Выпуск №12

Автор: Алексей Фукс

 
Обхожу большую лужу и всё остальное большое тоже

Все загородили, а вышло иначе
Лужа дерево напополам
Режет и меня тоже хочет
Но я даже лёжа намного ýже чем
Дерево и уже не там к тому же

Дед плачет баба плачет
Кого родили за кого радели
Кого меняли и кормили вот под вот этим вот окном
Тут кто-то им такой мати отче
Шанти шанти сваагатам

Дерево в луже дрожит и скачет
Сжато небом окном и дорожным сукном
Городили туже а вышло хуже но
В яичке желтеет жилка которая значит
Оголтелую птичку с шальным хвостом

Деду страшно и бабе жутко
Хоррибиле дикту куда ни глянь
Доннерветтер терзает ветки
Листья дерева лижут плитку
Лужа наполнила воздух всклень

 
Загороднее кино

 
 
* * *

ходил по городу в полночь напрочь забыл строчку
что ко мне потом во сне прикоснулось пальцем
томная ли несвоя бесноватая бестелесность
чем я проснулся зачем наяву дверная ручка

ничего такого я не забыл но кто-то вспомнил
ходил по городу сам на себя смотрел с балкона
падение справа следует за паденьем слева
и тем не менее каждый шаг теперь потеря

уже и не во сне прислонилось ко мне даже
утром смотрело из-под кирпичного оживала
опять ходил по городу снулый и падал падал
не знал ни одной строчки но все забыл напрочь

 
Из Лорки

Усталая зелень пожухла
Тяжелеет и ждёт лета

(Ай, запах словесного слога!)

Вязкая злая ботва
Поздно лезет цветами

(Ай, запах сладости зрелой!)

Человек издалека по песку
Под кустом пролезает к речке

(Ай, запах песчаного зноя!)

Под кустом комком шевелится
Бумажка вся в стихотвореньях

(Ай, запах движения и корневищ!)

Куриную слепоту колышет ветерок
Личинка в песочке пьёт муравья

(Ай, запах слепой жажды!)

Утопленники машут из воды
Но их в глубине не видно

Ай!

 
О сенной лихорадке

Женщина с розовыми ногами
На упругой скамье под липой
Слепая в тени исполненной бликов
И в тишине бахромы тычинок

Сутуло сморкнётся
И слышен летящий шум прибоя
И её лицо как буй
Сыплется песок её волос шелестя

Спрячет салфетку под бретельку
Чайки стремглав клокоча слетают
Ветер швыряет барашки тычинок
Шевеля песок золотого ворса

Носа крылатая мачта дрожит и тянет
Грубейший матрос бесполый как судно
Гладит платья короткую скатерть
Крошит шершавую соль на морское мясо

          Женщина с розовыми ногами
          С салфеткой под бретелькой
          С соплёй в носу
          Унылая как скамейка
          Сидит в Берлине под липой

А у меня нет моря мне теперь не надо
У меня нет моря мне не надо
Мне не надо моря

Воздух заходит в тёмный тугурий
Моих полостей и выходит снова
Звук моей слизи весна забыла

Лунный свет моего дыхания
Проходит через решётки тела
Выходит сухим остаётся в прошлом

 
О стихотворении, которое не написалось в поезде семнадцать лет назад

Чтобы увидеть в небе осколки лета
Не нужно помнить о том как летит планета
Не нужно знать законы движенья света
Сколько лет и сил у меня навсегда ушло на это

Эту весну мне легко объяснить
Перемещением тел
Но не тень твою на стене на той стороне
(Но и осень)

Бузина осела и избыла обузу
Капля за чёрной каплей
Не будет зимой бузина бузиной
(Минералы питают из-подо льда
Но и вода)

Вделись одна в одну
Как бездомные окна пустырь
И ждать
Эта томительная ебля
И моя любовь

Между весной и мной
Как на коленях тело и в темноте
Плотная как моя кровь
Условно
Летит планета
(но кто-то открыл как будто
Скобку закрыл скобку)

 
68,5 лет для мужчин и 73,5 года для женщин

В соответствии с данными ООН
Если покупать штаны раз в пять лет или может шесть
Купил штаны
Купил штаны
Купил штаны
Купил штаны
Купил штаны
Купил штаны
Умер

Иные покупают пореже
А те носят сразу несколько
Но с какой стороны ни подойди —
Неотвратимая смерть
Как две ноги в одной штанине

А ты надевала тесные колготки
Зимой под низ я в дверях ты
Сидишь на краю и тащишь трескучую ткань
Ногтями вдоль икры поверх колена

Где теперь те весенние грозы
Которыми искрился пот
У тебя на хребте.

