эпоха, новая история…

– Ребята, – весело произнесла молодая учительница после короткого приветствия, – сегодня в первый день учебного года я предлагаю вам написать сочинение на свободную тему. Пусть каждый из вас напишет то, о чем ему очень хочется написать. Я понимаю, что задание непростое. Трудно сразу найти свою тему. Но в то же время, это задание – очень интересное. Просто попробуйте. Обещаю – двоек ставить не буду.

Класс облегченно вздохнул. И тут же в кабинете повисла глухая тишина.

– А про котят можно? – вдруг пискнула Наташа, самая маленькая ученица в классе, не выросшая за лето ни на миллиметр.

– Можно! Конечно можно! – засмеялась Лариса Николаевна, – И про котят, и про ежат, и про щенят! Да про все что угодно можно!

Не сговариваясь, класс тут же поделился на три части. Половина класса решила писать про котят, четверть – про ежат и еще одна четверть – про щенят. Миша Колокольчиков тоже было решил написать про щенят, но неожиданно перепрыгнул на другую тему. Высунув от старания кончик языка, он принялся выводить в новенькой тетрадке: «Я решил написать сочинение про своего папу, потому что он – самый, самый лучший на свете папа! Когда я был маленьким, папа решил научить меня кататься на велосипеде. Мне было страшно, но папа сказал:

– Не бойся, Миша, просто ты должен сесть и поехать. Не думай ни о чем, смотри только вперед и крути педали.

И у меня все получилось! Прошло некоторое время, и папа сказал:

– Теперь ты вырос и должен кататься как большой, без маленьких колесиков сзади.

Я испугался, потому что не мог понять, как можно ехать без этих задних колесиков? Ведь они держат велосипед, чтобы он не падал. Но папа сказал:

– Садись и катись, смотри вперед и ничего не бойся.

А сам отвинтил колесики. Мне было очень страшно, но я сделал то, что велел папа. Я ему верю. Если папа что-то говорит, значит он говорит правильно. И я даже не упал! Так я научился кататься без задних колесиков, как большой! Прошло еще некоторое время, и папа сказал:

– А теперь, Миша, я сниму переднее колесо, и ты поедешь на одноколесном велосипеде.

Я сказал папе, что обязательно упаду, что на одноколесных велосипедах катаются только в цирке. Но он ответил, что просто не надо ничего бояться, а надо только смотреть вперед и уверенно ехать. Вот и всё! Я сделал, как просил папа, и поехал на одном колесе! Потом прошло несколько лет, я закончил второй класс. Я подумал, что папа забыл про велосипед или решил, что я уже умею кататься на нем как надо. Но перед летними каникулами папа вдруг мне сказал:

– Настоящие мужчины катаются на велосипеде без колес. Колеса – только для малышей. А ты уже вырос.

Я опять испугался, но подумал, что папа говорит правду. Папа никогда не врет. Ему можно верить.

– Просто езжай, – сказал он. – Смотри только вперед и ничего не бойся. У тебя обязательно все получится.

Я сел на бесколесный велосипед, зажмурился и поставил ноги на педали.

– Так не честно! – крикнул папа. – Я же тебе сказал – смотри вперед и катись. Как большой. Не надо закрывать глаза. Все взрослые мальчики катаются без колес. Когда-то мне тоже было страшно, но я научился.

И вот я сел, сказал про себя три раза «Я не боюсь», вспомнил своего прадедушку, который сражался на настоящей войне, не пугался даже танков и самолетов. И я поехал! Как взрослый мальчик! Быстро, быстро поехал. Даже люди в разные стороны разбежались! А этим летом папа мне сказал, что пришло время кататься вообще без велосипеда. Он сказал, что велосипеды – это для девчонок и слабаков.

– Настоящие смелые солдаты, – сказал он, – никогда не садятся на велосипед. На нем катаются только бояки. Ты же не бояка, Миша?

– Конечно нет! – ответил я. – Но куда же мне садится-то?

– А ты просто не думай об этом! – сказал папа. – Когда я был школьником, я тоже задавал своему папке, твоему дедушке, всякие глупые вопросы. Но мой папка, твой дедушка, сказал: «Не забивай себе голову всякой чепухой, просто садись и едь. Вот и ты тоже – садись и едь. Без велосипеда. Как настоящий солдат. Смотри вперед и едь.

И я поехал. Теперь я – настоящий солдат. Папа сказал:

– Вот, сынок, ты и научился ездить на велосипеде, как надо. Теперь я буду учить тебя плавать.

Видите, какой у меня папка! Скорей бы новое лето и каникулы. Тогда мы поедем с папой на речку, и он будет учить меня плавать. Мой папка – самый лучший папка в мире!»

Миша проверил ошибки и сдал свою новую тетрадь Ларисе Николаевне. Учительница с улыбкой посмотрела на веснушчатого мальчика с большими голубыми глазами. Его сочинение заняло свое место в стопке незатейливых, простодушных, но искренних и честных ребячьих рассказов о жизни.

 

Барсуков, ты что, совсем дебил?

Вечность пахнет нефтью

Четырнадцатого октября 1984 года я, Барсуков и Потапенко проникли на территорию кирпичного завода и похитили мешок селитры. Затем мы пропитали селитровым раствором газеты и повесили их сушиться на батареи. Миша Барсуков заодно проселитровал и листок со своей позорной контрольной по истории. В ней красовалась лишь фраза «История Древнего Египта началась…». За эту контрольную он получил кол. Когда историчка увидела эту безобразную работу, она выкатила глаза и спросила:

– Барсуков, ты что, совсем дебил?

