23 октября 2021 года состоялся круглый стол на тему «Пишущая женщина: синий чулок или непонятый гений?» Этим круглым столом мы открывали и одновременно продолжили начатую в прошлом сезоне серию обсуждений специфики женского творчества и проблем, которые возникают при выборе женщинами стратегии существования (выживания) внутри литературного сообщества.

В обсуждении приняли участие: Лилия Газизова (Кайсери), Мария Елиферова (Москва), Лариса Йоонас (Кохтла-Ярве), Владимир Пряхин (Тула), Софья Русакова-Могильницкая (Москва), Ирина Савкина (Тампере), Елена Сафронова (Рязань), Марина Хоббель (Осло). Модераторы Татьяна Бонч-Осмоловская (Сидней), Анна Голубкова (Москва).

Обсуждались следующие вопросы:
1. Миф о Метиде как метафора поглощения женского творчества мужской культурой на примере стихотворения Татьяны Бонч-Осмоловской
2. Как обнаружить вклад женщин в исторической перспективе литературы?
3. Что можно сделать со случаями присвоения мужчинами женского труда? Пример: вклад Софьи Толстой в творчество ее мужа. Как выявить и добиться признания его ценности?
4. Романтический дискурс предполагает, что автор занимает маргинальную позицию по отношению к современности и может быть хоть как-то понят только потомками. Можно ли, несмотря на изначально мизогинные установки романтизма, оценить с этой точки зрения женское творчество? И не является ли в этом случае женщина «идеальным» романтическим гением?
5. Что можно и что нельзя автору-женщине? Есть ли какие-то предзаданные установки и рамки для женской литературы?
6. Семейная жизнь и литературное творчество: возможно ли в принципе это сочетание?

 
 
Татьяна Бонч-Осмоловская

*
ни тела, ни воли, от меня ничего не осталось
у мужа за пазухой, если так можно сказать
имя, строго говоря, сохранилось, но вряд ли вы вспомните
а я устала, вот и не стану попусту называть
наружу ни взгляда, ни стона, ни смеха, ни голоса – ничего
а еще говорили – нашего рода не исчезают вдруг
не растворяются в тени господина, на задворках дома его
не застревают в каменной комнате — врут!
а еще говорили – умна была, работящая, скромная
да как же ты умудрилась поскользнуться на той же траве
попасться на тот же трюк на свою умную голову,
промахнуться на собственном ведовстве
которым вызволила молодую поросль из дома его отца сумасброда
сестры и братья. что же, вызволила, спасла
все выросли. мужи возмужали. женщины – кто стала жена
кто – хранительница очага
я же возмужавшего избегала, да и не я одна
только для таких, как он, на похождения падких
царь и бог, нет слова нет, приглянется кто, молодая, красавица
она – его. я – его. а там дело быстрое, на подходе новая поросль
и я травы на отвар чудодейственный заново собирала
и повсюду с собой, проницательная, таскала – ведь знала
он и со мной такой же фокус сотворить попытается
как и отец его, отпрысков своих тоже боялся до жути
а по ночам я его развлекала – сказки, песни, загадки
помните про хитреца? выходя на чудовище – попроси его умалиться
как подсказала, так сама и попалась – словно бы в шутку
по его просьбе, обратилась в муху или малую птицу
и отвар не помог, ведь в пищеварительный тракт не упала
а мудрость моя? или теперь она чья?
растворившись в уме господина, его великой мудростью стала
хозяйство мужнее преумножая, как полагается верной жене
меня больше нет. кто скажет, такая умная и облажалась?
не должна была полагаться на один только рвотный яд?
нужно было ножом прорывать оковы господской плоти?
вырываться на вольную волю? а я так и не попыталась? сдалась?
нет, я же умная, помимо яда я запаслась
самым лучшим оружием – больше простого ножа
изготовила самолично – боевое копье
тяжелое бронзовое копье и щит надписала
этим копьем и щитом прорвалась бы сквозь стену
спаслась бы наверняка. несомненно. я знала. отчего не попыталась?
я их собственной дочери, Афине Палладе, с радостью отдала