 
Весенний романс «Половина любви»

Подумай одна о том что я это немножко ты
ты помнишь мы тогда повернули за угол дома
там всё распустится скоро, повиснет и будет вонять
от тебя между прочим вообще никогда ничем не пахло

Я тыкал ножом в консервы какие красные были в них пузыри
игла ковыряла винил в сковороде издыхало масло
ничего не пропало помнишь внутри меня только немножко я
остальное оставь на потом не волнуйся оставь на завтра

Я пошёл постоять на тот угол повсюду лезет уже это всё
я давил их пальцами у меня теперь грязные ногти и липко
у меня твоя кровь везде и что-то набухло и ждёт
и хочет наружу из этого счастья из-под ногтей из крови

Ты помнишь как может быть тошно от того что так хорошо
ты это немножко я поэтому здесь так пахнет
на кухонном столе застыли в тарелках алые пузыри
на тумбе тонут раздавленные об угол дома бутоны.

 
Городской романс «Синекдоха»

утром в тряпках на сопрелой постели
запах сельдерея какого-то что ли
сплюнула пену оскалилась сплюнула пену
прополоснула синекдоху
подвела глаз ковырнула щербину на чашке
накинула шмотку потом другую
пуговицы каблуки сумка и поперла
двинула задом боком в сиденье
колени в проход одно почесала на другое руку
нарыла в сумке конфетку
дохнула изнутри наружу осела и воткнула

из зелёных глаз перепачканных лореалью
вывалился вагон грязный пол перекладины и панели
бомжи плащи планшеты пластик и жидкий мусор
ветер в туннеле контейнеры с хламом шпалы шпалы рельсы
внезапный свет и свист кирпичи тротуар перила перроны скорость
и остальное

это населённый пункт первого порядка
и она самая главная достопримечательность
толпы туристов на неё посмотреть хоть глазом

вот она едет обратно
порылась в сумке нет конфетки
по полу катится пивная банка
за окном в темноте подрыгивается кабель
поковыряла колено встала
дохнула внутрь вполоборота
поперла наружу уже головы не видно
диван унитаз салфетки ватки бутылки
зевнула пощёлкала рылом в подушку
сельдерей выветрился до завтра
закрыла глаза ничего нету

 
Человек и вселенная

Когда я хочу написать о том как наша планета
Нет просто планета
     Летит по краю пульсирующей вселенной
     И вокруг летают огромные вещи
     Безымянные вещи
     С огромной скоростью пролетают
     Наперерез планете
     И пульсация вселенной такова что планета
     В любой момент
     Может попасть в какую-нибудь складку
     И в лепёшку
Мысль моя сильная
О планете летит с планетой
И её в мысленном кулаке зажала

Но киевский летний ветерок
Папина ладонь и мамина ладонь
     Сандалики летящие над асфальтом
     Маленькие каштаны про которые неизвестно
     Что они не отдельный плод а
     Что просто они упали и не будут больше
     И какой-то ещё запах
     И тополиный пух под бровкой
     В подворотне у случайного института
     С научным исследовательским кафельным фасадом
     Головастики в самой глубокой луже
Не дают мне написать про планету
Написать наконец уже про планету
Ослабляют кулак мой такой сильный

Я когда хочу опять написать про планету
     То девка на велосипеде
     У которой круглая грудь большая
     Едет в мою сторону
     Занимая вдруг все мои мысли
     И колышется она и кулон на цепочке
     Скачет как козлик вокруг ложбинки
     Что эта девка мне полминуты она
     Была пятнадцать секунд с одной стороны
     И с другой стороны пятнадцать
А не даёт мне писать про планету
Летящую вглубь вселенной
И кулак весь в мыле ничо не держит

Но потом опять про планету
Я хватаю мысль как дирижёр в оркестре
Внезапно махнёт и весь звук схватит
     Но тут вдруг я толкаю коляску по краю
     Леса где все деревья
     Качает ветер ужасно сильный
     Как я но ещё гораздо сильнее
     И я не знаю
     Куда мы выйдем я и дитя в коляске
     Где мы вообще уже куда это мы зашли и где мы выйдем
     А дитя проснётся
     И заорёт вообще не про это
     Про это оно всё прекрасно знает
А только не даст мне написать про планету
Ни про какую планету
Не даст помахать кулаками

 
Про лето

Однажды я хотел написать стихи про лето
Но получилось ни про какое не лето
А про то про что разве что может быть дети
Думают когда говорят: лето.

Да только где теперь эти стихи и где лето
Нет теперь этих стихов ни тебе никакого лета
Про это даже уже догадались дети
И молчат когда я говорю: лето.