Я как раз в этот момент стоял рядом с учительским столом и тупо разглядывал древнего комара в янтарном кулоне Елены Афанасьевны. На всю жизнь запомнил его крылья и ножки.

На следующий день я, Барсуков и Потапенко измельчили селитрованную бумагу и принялись мастерить летающие приблуды. Корпусом моей ракеты стал дедушкин жестяной флакон из-под валидола, Барсуков использовал трубочку, собственноручно свернутую из фольги, а Потапенко где-то нарыл настоящую винтовочную гильзу.

 Вечером, уже в потемках, мы отправились на нашу любимую свалку, усеянную разбитыми унитазами, раковинами и дырявыми кастрюлями. Гипнотизирующую унылость этой равнины усиливали пара высоковольтных вышек и несколько чахлых деревцев.

На свалке мы обнаружили грузовой тягач с огромной цистерной на прицепе. Машина стояла с включенном двигателем. Из ее выхлопной трубы валил черный дым.  Предчувствуя что-то нехорошее, мы спрятались за кустами и начали наблюдать. Из кабины вылезли два мужика в противогазах и военной форме без знаков различия. Один человек продолжал сидеть в машине, воровато посматривая по сторонам. Мужики в противогазах прикрутили к цистерне какой-то хобот, повернули вентиль под днищем и из железной бочки на землю потянулась черная тягучая смола. Минут через десять около прицепа образовалось небольшое озерцо жидкой массы неизвестного происхождения.

Когда мужики уехали, я, Барсуков и Потапенко подошли к страшной луже.

– Гудрон, что ли? – спросил Барсуков

– Сам ты гудрон! – ответил Слава Потапенко. – Это – явно какое-то секретное вещество. Видел, тягач-то без номеров.

 

Потапенко осторожно ткнул палочкой в болотце. Ничего не произошло. Вынул палочку. Понюхал и сказал:

– Ничем не пахнет, воще! Гуга, понюхай!

Я понюхал и не уловил никакого запаха.

– А ну-ка! – Барсуков поднес к испачканному концу палочки зажженную спичку – реакция нулевая.

– Ладно, – сказал я. – Давайте ракеты запускать. Хрен его знает, что это за вещество.

Одноклассники согласились с моим предложением.

Ракета Потапенко вообще не поднялась в воздух: просто пошипела немного и сдохла. Видимо, он мало селитры в растворе использовал. Пожадничал, типа. А может, гильза оказалась тяжеловатой. Не знаю… Моя приблуда пролетела метра два и угодила в унитаз. Зато ракета Барсукова взмыла в небо, как настоящий «Восток», и, описав красивую параболу, закончила свой полет в черной луже. Воздух наполнился чудесным ароматом жженой селитры. Лучше него, по моему мнению, пахнет только дым горящего пороха. А вот дым, испускаемый растворяющимся в воде карбидом, воняет очень херово. Это я вам говорю.

Утром шестнадцатого октября, направляясь в школу, я заметил, что на пустыре творится какой-то шухер: машины с мигалками, пожарники, менты, врачи… Подойти поближе мне не позволили солдаты внутренних войск, взявшие в круговое оцепление половину свалки. Делать нечего – пришлось подняться на некоторую высоту по ступенькам высоковольтной вышки.

Оказалось, что кучу народа привлекла эта самая черная субстанция, привезенная неизвестными типами в противогазах. За ночь она затвердела, превратившись в зеркально-блестящий монолит. Эту хрень пытались пробить отбойными молотками – ничего не вышло: зараза оказалась крепче стали. Я целый час наблюдал за действиями секретных спецов. Потом мне онастопиздило висеть на вышке, и я поплелся в свою чертову школу.

Как выяснилось, последующие события развивались так: не сумев раздербанить черный монолит, специалисты выкорчевали его из земли экскаваторами и увезли в секретный НИИ. Там аномалию поместили в спецхранилище до лучших, как говорится, времен. Потом об паранормальной субстанции начали забывать: начались лихие девяностые, то-сё…

В двухтысячных институт вообще закрыли за ненадобностью. Корпуса его сначала сдали в аренду, а потом снесли к псу, построив на их месте новый элитный жилой комплекс «Гранд Эдельвейс». Через некоторое время в силу определенных обстоятельств с лица Земли исчезла Москва вместе со всей Россией-матушкой. А потом в Лету канули и все остальные царства-государства. Еще через определенный период времени, измеряемый десяткой в астрономической степени, вымерло под корень все человечество. Позже его участь постиг и весь живой мир. На Земле остались только тараканы, крысы, плесень и вирусы. Но и эта гадость долго не продержалась. В конце концов планета превратилась в абсолютно голую пустыню – без сучка и задоринки. К чему, собственно, все и шло. Теперь Луна крутилась вокруг такой же чистой Луны, только более пузатой.

Совершенно случайно мимо нашего мертвого шарика пролетали по своим делам так называемые «гости». Они бы пронеслись мимо голой планеты, если бы их внимание не привлек осколок черной полированной массы, отражающий солнечные лучи. Заинтересованные «гости» без труда расщепили предмет и обнаружили в нем кусочек полусгоревшей органики с непонятными знаками. Сверхмощная вычислительная машина расшифровала странную надпись: «История древнего Египта началась…» А дальше на основе этой расшифровки логический суперпроцессор вычислил поминутно судьбы всех живых обитателей планеты – и первой амебы, и Елены Афанасьевны, и Потапенко с Барсуковым, и персоны, читающей этот текст.