Выпуск №13
Автор: Альбина Борбат
**
чернавка ведет царевну в лес –
там пожалеет
в сундуке у чернавки как в вороньем гнезде
каменное яйцо
на нем вытравлены письмена чтобы читать слепому:
во твоем царствии не будет слепцов
во твоем царствии не будет чтецов
да не будет писцов и травильщиков
и лес будет вокруг
и мы обступив будем греть ладони
о гладкий камень
потому что смерть вынула нас из сундука
**
…вопрошание прокладывает
муравьиные тропки к выгоревшей проплешине
там где огонь упал с неба
«да знаете ли вы что значит»
и – выгорает бесцельными
бесценными слезами –
ни слова не вспомнить
только цепочка муравьиная
не пресекаясь очерчивает
… падает прямо с неба
даже там где привыкли к слезам
даже там где нет уже никаких слез
никто ничего не знает
взаимодействие – заранее обреченная
заранее бо́льшая вещь – лес
слепой как крот роет в себе
туда где у него рвётся
чтобы трепетная муравьиная крепость
утверждала вопрошание
истекающее –
древесный сок ещё не ставший смолой
бывает: смотреть на дерево
не знать как называется
оно не нуждается
**
день подорвали и оседает день
говорят я слабоумен и я внутри
люди наверное думают выход где
я пальцы считаю умею до цифры три
и на каждой почему-то руке
не хватает по одному
если на обе считать – эге
лишний один рассказать кому
ищут всё а я бы ведь мог помочь
я рассказал бы что выхода нет
просто лишний день и выпадает ночь
и приходит бох и пальцы загибает мне
**
чаща смотрит в сторону леса
перекидываясь в себе на четыре кости
темны начала чья старше не́сыть
лес вы́носила себя никак не доносит
поводит с треском переносицу распадка
в выгоревшие зрачки зыбкие
погружаясь
кромка леса хрупает берестяной облаткой
краткий звук болезненно отчуждая
вмешивается в чашу кроветворения
спутанную грибницами под корнями
выкипая удушливой пеной тленья
на оленью тропу заступая в стланик
в потугах смотреть письмом
говорить глазами
словно лес спрашивает внешний и очужевший
между единожды смещенными полюсами
в багреце и золоте увязая
нежить её или все же – нежить
**
каменная болезнь не то что можно унаследовать
такая зараза
кожа темнеет огрубевает
становится вначале слоновьей
потом уже как у тролля
от любого движения на ней образуются трещины
а это кровь сукровица
зараза при которой
вместо благословенной нашей чувствительности
сразу рана сразу пытка
зараза – храбрый портняжка который проделывает
этот свой фокус с куском сыра
лечение – пытка
кто-то должен срезать больную кожу
рисковать наравне
так что ясно – лечения нет
пока
отец ест медвежатину с ножа
мать говорит не надо было тебя рожать
**
как заморожен ломкими костьми
ложится простоватый ельник
вечнозеленый
меж слабыми самим присутствием людьми
здесь воссоздать жилое и огни
(им кроме обморока нет жилья и все там)
тепла какой-то неуемный дух
животный дрёмный до угара
и эту спутанную музыку ведут
сквозь дым и треск высокое вытьё в дуду
в пластах порывах снежного кошмара
их двое или трое тут
и околесица метели под ребром
еще не страх а так – кустарь с прибытком
лев в пустоте нутра катающий ядро
но нечем это вот от спутников укрыть
и нечем – дров
и нечем даже на живую нитку
чтоб разговор из тех обрывков
не привожу чтоб отвести не знаю что
какой-то раздающийся по тропкам
и слишком громкий каждому итог
а что метель – она сама сиротка
хлебающая по соседям чай спитой
пусть бессловесные но сгинут как князья
вечнозеленый ельник шамаханский
волшбой разъест им очи и тепло
из снежных ям
возьмут и расточат на сон как смолы вязкий
а слишком громко им никак нельзя
**
расплывается масляное пятно зрачка
в землеройку схлопывает волчка
пыточная тельца без амбразур
и вина выпадает как последний зуб
землю ешь землю пей землю пой
люпус ест с тарелочки голубой
или это каемочка голуба
слепнешь ли или это земля слепа
роешь а сверху пали́т болит
ма́нит сахарная голова
вынь из земли вынеси все слова
чтобы спать как только убитый спит
**
смотришь и слушаешь – все оттуда
где уже не хотела быть
капля цинк называет спутан
путь речи – темень ее головы
и видимо ускользающее – лица́
внимания слепое пятно
слоги запинаются сдваиваются
полнеба обожжено
когда еще половина
в обложном знающем имена
укоренена
спекаются окалина и суглинок
больше речи ее тишина
и слова уже только призмы
играющие текучим «ла-ли-ла»
занята этим мышкованием лисьим
темень: приторна ее голова
самой лисы голова запекшаяся
лающая
мышь помыслившая съестным
какой-то ещё халвы алкающая
лисьих хвостов «света» и «тишины»
**
гобелен птичьего пения
как на диво тебя поместили
между крыльев
парения и говорения
тебя развернули раскрыли
или
изнанка твоя обещает
неприступной стене
тому кто меня встречает
не стронуть твоих камней
кто помнит ведёт наощупь
одну золотую нить –
серебряной внять не может
ни слуха оборонить
затем что я ткань
не свиток
что всякий язык лишь сито –
гостю и подарить
**
тополиная горечь берет и не спрашивает
я не хочу ее
и черемуховая – рука железная касание замшевое –
не перестает
из тех что так коротко – о согласные
спотыкаешься – выговорить никак –
помнят туго как в узел связывать
редуцировать отсекать
и в слепом пятне прито́пленный
не научается ничему
голос:
в остеклевших глазах лишь вопль
укороченный на главу
**
и дурачок от немоты
себе играет на гребенке
пока рябивший воздух не остыл
не стал ледок на перепонке
спиной к спине глухой стены
раздавшейся не замечая:
здесь звук не может быть иным
и ничего не означает
окликнувший и стронувший само
дыхание на повороте
как бы осинник весь перелистав до слов
но там утрачено при переводе
**
место из которого я понимаю
не хочет высказать себя
среди вещей знающих о своей конечности
то есть одушевленных
уязвимость – род всепрощения
которое несет себя трудно
дышит напоследок
какой-то горькой пылью
настойчиво летящей отовсюду
самое обычное место
из которого всё – прощальный подарок
поцелуй в глаза
**
…тревогу малой земли
где она отстоит от себя человеком в сомнении:
пахнут ли ещё земляникой руки
или долгий запах расслоился
сместился в дробящееся изображение
и не принадлежит сейчас
как всё дробится на невзрачные пятна
за тем разломом/размолом/размелом
где живут чтобы не помнить
тополиной водки похмельного пуха
… лежит уже не дерево
но беспамятство отстоит пока лежит
образует вещество сеет чешую нагнетает тень
потерявшийся в городе человек не отбрасывает тени
ему нечем заслониться от заглядывающего в лицо света
взявшегося из непонятной долгой тревоги
он отражает его выпитую воду
не спрашивая не желая
**
рука ткачихи – ветер
паук – челнок
(городу или миру?)
вроде тычешься как щенок
(ну ой)
пульсом пунктирным
дрогнув паутину смахиваешь
застигнутый (чем?) замирая
(не оптическое – патовое )
лицо конечно мокрое земля сырая