Выпуск №11

Автор: Луиджи Соччи

Перевела с итальянского: Анастасия Строкина

 
Из дверного глазка

Есть еще кое-что, для чего мне нужны глаза:
разглядывать тени
с внутренней стороны стекла:
тени – без имени и числа.

Сквозь это отверстие
днем, ночью
я наблюдал свидетелей Иеговы, уборщиц,
то, как наводят порчу,
наблюдал за коммунальщиками;

За наркоманом – бывшим, а, к слову, ни разу не бывшим,
я должен ему в высшем
смысле прекрасный набор столовых губок,
источающих рыбный душок.
Выйдет – не выйдет? –
подглядываю за ним в глазок.

И черная, как зрачок,
искра
пронзает пространство снаружи.

Но представьте, что вы из дома
наблюдаете за дрожащей знакомо
спиной – серая тень у лестницы –
невесомая,
качается, исчезает в стеклянном шаре –
вроде тех, где внутри Венеция, замок в Ферраре,
Собор Святого Петра, Рим –
с воздухом без воздуха, жирным, вязким, густым.

Он повис на перилах –
неспешный, вечнобезличный,
никакого дела ему до стертой таблички
с фамилией на двери.

Сувенир, лишенный
снега и памяти,
от меня – на вытянутой ладони,
этого расстояния нет иллюзорней.

Навсегда потерянный,
бродит туда-обратно,
приходит – будто уходит: куда ему
без виз, без пропуска, ненароком,
безудержно, неприкаянно,
опаздывая ко всем
непредсказуемым срокам.

Взаперти, в укрытии
смотрю на него в упор до неприличия
из своей безопасности,
из-за стены кирпичной.

Но представьте,
как сжимается перспектива
перед чем-то, что будто в твоей руке,
но представьте
конденсат на дверном глазке.

 
Предпоследний пляж

Чайка повисла в небе –
белое тело
на разомкнутых крыльях.

Полчаса уже пролетело,
а она качается на ветру,
распахнула перья.

Неподвижный крылатый аэростат –
в неизбежность запущен, забыт,
четырьмя ветрами омыт,
парит
рядом с дрожащим воздушным змеем,
связанным крепко с землей – сильнее
нет этой связи, нет прочнее
тонкой нити.

Пляжу теперь не хватает песка:
по сравнению с прошлым годом
песчинок стало гораздо меньше.
Просим того, кто их взял,
немедленно все вернуть.

Кто-то спешит окунуться –
в водорослях по колено,
кто-то рот распахивает,
кто-то размахивает руками –
самозабвенно,
кто-то растерян,
будто спасибо сказать забыл,
будто вода закончилась в душевой,
а он стоит – с намыленной головой.

 
Неизвестный путешественник

Халаты, спёртые в гостиницах,
и крошечное мыло,
и прыщи,
Все это –
приметы
путешествия.

Всем, кто на корабле! Вниманье! Господа!
Мы, кажется, приплыли не туда.

Ориентиры подвели:
и ветер был бессилен,
и звезды не светили.

Ошибся: знакомых звуков
здесь не слышно.
Собаки меня не узнают –
впиваются в лодыжки.

Ошибся:
не то – иное место.
Людей я этих никогда не видел.
Пространство сжалось –
не узнало
меня:
я на диванах этих
прежде не сидел.

Ошибся: мораль
без тени басни.
Я сам – иной, не тот –
ушел когда-то
и вернулся вот

 
Натюрморт

Преподобные останки курицы
не первый день покоятся на тарелке.

Закорючка в лампочке почти порвалась –
нарушена связь,
передающая свет.

Сезон мух окончен.
А все-таки они вьются
по орбитам непредвиденных обстоятельств.

Щупальца картофелин
шарят в воздухе,
осязают настроение.

Сегодня я не знаю главного,
зато все остальное – наизусть.

 
***

Я сам
пишу себе твое письмо –
пока в руке есть сила
пока могу сжимать кулак
пока я знаю итальянский.
В отместку или в утешение
пишу себе твое
письмо
подделываю
почерк
не нужен черновик
не нужно
слюнявить марку
заклеивать конверт.
Пишу себе твое письмо.
Потом подпишешь.